Охранникам очень нравилась их затея.
Они привели его в газовую камеру и заставили смотреть, как умирают маленькие дети, как беспомощные старики с длинными седыми бородами входят туда, в полном сознании того, что их ждет смерть. И мучители Ионатана изучали его лицо, злорадно ожидая его реакции, надеясь, что дух его будет сломлен.
Лицо Ионатана оставалось каменным.
О чем он думал, они так и не узнали.
Наступил четвертый день.
Предки Людей Льда переместились в Прагу.
Вскоре они узнали, что произошло с государственным протектором Райнхардом Гейдрихом, потому что прогерманские господа из Праги были возмущены и озабочены, если не сказать разгневаны. Дело в том, что в мае 1942 года Гейдрих был серьезно ранен в результате устроенного на него покушения.
– Он находится в больнице, – сказал Тенгель Добрый.
– Мы должны немедленно отправиться туда, – сказал Странник. – Ведь если Гейдрих умрет, Тенгель Злой может покинуть его тело. Он не может последовать за мертвецом в могилу, это бессмысленно и к тому же рискованно для него, потому что ему потребовалось бы много сил, чтобы снова восстать из мертвых.
– Но, с другой стороны, мы не можем схватить его, пока он пребывает в теле Гейдриха, – сказала Суль. – Так что нам следует улучить удобный момент, не так ли?
– Вот именно, – ответил Странник. – Идемте, нам надо спешить.
Очень скоро они были уже в больнице, где лежал Гейдрих. Очень важный пациент. Его палата усиленно охранялась немецкими солдатами, находящимися внутри и снаружи. У входа в больницу тоже стояло двое солдат.
Но предки Людей Льда без всяких проблем проникли внутрь.
Они стояли и разглядывали больного, в то время как медсестра брала у него на анализ кровь. Гейдрих был без сознания.
Суль усмехнулась.
– Знала бы она, что берет на анализ давно превратившуюся в прах кровь Тенгеля Злого! – сказала она.
– Во всяком случае, он знает, что мы здесь, – сурово улыбнулся Странник. – И он в ярости.
– Могу себе представить, – заметила Дида. – Ради себя самого он сделает все, чтобы Гейдрих остался в живых.
– Но в живых он не останется, – сказал Тенгель Добрый. – Как старый, опытный врач, я могу уверить вас в том, что конец уже близок.
Они ждали. Приходили и уходили врачи. Туда-сюда бегали медсестры. Неподвижны были только странники.
– Он не может покинуть тело мертвеца, пока здесь люди, – сказал Странник. – Дух его невидим, но это не дух, а Тенгель Злой собственной персоной. Он должен ждать, пока все уйдут, независимо от того, живой Гейдрих или мертвый.
– Вряд ли он покинет тело Гейдриха, пока тот жив, – сказала Суль. – Лучшей оболочки этому старому дьяволу для себя не сыскать на всей земле!
– Тише! – предостерегающе произнес Тенгель Добрый. – Ему становится хуже.
– Черт побери, – прошептала Суль. – А здесь толпится столько людей! Мы должны что-то предпринять.
– Мы ничего не можем сделать, – сказала Дида. – Прогнать этих людей может только живое существо.
– О, Имре, помоги нам! – пробормотала Суль.
– На смену Имре теперь пришел его сын Ганд, – напомнил ей Странник. – И ты не должна говорить о них здесь.
– Да, конечно, прошу прощения!
Но Ганд слышал ее слова. Он следовал за ними в Прагу, незаметно и на расстоянии, потому что Тенгель Злой ничего не должен был знать о существовании Марко, Имре или Ганда. Ганд, подобно своим предшественникам слышавший все, что говорили Люди Льда, живые или мертвые, немедленно приступил к делу.
Больничный персонал заметил в коридоре высокого мужчину, торопливо идущего в особое отделение больницы. Он привлекал к себе всеобщее внимание, шокируя всех своей красотой, равной которой не было в мире. Волосы у него были темно-рыжие, одежда настолько простого покроя, что ее даже никто и не замечал, лицо поразительно напоминало лица Марко и Имре, но не точно такое же. И если бы больничный персонал узнал, что он принадлежит к роду черных ангелов, то никто бы этому не удивился, поскольку во внешности этого молодого человека было что-то неземное.
И никому не приходила в голову мысль остановить его, даже охранникам, которые просто уставились на него во все глаза.
Ганд шел в то помещение, где находился координационный пункт всей электрической сети. Это помещение можно было бы назвать сердцем больницы…
Состояние Гейдриха было критическим. Было совершенно ясно, что он умирает. Все кричали и суетились. Решили снова отправить его в операционную, чтобы попытаться спасти эту «сверхценную» жизнь. Положив умирающего протектора на каталку, санитары выкатили его в коридор, следом направились врачи, медсестры и охранники.
И тут завыла сирена воздушной тревоги.
Вся процессия в страхе замерла.
Воздушная атака? В центре Праги?
Англичане? Или налет с востока?
Здесь люди были непривычны к воздушным атакам. Никто даже не заметил, что это был внутрибольничный сигнал тревоги, всех на миг охватила паника. Кое-кто сразу побежал в убежище, остальные кричали: «Что же нам делать с государственным протектором?»
Спустить каталку в бомбоубежище по ближайшей лестнице было невозможно. Проход к лестничной клетке был блокирован кроватью на колесах. На ней-то и решили спустить его вниз.
– Кладите его на другую кровать, – лихорадочно командовал врач. – А пациента уберите куда-нибудь. И поживее!
На человека, освободившего место для государственного протектора, никто больше не обращал внимания.
Тенгель Злой был в ярости.
«Проклятые недоумки, – думал он. – Что это они надумали?»
Но слова его относились не к людям.
Нет, его беспокоили те, другие… Те, что выследили его. Он давно уже ощущал их присутствие. Его переполняла бессильная ярость.
И даже не они сами доставляли ему беспокойство. Был еще один. И он находился совсем рядом, интуиция подсказывала ему, что это был один из тех Людей Льда, существование которых ему никогда не удавалось обнаружить.
Это существо было крайне опасным.
Он должен убраться отсюда. Должен!
Но как это сделать?
Эти проклятые людишки, истерично тащившие его куда-то… Он должен убить их всех…
Нет, он не мог терять на них время, он должен сконцентрироваться на своих подлинных врагах, на духах Людей Льда – и том неизвестном, который присутствовал здесь и которого он не видел.
Думай, Тенгель, думай!
Санитары быстро поменяли местами пациентов.
– А ну-ка, посторонитесь! Здесь слишком тесно! Не забывайте, что речь идет о жизни государственного протектора! Но что это?..
– Да, отойдите все подальше… Но, Боже мой, он мертв! – воскликнул врач. – Он умер!
