Изучив итоги экзаменов, мы затем протиснулись к расписанию, повешенному по соседству, и на некоторое время застыли перед ним. Если бы мне кто сказал, что однажды я буду изучать теорию магии, я бы не поверил. Еще тут были практика магического боя, магзаконность, основы магии стихий, магремесло, а также внезапно немецкий язык и единоборства.
— Что так много теории-то… — пробормотал с одной стороны Генка.
— Мы что, сразу приступим к практике? — выдохнула с другой Роза.
Словом, занятия были на любой вкус, обещая много нового.
— Просьба всех подняться в парадный зал, — вдруг заявила с лестницы девушка, которую я видел после экзамена вместе с Ниной, — для торжественного открытия учебного года!..
Налюбовавшись расписанием, толпа студентов хлынула вверх по лестнице в огромный зал на втором этаже, чьи двери были приветливо открыты. Внутри, казалось, собралась вся академия. В воздухе звенели сотни голосов, наполняя его предвкушением. Скамейки ступененобразными рядами уходили вверх, чтобы происходящее на небольшой, пока еще пустой сцене было видно всем.
На самом первом ряду сидели преподаватели, среди которых я знал только Ковалевского, надевшего и сюда неизменно серый строгий костюм, и Рогозина, чей длинный шрам тянулся на всю щеку, а также добродушную пожилую женщину, которая измеряла нашу магическую силу. Генка чуть не споткнулся, засмотревшись на двух статных красавиц рядом с ней. Девушки, на вид вчерашние выпускницы, были похожи как близнецы — только у одной волосы белые, как первый снег, а у другой черные, как воронье крыло.
— Если они тоже будут что-то преподавать, — прошептал друг, приклеившись к ним глазами, — то это уже мой любимый предмет…
Также на первом ряду чернела уже знакомая форма сотрудника КМБ. Однако эта тень не пряталась — наоборот, мужчина сидел, гордо выпрямив спину, прямо по центру. На скамейке за ним расположись Нина, Лёня и еще кучка ребят, что-то оживленно обсуждая и делая пометки — похоже, представители студсовета. Мы же втроем прошествовали до оставшихся мест почти на самом верху. Вид отсюда открывался просто отличный, как со смотровой площадки над рекой. Студенты в форме, сидевшие ниже, напоминали темно-зеленые волны, которые нетерпеливо колебались, ожидая начала.
— А девчонки тут ничего, — прокомментировал Генка, вертя головой во все стороны.
Мой взгляд невольно уперся в небрежно рассыпанные по плечам золотые локоны моей новой знакомой, которая сидела в паре рядов от нас со скучающим видом. Казалось, терпкий древесный запах добирался даже сюда.
— Ага, — отозвался я, теперь пытаясь рассмотреть русую косу на втором ряду, — уже оценил…
— А можно свои оценки не при мне? — проворчала рядом Роза.
— А ты могла бы сделать вид, что не слышишь, — посоветовал ей Генка.
— А вы могли бы и не при мне, — с нажимом произнесла она.
Я примирительно взмахнул руками. Внезапно гул голосов стих, и в аудиторию вошел Звягинцев — точно такой же, каким я запомнил его по Сталинску. Только костюм у директора сейчас был наряднее. Сопровождаемый пятью сотнями глаз, Владимир Алексеевич неторопливо прошествовал к стоявшей на сцене кафедре. Остановившись, он махнул рукой, словно приветствуя каждого в огромном зале — и тишина вокруг стала абсолютной.
— Кто хочет получить нечто за ничто в итоге получает ничего, — начал он.
Слушатели дружно зависли, пытаясь это осмыслить.
— Природа сделала подарок каждому из вас, — продолжил директор, — дала частичку своей силы, и вместе с силой вы получили ответственность… Ваши мысли, слова, поступки способны изменить не только вашу жизнь, но и весь мир, нарушить равновесие или, наоборот, вернуть его на место, если оно вдруг пошатнется…
Его спокойный уверенный голос плавно разливался по рядам скамеек, проникая в каждые уши и оседая в каждой голове. Сейчас, наблюдая за ним, я видел, как он без всяких иллюзий вдохновлял других. Студенты трепетно ловили каждое слово, и гигантские розовые лепестки распускались над залом — уважения и почитания здесь было так много, что позавидовал бы любой политик.
— А наш директор, — тихо спросил я, — тоже из династии?
— Конечно, — шепотом отозвался Генка, — Звягинцевы — вообще очень уважаемая династия и с властью на короткой ноге. К слову, брат нашего директора управляет “МагРесПромом”, а сын вообще глава магразведки… Говорят, — он обежал глазами ряды скамеек, — некоторые студенты уже с академии на нее работают…
— Не неси чепухи, — мигом вмешалась Роза с другой стороны, — кто возьмет на работу мага без ранга?
— Это же разведка, — усмехнулся он, — так они тебе и скажут, кого возьмут…
Роза состроила скептическое выражение.
— А что это вообще такое — магразведка? — тихо уточнил я.
— Особое разведывательное подразделение, — еле слышно ответила она, — которое занимается вопросами магической безопасности.
— Как КМБ?
— КМБ отвечает за внутренние угрозы, — Роза перешла на шепот, — а магразведка — за внешние…
— Часто маги ошибочно думают, что сила решает все, — продолжал директор за кафедрой. — Однако это не так. Главное — уметь раскрыть свою уникальность и уникальность тех, кто вам доверится… А для этого нужно много трудиться и много учиться…
— Слышал, — Роза слегка перегнулась через меня, обращаясь персонально к Генке, — сила не главное…
— Неубедительно, — хмыкнул тот. — Он маг первого ранга…
Тем временем Звягинцев неспешно прошелся взглядом по рядам скамеек, словно всматриваясь в каждое лицо — интересуясь каждым.
— Даже если вы не станете боевыми магами, — в звенящей тишине продолжил он, — гражданские специалисты тоже нужны. Маг всегда найдет себе место в обществе. Главное — хорошо учиться и быть полезными своей стране и своему народу… Кто хочет получить нечто за ничто в итоге получает ничего, — подытожил директор. — Все получит тот, кто готов отдать все. Поэтому рискуйте, экспериментируйте, идите вперед и никогда не останавливайтесь!..
Владимир Алексеевич договорил, и зал разразился бурными аплодисментами — казалось, даже ряды скамеек заскрипели в такт хлопающим ладоням. Улыбаясь, Звягинцев покинул кафедру, и его место тут же занял Ковалевский, чей строгий вид сам собой остановил овации.
— Теперь, — в восстановившейся тишине заявил он, — расходимся по классам согласно расписанию! Опоздавших не допустят на уроки…
— Ну конечно! — фыркнул парень на скамейке перед нами. — Если кто и не допустит, то только он…
Первым уроком сегодня была теория магии. Покинув парадный зал, мы прошли во вместительную учебную аудиторию, где сдавали практический экзамен. Как и тогда, сейчас здесь собрались все первокурсники, занимая места. Ряды длинных парт и скамеек ступенеобразно тянулись вверх, предлагая множество вариантов. Без особых раздумий Роза зашагала к первой парте прямо перед преподавательским столом, собираясь сесть за нее.
— О нет, — усмехнулся я. — Я видел, теорию магии ведет Ковалевский.
— И? — она чуть вскинула бровь.
— Только сумасшедший сядет перед ним на первую парту по своей воле, — ответил за меня Генка.
— Но тут удобнее всего, — возразила она.
Спорно. Переглянувшись с Генкой, мы с двух сторон подхватили ее под локти и понесли по ступеням вверх. Вокруг мигом раздались смешки от уже успевших рассесться.
— Да сама я! Сама!.. — выдохнула Роза, возмущенно от нас отмахиваясь и краснея от общего внимания.
Мы ее отпустили, и, дойдя до середины аудитории, сели втроем за свободную парту. Взгляд тут же в паре рядов от нас выцепил Голицына Стаса, который тоже предусмотрительно свалил подальше, а рядом с ним внезапно устроилась сестра Нины — Ева Островская. Эти двое общались весьма по-дружески, явно давно зная друг друга. Заметив нас, Голицын поморщился, а она скривилась. Меня всегда удивляло, как легко стыкуются друг с другом неприятные мне люди.
Студенты торопливо рассаживались по местам. Мимо нас по ступеням вверх прошагал худой бледный паренек с неизменно гордой осанкой.
