Акме, сидевшая на диване, облачённая в светлое атласное платье с пышными рукавами и высоким стоячим кружевным воротником и бережно укрытая пледом, делала вид, что читает книгу, но на самом деле искоса наблюдала за той драмой, которая разворачивалась у камина.
Арнил, изящный и обаятельный, был этим вечером молчалив и не досаждал сестре барона. Но тайно любовался нею. На его беду, ему казалось, что прыгни она к нему в постель по щелчку, его интерес к ней не пропадёт; напротив, он сгорит от этого жара и будет гореть ещё долго в этом всепоглощающем священном костре.
На узком подоконнике с бокалом вина сидел кронпринц Дарон. Он был усталым и задумчивым. Большие грустные глаза наследника престола задумчиво разглядывали тёмный парк за окном и родонитовое небо, исполосованное чароитовыми отблесками заката.
Когда принцесса закончила пение, раздались щедрые рукоплескания и похвалы её мастерству.
— Теперь, Дарон, — воскликнула белокурая куколка, откладывая лютню и силясь изобразить весёлость, — займи нас разговорами, пока ты здесь. Что думает Его Величество по поводу дипломатического пробуждения Акидии?
Дарон, обычно разговорчивый только на тему государственных дел, тотчас же начал живо излагать сложившуюся обстановку, свои убеждения и даже поспорил с братом, когда их мнения разошлись.
День закончился вихрями золота и рубинов, каскадом рассыпавшихся по аметистовым небесам и разукрасивших солнце в зловещий багрянец. С востока шёлковым покрывалом тянулась тьма, нетерпеливо поглощая румяный закат и погружая мир во мрак.
В комнате зажгли свечи, Плио продолжала петь разные песенки, но они становились всё тише, задумчивее и печальнее. Лорен, позабыв обо всём, любовался её очарованием, Акме сидела на подоконнике и задумчиво глядела на улицу, где танцевало пламя зажжённых на дворцовой площади факелов.
«Герцог сказал, что мы мертвецы, — думала Акме хмуро. — Означает ли это, что Трен отправляет нас в Кунабулу, чтобы устранить? Чтобы мы погибли в Иркалле и чтобы носители рианорской крови более никогда не создавали угрозу для вальдеборгских наследников?.. Чтобы Рианоры были стёрты и навеки забыты?.. Как же туго до меня доходит… Разумеется, так и есть. Мы должны быть очень осторожны с Лореном!».
И решила более не откладывать визит к Провидице. Отправилась этим же вечером.
Довольно быстро добравшись до её обители, девушка молча предстала перед царицей и хмуро взглянула на неё.
— Я звала тебя, — молвила Провидица. — Каждый день, после того как в Нелей заглянул монстр.
— Я думала, ты дашь мне время подготовиться, — ответила Акме.
— Ты приехала в Кеос готовиться к походу в земли Кунабулы? — строго вопросила царица. — Или тратить время на развлечения принца? Приятно, должно быть, принимать его ухаживания.
— Я приехала, чтобы быть опорой своему брату, — ответила Акме холодно.
— Как ты будешь ему опорой, если ничему не научишься? Повстречав на пути кунабульского демона, ты предпочтёшь ждать, когда тебя спасут другие? Или предпочтёшь защищать себя сама?
— Лучше буду обороянться сама, — напряжённо и глухо ответила Акме.
— Верно. Ты не настолько глупа, чтобы доверять Трену — потомку рода, который убил твоего предка. Подойди ближе. Посмотрим, что ты умеешь.
Акме подошла к Провидице ближе и присела на холм, поросший густой травой. С некоторой опаской огляделась. Ей стало не по себе, захотелось позвать Лорена на помощь. Но, поругав себя за малодушие, Акме подняла голову и расправила плечи. Кто тут пытается её напугать? Какой-то древний призрак?..
— Что ты почувствовала, когда увидела демона, вошедшего в твою спальню? — спросила Провидица.
— Не думаю, что вспомню, — ответила Акме. — Я была в каком-то забытьи. Не помню ни страха, ни отчаяния. Помню удушье.
— Вспомни то мгновение. Закрой глаза.
Девушка закрыла глаза и попыталась вспомнить обрывочные моменты ночи, когда в её комнату пробрался кунабульский демон. Тотчас в уши рекой словно влился лёгкий гул. И Акме поняла, что Провидица вошла в её сознание так же плавно, как нож входит в подтаявшее масло. Но сбросить этот лёгкий гул уже не могла.
— Ты пела мне в ту ночь, — прошептала Акме. — И показывала сны. Как демоны в образе людей убивают мирных жителей. Должно быть, я чувствовала гнев.
Страшные картины вновь начали появляться в её воображении, яркие и живые. Сердце Акме окутал ужас. Горящие деревянные дома, плач, крики отчаяния и боли. Когда она увидела, как в пылающую деревню грациозной поступью входит четырёхногое горбатое чудовище, покрытое чёрной шерстью, душа её забурлила. Но не от страха, а от гнева.
В видение вплетались всё новые подробности: каменные алтари со следами крови. На алтаре высечено изображение уродливого существа с туловищем женщины и головой шакала с тремя глазами. Рядом с существом — пёс и свинья, пьющие молоко из её обнажённых грудей. В центре поляны неподалёку от алтаря — высокий каменный столб с глубоко вбитыми в них кольцами. Вокруг — куски мяса и лужи крови. Через мгновение Акме увидела прикованное к столбу обезглавленное тело обнажённого мужчины. Вернее, то, что от него осталось — обглоданное туловище с вырванными из него кусками мяса, висевшее на нескольких суставах растерзанных рук.
Она вскрикнула, но никак не могла вернуться к действительности. Провидица словно не пускала её обратно. Акме увидела ребёнка — девочку с изуродованным лицом. Увидела женщину, у которой лица не было, а, вернее, не осталось. Ни носа, ни губ, ни бровей. Только отверстия для рта и глаз. Остальное пространство — сплошная свежая рана. Затем другая картина — гора мёртвых тел в обрывках одежды, сброшенная в яму. Некоторые тела вспухли, а над ямой чёрной тучей роились мухи.
Провидица показывала Акме ещё множество ужасных картин. Одна кошмарнее другой. Изуродованные и покалеченные люди — и живые, и жестоко убитые, растерзанные. Окровавленные алтари, а на них — внутренности и оторванные конечности. В какой-то момент Акме почудилось, что всё это реальность, что она стоит рядом с этим алтарём, и до неё доносится запах нечистот и сгнившего человеческого мяса. Что это она прикована к каменному столбу, и её запястья скованы железными цепями, и она не может двигаться, напоённая сонным отваром, и приближается что-то чёрное и рычащее. Она чувствует тёплое зловонное дыхание на своём обнажённом животе. Монстр зарычал.
В груди забурлила горячая волна, болью отозвались кости и внутренности. Горло сдавило, сердце неистово заколотилось, кровь застучала в висках, она начала задыхаться. Девушка должна высвободиться, иначе задохнётся. Или её распотрошит монстр, обнюхивающий её тело. Акме начала кричать от боли, ужаса и гнева.
«Что ты делаешь с ней?» — раздался голос брата откуда-то издалека. — «Учу». — «Ты причиняешь ей боль, прекрати!». — «Сядь рядом со мной, целитель, и наблюдай».
Когда монстр откусил от неё кусок, Акме завизжала. Она не чувствовала боли, лишь странную прохладу в месте укуса. Багряная кровь хлынула и ливнем пролилась на землю. Монстр распахнул пасть и снова вонзился зубами в её плоть. Выдернув вдруг руку из железных оков, она положила её на голову чудовища, сжала. Вспыхнул белый свет со вплетёнными в него ярко-голубыми всполохами. Монстр заверещал, Акме закричала, всё потонуло в лазури ослепительного сияния, и страшное видение пропало.
Она лежала лицом вниз на сырой от вечерней росы траве, тяжело и перепуганно дыша. Голову и глаза сдавила боль. Горло горело. Вокруг — мягкое голубоватое сияние, силуэт Провидицы впереди и Лорен, пытающийся поднять её на ноги. Кисти рук невыносимо жгло, словно Акме окунула их в кипяток.
— Зачем… ты… это… сделала? — прохрипела девушка, чувствуя, как прохладные ладони брата прижимаются к её пылающему лицу.
— Что ты сделала с тем чудовищем в своём видении? — спросила Провидица. Судя по тону, она была очень довольна.
— Я сожгла его… голубым огнём. Что это было за место?.. Изуродованные люди. Везде кровь и трупы.
