— А вы разве не разговариваете? — в свою очередь удивилась Анна. — Ну, там… в подпространстве?
— Я слышал, что такое бывает, — успокоился Крас. — Но редко.
— А какой Он? — спросила Лия убитым голосом.
— Да никакой! Голос просто. Мол, надо всех передружить, и бери дело в свои руки, а то кровища, смотреть тошно… Точно, тошно! — согласилась она.
— Почему же Он Правителям это не скажет? — безразлично повел плечом Крас, едва заметно усмехнувшись.
— Они не слышат. И я верю. Так всегда бывает. Люди слышат только то, что хотят, и никогда не слышат, если глаза колет. А если слышат, почему убивают друг друга? Не только полукровок… Выходит, не святые! — брезгливо передернулась она.
— Не принимай это близко к сердцу, — посоветовал Крас. — Эффект перехода в энергетическую субстанцию может иметь различные последствия. Мысли Создателя дано понять лишь Правителю, который стоит ниже на одну ступень. Мы отстоим так далеко, что попадая в иную вселенную после смерти, можем лишь пресыщаться плодами своей праведности!
Речь Краса уж как-то слишком напомнила Анне проповедь, на которые она постоянно натыкалась, переключая каналы телевизора. Пусть все остается, как есть, а вы, дети, не ропщите, и избавляйтесь от всех, кто тянет вас назад или вперед… — знакомая позиция. И избавляются… — сами и избавляются, выдавливая из жизни тех, кто болеет за них душой.
Анна вдруг почувствовала внутренний протест.
— Ну не правда, у нас всегда было много пророков! Только их убивают или сживают со свету, чтобы не обличали сильных мира, — бросила она сквозь зубы. — А то, что кто-то на этом наживается, выворачивая смысл сказанного, это другой вопрос!
Крас повел плечом и не ответил, задумавшись о чем-то своем. Или задремал, полуприкрыв глаза, оживившись, когда скрипнула щеколда, и в полуоткрытую дверь забросили три одеяла, на удивление чистые. В камере было холодно и мрачно, свет в оконце погас, видимо, наступил вечер или ночь. Одно одеяло подложили под себя, двумя накрылись, прижимаясь друг к другу, так было теплее. Лия положила голову на грудь Краса. Он погладил ее по волосам и сдвинул одеяло от себя к Анне. Она благодарно улыбнулась в ответ, позавидовав Лие, которая заснула быстрее всех.
М-да, вот уж влипла, так влипла… Еще и Землю подставила…
А вдруг и вправду наковыряют чего-нибудь в голове? Ну, про Андромеду она знает, но таких галактик навалом, с какого места не посмотри, а которая именно Андромеда, этого она ни в жизни не угадала бы. Большая Медведица… Пожалуй, с сотню таких медведей наберется…
А может, и не подставила еще? Солнце — звездулька маленькая, с соседних звезд не разглядишь.
Странно, сон освободил от тревоги, словно кто-то погладил по спине, пощекотав за ушком. Так близко! Анна разлепила веки. Нет, Крас спал, вздрагивая, обнимая сестру и подложив еще одну руку под ее голову. По его лицу пробежала судорога, едва заметная в свете тусклой неоновой лампы, которую не стали выключать.
Проснулась Анна от того, что ее грубо стащили за волосы и подняли, не давая опомниться.
Лия стояла на коленях, а Крас согнулся от удара в дых, держась за стену.
— Мы плохо себя вели?! Зачем так грубо?! — возмущенно прикрикнула она, помогая перепуганной Лие, оттолкнув того, кто держал ее за волосы.
Один из тех, кто стаскивал их с нар, издал глухой смешок. Ее снова схватили за волосы, загнули голову и поднесли фонарь к самому лицу. От яркого света она на мгновение ослепла.
— Эта? — голос прозвучал равнодушно.
— Она, — в отражении света лицо казалось зловещим, но выглядело, как лицо человека. Пожалуй, лишь остроконечные уши, с завернутыми за них волосами выдавали в нем инопланетянина.
— Отпусти волосы, козел, а то не вспомню, как к вам попала! — угрожающе прикрикнула на него Анна, скорее от шока, чем от желания оказать сопротивление.
— Отпусти, — второй голос попросил откуда-то из-за спины, мягко, с насмешкой.
Толкая в спину, их повели по темному переходу. Несколько раз поднялись по лестнице.
Наконец, оказались в большом тронном зале.
Трон был не один. На трехступенчатом возвышении, обитом красным бархатом с золотым шитьем, их было четыре. Один, который стоял посередине на самой нижней ступени, выстлан шкурами. Рядом подставка с водруженной на нее огромной метровой клеткой из радужного стекла, с чем-то темным внутри. Три других трона выше, на самой верхней ступени, два слева и один справа от украшенного трона. Поставлены криво, видимо, передвигали их по своему усмотрению. Все четыре трона были пустыми. Пол залы покрыт плиткой, вдоль стен тянутся ряды стульев с гнутыми ножками. В камине ярко пылал огонь, у которого грелись несколько человек, расположившись слишком по-домашнему вокруг накрытого для ужина стола. Над столом висел шар, освещая и его, и тех, кто за ним расположился.
Десять мужчин и четыре женщины…
Их сразу же поставили на колени, пока одна из женщин не поманила троих пленников рукой.
— Садитесь… — она кивнула слуге, который мгновенно испарился.
— Слюнями подавимся! — не удержавшись, съязвила Анна.
— Вы нам лучше принесите попить, — попросила Лия, все еще всхлипывая.
Кривые взгляды в их сторону слегка успокоили, вроде как обиды не держат. Или умело сдерживают эмоции. Слуга принес три бокала с водой, поставил три тарелки с краю, с ребра, на другом конце.
— Садитесь, — мягко попросила та же самая женщина, даже не взглянув на пленников. — Поешьте. Голодные, небось… — и слегка заинтересованный сострадающий взгляд в их сторону.
Так сразу и не скажешь, что в них есть что-то такое, что могло бы напугать Правителей галактики. Та, что пригласила к столу, с коротко стрижеными волосами и усталым лицом правильной формы. Из мудриков, не эльфийка. Одета, не в пример остальным, легко. Длинный вязанный не то свитер, не то мини-платье, и гетры. На ногах высокие ботинки, как те, что носили в империи Карсад. На голове лишь тонкая диадема, отдаленно напоминающая корону, и свободно болтающийся на запястье браслет. Тогда как три другие женщины выглядели более авантажно. Одна, в меховой, украшенной шитьем, с широким вырезом безрукавной курточке, поверх теплых одежд. Одежда отдаленно напоминает теплую рубашку, заправленную в брюки строгого покроя. На ногах расшитые сапоги, перекликающиеся с узором на рубашке. С множеством украшений, на шее, на поясе, в уложенных волосах. Еще две в меховых мантиях поверх длинных вечерних платьев, и тоже со множеством украшений. Особенно выделялась одна, с черными, как уголь, огромными глазами и неестественно бледным лицом. Черты лица немного грубоваты, не иначе из гоблинов. Взгляд властный, густые черные волосы локонами спускались поверх мантии почти до самого пояса, Не уступает мужчинам в плечах. Такая запросто и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет.
