Собственно, почему мне так толком ничего и не удалось вызнать о Тони – он был хорошим приятелем Джуффина Халли и, как я понимаю, перебрался в Ехо по его приглашению, даже жил поначалу в его доме на Левобережье. И трактир свой открыл не без помощи Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска, уж я-то, не сомневайтесь, выяснил, чьими деньгами была оплачена аренда помещения. Джуффин на моей памяти частенько помогал землякам, но Тони – совсем другой случай, в его жилах не отыскалось бы и капли шимарской крови, тут двух мнений быть не может, знаю я их породу. Откуда на самом деле приехал Тони и куда потом отправился, я до сих пор понятия не имею – Джуффин умеет хранить секреты, свои и чужие, какие доведется, ничего с этим не поделаешь.
Как бы там ни было, а местечко получилось отличное, один из немногих столичных трактиров, куда язаходил порой без всякой надобности, просто отдохнуть и послушать пение. К тому же, если и была в столице многолюдная забегаловка, куда можно преспокойно заявиться в обществе призрака, так это “Белый Дом”. Тони только обрадуется удивительному происшествию, а завсегдатаи решат, что это очередная выходка хозяина, благо он порой еще и не так чудит; впрочем, все Тонины чудеса были совершенно невинными. То сотни пестрых бабочек под потолком летают, то зеркала вдруг перестают отражать посетителей, то выпивка в стаканах начинает менять цвет, сохраняя, впрочем, вкус и крепость, то деревянные суповые миски зазеленеют по краям свежими побегами – в общем, всякие милые пустяки, в Эпоху Орденов так многие развлекались, а теперь один только Тони ухитрялся фокусничать, не нарушая закон, обходился несколькими дозволенными ступенями магии – между прочим, я до сих пор не понимаю, как это ему удавалось.
Наверное, мне не следует так подробно объяснять, почему я назначил встречу в трактире, который и без всех вышеперечисленных достоинств подходил для этого как нельзя лучше, – просто потому, что находился совсем рядом с домом из лиловых кирпичей, где Габа возился с новоиспеченным вдовцом. Но мне, чего уж там, только повод дай вспомнить, каким славным местечком был “Белый Дом”, и посетовать, как мне его не хватает.
Отцу, как и следовало ожидать, в трактире сразу не понравилось, о чем он не постеснялся громогласно объявить. Тони изумленно покосился на меня из-за стойки: он уже успел привыкнуть к моим похвалам, а тут – на тебе. Пришлось объясняться:
– Это не я ругаюсь. Это призрак. Он со мной. Никого здесь не обидит… разве что словом. Извини, Тони. Имей в виду, я не разделяю его мнение, а не спорю только потому, что устал.
Трактирщик, как я и ожидал, обрадовался, энергично закивал, потом задрал голову повыше и приветливо улыбнулся.
– Можете ругать “Белый Дом” сколько пожелаете, сэр, если это доставляет вам удовольствие, – сказал он Хумхе, который в полутьме зала наконец-то стал более-менее видимым. – Я, в свою очередь, буду рад выслушать все ваши замечания.
От столь любезного обращения призрак растерялся и умолк. Непросто ругаться с покладистым собеседником, а на дружескую болтовню отец, как я понимаю, не был настроен.
– Все-таки ты совершенно не умеешь отличить хороший трактир от скверного, – сердито сказал он мне, когда я устроился за столом в дальнем углу. – Вечно суешься Магистры знают куда, смотреть противно. Счастье еще, что я теперь лишен обоняния, могу себе представить, какой чад тут стоит… Или хороших трактиров больше не осталось?
– Боюсь, в этом смысле дела обстоят не слишком утешительно, – кивнул я. – Вчера вечером мы с тобой были в лучшем и, кстати, самом дорогом трактире столицы – где я тебя с Джуффином познакомил, помнишь? Там, как я понял, тебе тоже не слишком понравилось.
– Не слишком, – проворчал Хумха. – Тесные комнаты вместо общего зала, хмурая прислуга, и даже по внешнему виду блюд заметно, что повар находится под сильным влиянием уандукской кухни, а это не дело. Самый лучший трактир, говоришь? Скудные какие-то настали у вас времена. Вовремя я умер. Как чувствовал, что ничего хорошего этому Миру больше не светит.
Я хотел было сказать отцу, что при всех недостатках новой эпохи дела наши все же обстоят не настолько ужасно, чтобы ложиться и помирать, но вовремя прикусил язык. Если покойник считает свою смерть хорошим и своевременным событием, немилосердно доказывать ему обратное. К тому же мой приятель Габа Гро уже стоял на пороге и, прищурившись, озирался по сторонам, высматривая меня. Я привстал и призывно помахал рукой; Тони тут же ухватил его за локоть и всучил поднос с моим заказом: он обожал при случае взваливать на клиентов свои обязанности – не то чтобы так уж ленился, но полагал, что это оживляет атмосферу, и был по-своему прав.
Знахарь безропотно взял поднос и пошел к моему столу, опасливо косясь в угол, где крутился Хумха.
– Это призрак моего покойного отца, Габа, – сказал я, втайне проклиная все на свете.
Джуффин Халли считает, что любому человеку полезно иногда почувствовать себя идиотом. По его мнению, это весьма освежает. Не спорю, в малых дозах оно действительно неплохо. Но чувствовать себя идиотом по несколько раз на дню – это все же перебор.
– Вижу вас как наяву, сэр, – пробормотал мой приятель. От растерянности даже глаза рукой прикрыть забыл. Хумха не удостоил его ответом.
Габа адресовал мне вопросительный взгляд. Дескать, что за дела?
– Так надо, – твердо сказал я.
Это нехитрое заклинание не имеет никакого отношения к Очевидной магии, однако работает безупречно: избавляет от дальнейших расспросов, даже когда имеешь дело с очень настойчивым собеседником. Вот и сейчас Габа Гро понимающе кивнул, уселся за стол и перешел к делу. Достал из кармана самопишущую табличку, протянул мне.
– Тут мое заключение, – сказал он. – Составить его было совсем нетрудно.
– И какова причина смерти? Судя по тому, что я успел услышать от ее мужа, бедная леди утратила Искру. Так?
– Правильно. Видишь, ты и сам эксперт хоть куда. Вполне мог бы сэкономить казенные деньги.
Я отмахнулся – дескать, отстань ты со своей экономией – и спросил:
– А это вообще нормально? Я имею в виду, умереть от утраты Искры всего за два-три дня.
– Ненормально, конечно, сам знаешь. Но случается и так, если человек стар или ослаблен другой хворью. Тем более я не думаю, что леди Фина болела только два дня. Скорее всего, она уже давно чувствовала слабость, но не подавала вида, думала, все само пройдет, если не обращать внимания. Многие люди, утратив Искру, поначалу считают, что это просто упадок сил, даже знахаря не зовут. С другой стороны, им от нашего брата немного пользы, только и можем что напугать страшным диагнозом и немного отсрочить смерть.
