— Давайте наймем такси, — предложила американка.
— А как мы все втроем туда сядем? Разве нас посадят? По нашему внешнему виду нетрудно определить, что мы не родственники. — С этими словами Алиф многозначительно уставился на белое лицо американки.
— В Новом Квартале еще как посадят. Они привыкли к тому, что здесь иностранцы чем только не занимаются, так что таксисты перестали чему-либо удивляться, — с этими словами новообращенная вышла на улицу в поток автомобилей, велосипедов и мопедов и решительно подняла руку. Тут же рядом с ней притормозило черно-белое такси.
— Садись вперед, Алиф, — пробурчал Викрам.
Алиф повиновался, морщась и забираясь на разогретое виниловое сиденье рядом с водителем, которым оказался индиец в высокой чалме, которая елозила по крыше автомобиля. Американка устроилась сзади и на вполне приличном пенджаби объяснила ему маршрут. Через несколько секунд они влились в сверкающий поток дневного транспорта.
— Погоди-ка… А где же Викрам? — испуганно произнесла женщина и всмотрелась в улицу через заднее стекло. Алиф снова испытал какое-то неприятное чувство, как и накануне. Его терзало ощущение забытого слова или невыполненного обязательства, но что это было конкретно — он никак не мог вспомнить. Мысли словно разбегались в разные стороны, но что-то очень важное при этом ускользало из памяти.
— Я думаю… Я думаю, он нас встретит прямо там, на месте, — уверенно произнес Алиф, сам не понимая при этом, откуда он это взял. Потом он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения.
— Но он не знает, куда мы едем! Смешно даже, — заметила американка и, тихонько вздохнув, откинулась на подушки, которые приветственно простонали и приятно промялись под ее весом. Алиф только неопределенно пожал плечами.
— Викрам знает все.
— И ты ему веришь? То есть ты веришь, что он действительно тот, за кого пытается себя выдать? — В зеркальце заднего обзора Алиф увидел, как подозрительно прищурилась женщина.
— Я уже и сам не знаю, во что я верю.
— Ну, если ты сомневаешься, значит, допускаешь возможность того, что он и в самом деле является злым духом.
— Злым? — Алиф повернулся и удивленно взглянул на женщину. — Это ты так думаешь?
— Все ясно! Значит, ты действительно ему веришь. Я угадала?
Алиф скривился. У него в голове завертелись десятки завуалированных обидных слов. Но из всего разнообразия он почему-то выбрал самое жестокое.
— А почему именно ты стала мусульманкой? — При этом он нарочито долго тянул слово «ты», позабыв о том, что и сам в какой-то степени был иностранцем и вполне разделял ее скептицизм.
Но американку такой вопрос, похоже, ничуть не удивил.
— Ислам показался мне системой для достижения социальной справедливости, — спокойно пояснила она. — Вот я и решила обратиться в новую веру.
— Значит, Бог тут ни при чем.
— Конечно, при чем, но только как…
— Как побочный эффект? Как нечто надуманное? Или он нужен для твоих исследований?
Американка внезапно дернулась, как будто ей влепили пощечину.
— Так нечестно, — тихо произнесла она. — В самом деле нечестно.
Алиф задумался. А что бы сказала Дина, если бы сейчас ехала вместе с ними в такси? Ему стало стыдно, да так, что он даже не осмелился извиняться. Он отвернулся к окошку, щеки у него пылали. Машина мчалась по каким-то безымянным улицам между Новым и Старым Кварталами. Где-то рядом находился и район Бакара. Если Алиф сейчас выпрыгнет на ближайшем перекрестке, он через пятнадцать минут быстрой ходьбы уже окажется у себя дома. Как раз в этот момент такси притормозило, пропуская микроавтобус. Нужно было решаться. Смятение, в котором Алиф пребывал последние два дня, превращалось в нечто более стабильное: его мучила навязчивая идея выспаться в собственной кровати. И пусть даже все это приведет к тому, что будить его уже станет полиция. Но неужели ему этого не избежать? Впрочем, Алиф не мог припомнить ни одного диссидента, религиозного или политического, которому удалось скрыться от наказания. И он ничем от них не отличался — ни умом, ни хитроумным оборудованием.
Такси дернулось и помчалось вперед. Алиф с сожалением смотрел на знакомые улочки, все больше отдалявшиеся от него. Американка молчала, и тишина начинала угнетать его. Тогда он открыл свой рюкзак и вынул оттуда «Альф Яум». Аккуратно перелистав несколько страниц, он добрался до нужного места и стал читать.
Когда-то очень давно птичий король узнал страшную новость, которую он должен был передать князю саламандр. Его помощники заметили в море огромную волну, которая при сильном ветре принесла бы огромные разрушения. Птичий король мечтал оказать услугу любому, кому только мог, и тотчас решил предупредить князя саламандр о том, что ему самому и его народу грозит опасность. Но было одно препятствие: закон запрещал птицам непосредственно общаться с саламандрами. Вот почему птичий король не мог сам доложить обо всем князю саламандр или даже послать от своего имени другую птицу-посредника. Иначе бы считалось, что он нарушает старинные порядки.
«И что же нам делать?» — спросил он у своего главного визиря.
«Позволь мне высказать свое мнение, — ответил визирь, а был он большой черной майной священной. — Может быть, ваше величество сочтет нужным послать эмиссара, избранного среди насекомых? С ними мы можем свободно общаться, в конце концов. Искренняя стрекоза или даже саранча подойдет и справится со своим заданием не хуже птицы».
«Отличная идея, — обрадовался птичий король. — Тогда немедленно пришли ко мне командира насекомых».
Командир насекомых был польщен приглашением короля и прибыл к нему без промедления.
«Скажи князю саламандр, чтобы он предупредил свой народ, — обратился к нему король птиц. — Огромная волна идет с моря, будет сильный ветер, и если они не позаботятся заранее о своих норах, то все потонут».
«Ни о чем не беспокойся, — отозвался командир, — я пошлю к нему самую быструю осу, чтобы она передала твои слова».
Но когда командир насекомых вернулся в свой дворец, его ждало неприятное сообщение. Оказывается, насекомые больше не имели права разговаривать с саламандрами, так же как и птицы. О таком никто раньше и думать не посмел бы!
«Что же нам делать?» — спросил командир своего мудрейшего визиря, которым был толстый шмель.
«Позволь мне предложить тебе, — заговорил тот, — послать кого-нибудь из раков. Верный омар или даже краб справился бы с такой задачей не хуже насекомого».
«Превосходно, — обрадовался командир. — Тогда немедленно пришли ко мне первого среди раков».
