Внимательнее рассмотрев пергамент, Гарри понял, что это подробная карта Хогвартса. На ней были видны также маленькие движущиеся точки, подписанные именами. Он увидел, что профессор Дамблдор сейчас прогуливается по своему кабинету, а профессор Люпин только что вошел к себе.
— Итак, в Хогсмид ведут семь ходов, — произнес Фред, показывая тут же их на карте. — Об этих четырех Филч знает… — он показал четыре ответвления, — но мы единственные, кто знает об этих трех. Но вот этим пользоваться не стоит, поскольку около входа растет та самая Дракучая ива. Этим, который за зеркалом на четвертом этаже, тоже пользоваться не стоит. Он обвалился. А вот этот ведет в подвал Сладкого королевства. Именно его мы и советуем. Вход в него прямо около этой комнаты, за горбом статуи одноглазой ведьмы.
— Верно, — произнес Джордж и огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. — И не забудь очистить ее после использования…
— …а то ее всякий сможет использовать, — добавил Фред и, тоже достав палочку, коснулся ею карты. — Просто снова коснись ее и скажи…
— Шалость удалась, — в унисон произнесли близнецы.
Гарри наблюдал, как карта вновь становится простым куском пергамента. Множество мыслей метались в голове. С этой картой он сможет найти Сириуса Блэка. Нужно ли отдать ее профессору Люпину? Или оставить ее себе? Гарри пока не знал.
— Увидимся там, — подмигнул ему Джордж и ушел вместе с братом.
А Гарри все мучался дилеммой: отдавать или не отдавать карту? Он понимал, что отдай он её сейчас, и больше он ее никогда не увидит. Профессор Люпин был одним из мародеров, и, значит, принимал участие в создании карты, и, конечно, знает, как она работает. Люпин заберет ее и отдаст профессору Дамблдору, чтобы найти Сириуса Блэка. Но ведь эта карта также его отца, как и плащ–невидимка. У Гарри так мало осталось от родителей, что он не испытывал особого желания расставаться с этим чудесным подарком.
Перед обедом Гарри пришел на очередной урок у профессора Люпина, на котором снова присутствовал Дамблдор. Карта мародеров была уже надежно спрятана на дне сундука. Сердце его одержало верх над разумом. Он просто не мог расстаться с ней, ведь все же одним из создателей был его отец. Но также Гарри не собирался использовать её так, как советовали ему близнецы Уизли. Он боялся.
Профессор Люпин в этот раз нашел боггарта, и занятие получилось чрезвычайно сложным. Он изо всех сил старался заглушить голоса, наполнявшие его голову, что, в конце концов, опять переутомился. До этого у него не раз получалось это заклинание, с каждым разом становясь все лучше и лучше, но сегодня ничего не получалось, и то, что выходило из палочки, было далеко не Патронусом.
Люпин и Дамблдор пытались убедить Гарри, что у него получается гораздо больше, чем они ожидали, но он все же расстроился. Гриффиндорец же делает все, что ему говорят, так почему ничего не работает? Он знал, что это сложно, но это уж слишком.
Утомленный как никогда, Гарри поспешил в спальню и свалился на свою кровать, задернув полог. Рон и Гермиона еще были в Хогсмиде. Гарри лежал и думал, не замечая ход времени. Его друзья уже давно вернулись и несколько раз заглядывали к нему, интересуясь, спит ли он. Гарри не отвечал, и его оставили в покое. Да он и не знал, что им сказать. Гриффиндорец так много уже скрыл от них. Он ругал себя за это, ведь именно поэтому он все дальше отдалялся от них.
«Я исправлюсь в отношении них. Как только я пойму, как это сделать», — подумал он, наконец.
Глава 13. Старые раны. Новые заботы.
Звук захлопнувшегося чемодана заставил Гарри проснуться. Не понимая, что происходит, парень решил снова заснуть, однако приглушенные голоса, доносившиеся из‑за полога его кровати, не дали больше поспать. Почему все проснулись не свет не заря? Слишком уставший спрашивать, Гарри просто закрыл уши подушкой, чтобы отгородиться от звуков. И ему это удавалось, пока кто‑то не открыл полог, позволяя солнцу греть неприкрытую спину парня. Гарри, немедля, хотел проклясть человека решившего потревожить его. Все что он хотел это спать. Неужели он просил, что‑то невозможное?
— Гарри, — спросил Рон, экспериментируя. — Э–э… все уезжают к поезду.
Никакого ответа не последовало.
— Ну… ты можешь просто спуститься, когда будешь готовым. Мы с Гермионой будем ждать тебя в Общей Комнате.
Полог был снова закрыт, но Гарри уже знал, что больше заснуть он не сможет. Он не мог оставить Рона и Гермиону одних там в низу. Простонав, Поттер неохотно встал с кровати, надел обычные джинсы и рубашку с длинными рукавами. Вытирая оставшуюся усталость с глаз, парень надел свои очки и вышел.
Дойдя до конца лестницы, Гарри заметил, что Рон сидит напротив камина, когда Гермиона уже приступила к домашней работе, разложив все принадлежности на нескольких столах. Пробормотав доброе утро, Поттер уселся на диван возле огня. Столь простых действий хватили, чтобы оторвать друзей от их дел.
— Гарри, ты себя хорошо чувствуешь? — спросила Гермиона заинтересованным тоном. — Ты выглядишь не хорошо. Может тебе стоит сходить к мадам Помфри?
— Со мной все хорошо, — ответил он бессмысленно. «Думай о чем‑то, быстрее» подумал Поттер. — Просто это был очень долгий и тяжелый месяц.
Гермиона пересела на диван, рядом с Гарри, а Рон пододвинул свое кресло поближе.
— Ты знаешь, что можешь рассказать нам обо всем, не так ли, Гарри? — спросила она мягко. — Мы хотим помочь тебе, но ты был таким скрытным весь семестр. Возможно, тебе следует рассказать все нам и тебе станет легче? Ты так себя доконаешь, не сдерживай все в себе.
Гарри рефлекторно подтянул колени к подбородку, желая раствориться в воздухе. Он еще не был готов к этому разговору. Он не хотел, чтоб они знали. Он не мог рискнуть и довериться им, рассказав все то, что он так отчаянно пытался сохранить в тайне.
— Я не могу, — сказал он тихо. — Это все изменит. Это и так многое изменило… я… я не могу… просто не могу.
Рон и Гермиона наивно посмотрели друг на друга, прежде чем вернуть свой взгляд на Гарри. Реакция подобно этой только подтверждала, что с Гарри действительно что‑то произошло ужасное.
— Что с тобой случилось, дружище, — спросил Рон. — Это насчет Сириуса Блэка в Хеллоуин? Профессор МакГонагалл сказала, что ты не был ранен. Она ведь говорила правду, не так ли?
Гарри не знал, что делать. Он не хотел рассказывать им, но он должен был сделать это. Поттер очень нуждался в их помощи, однако боялся их реакции и того, что они подумают о нем. Он устал от всей этой лжи. И, конечно же, он скучал по близости, которая была раньше у него с друзьями. Казалось, что это была единственное чувство от которого Гарри мог зависеть.
