К концу четвертой недели пути, мы достигли ворот Пата. Город был мрачен. Уже много дней гарнизон Тира стоял у белых стен, ожидая нас и истощая кошельки горожан. Карл оказался прав – многие готовы были поступиться честью, лишь бы сохранить собственное благополучие.
***
В комнате было немного душно. То ли слуги перестарались с камином, то ли просто забыли проветрить. Скинув дорожный костюм, я первым делом взяла халат и поспешила в душ. Хотелось быстрее стать чистой, расслабиться и хотя бы на полчаса забыть о проблемах. Слава Богу, забывать я умела – этот дар был, похоже, врожденным, и чем дальше, тем больше я начинала его ценить.
Чтобы не спать с мокрыми волосами, пришлось просидеть некоторое время возле камина. От жара и духоты разболелась голова – стало клонить в сон. Вздохнув, я расчесала влажноватые пряди, и, встав, подошла к окну. На крыши домов падал лунный свет. Вечер зажег звезды и нарисовал между облаков круглую бледно-желтую луну. Из-за городской стены поднимались ввысь тонкие ниточки походных костров. Запоздалые прохожие спешили домой… То и дело где-то хлопала дверь и вспыхивал на миг прямоугольник света. Где-то далеко отрывисто лаяла собака.
Присев на подоконник, я прислонилась лбом к холодному стеклу и взглянула чернеющую даль, мысленно представляя бегущую за городскими стенами ленту дороги. По телу прошел озноб… Прикрыв глаза, вздохнула и обхватила плечи ладонями, пытаясь согреться.
Знакомые созвездия величественно плыли по черному куполу. Мне вспомнились каникулы на ферме дяди Пола и долгие летние вечера на открытой веранде. Карл любил смотреть на звезды, он знал о них достаточно, чтобы увлечь нас занимательным рассказом за чашечкой кофе. Мы были счастливы тогда, просто сидеть вот так и видеть друг друга, слушать стрекотание сверчков и представлять очередного мифического героя...
«Как давно это было!» - с тоской подумала я, мысленно отсчитав время, и вдруг замерла, так и не успев сделать очередной вдох.
За оконным стеклом пылал город. Языки пламени вздымались над крышами домов, расплавляя воздух, а небо было затянуто черно-серой дымкой, сквозь которую отчетливо виделся контур стоящего в зените солнца.
Едва не упав с подоконника, я вскочила на ноги и, не веря глазам, судорожно вцепилась в раму.
На площади царил хаос: кричали дети, женщины, сверкали, в красных отблесках клинки. Толпа беспорядочно перемешивалась, словно чудовищное море. Сама не зная зачем, я с силой рванула оконную ручку и распахнула ставни и, задохнувшись, отшатнулась - в лицо дунул сырой прохладный ветер.
-Господи, что это было? – испуганно шепнула я, неотрывно вглядываясь в безмятежность мерцающих в темноте окон. С неба равнодушно улыбались звезды, по-прежнему лаяла собака… Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы унять сердцебиение, закрыла ставни и прижала пальцы к вискам – боль пульсировала, мешая сосредоточиться.
-Все в порядке, Ваше Величество?
Резко обернувшись, я в ужасе застыла. Метрах в трех от меня стоял высокий, худощавый мужчина с огненно-рыжими волосами. Его холеное, гладко выбритое лицо было искажено кривой улыбкой, а на лбу блестели капельки пота.
-Лорд Фирсар? Что вам нужно? Как вы вошли? - не сводя с него глаз, я потуже затянула пояс халата и скользнула рукой по предплечью - стилет был на месте.
-Вы не правильно сформулировали вопрос: нужно не мне, а вам. Тарэм проявил великодушие, приняв решение предупредить во второй раз. Поверьте, Лирамель, третьего уже не будет.
Судя по всему, он не лгал, о чем бы ни шла речь. По крайне мере, его тон был слишком серьезен.
-Слушаю, говорите, - кивнула я.
Он пристально посмотрел на меня и улыбнулся.
-Как вы знаете, король Арматей созвал Первый совет, будучи его слугой. Покорным и верным слугой. Орден помнит свой долг и готов снова встать на защиту Королевства, если королева призовет его согласно заключенному договору.
-То есть, если я приму Посвящение и стану «покорной и верной»?
-Естественно.
-А в ином случае? - я медленно вытянула стилет и зажала в руке миниатюрную рукоять.
-Вероятно, детям Крови придется разбираться с проблемой самостоятельно. Арматею это не удалось, а Миэль, насколько известно, превосходит своего пращура и силой и знаниями. Без Тарэма, Королевство не сможет отразить удар жреца Дракона. Это понимают все, Лирамель, поэтому если вы не призовете силу Совета, привилегию передадут более достойному. Итог все равно будет один. Это все, что мне велено передать. Тарэм будет ждать ответа в Бартайоте, таково решение Десяти.
Я удивленно нахмурилась: своими проблемами мы с Кристианом совсем упустили из виду жрецов Земар-ар
-Хорошо, милорд, благодарю за ваши труды. Я приму решение и сообщу о нем главе Ордена.
-Неужели? – мужчина усмехнулся и сделал ко мне шаг.
Тонкое лезвие молниеносно оказался у его горла.
-Повторяю, Фирс, вы свободны. Покиньте комнату!
Несколько долгих секунд мы, молча, смотрели друг на друга. Этот человек был совсем не тем, за кого себя выдавал. Я заподозрила это еще в первый визит в Пат – его поведение шло вразрез со здравым смыслом. Словно в ответ на внезапную догадку, виски пронзила знакомая боль.
-Я тебе не верю, дочь Лирдана, твой разум закрыт! - прошипел лорд и, вскинув руку, сжал мое запястье. - Тарэм стар и глуп. Пророчество должно быть исполнено!
-Не волнуйтесь, так оно и будет, - сама не зная почему, с ненавистью произнесла я, почувствовав, как разжались от боли пальцы.
Стилет со звоном упал на каменный пол.
Помедлив мгновение, Фирс хищно осклабился и, отпустив меня, поклонился.
-Что ж, желаю доброго пути, моя королева!
Застыв, я смотрела, как медленно закрывалась за ним дверь. Подождав несколько минут, подошла и задвинула железный засов. Через несколько дней, после того как мы покинем город, мне, возможно, удастся забыть сегодняшнее унижение. Мотнув головой, я изгнала из мыслей жестокие глаза посланника Совета и потерла красное запястье - было все еще больно.
Впервые за столько месяцев я лежала в настоящей постели под мягким одеялом и не слышала треска костра. Жаль, что в отличие от тела, душа не могла оценить этого комфорта: всю ночь, до самого рассвета, снились жуткие черно-белые кошмары, в которых неизменно присутствовал Карл. В самом последнем сне брат стоял на какой-то высокой горе и смотрел на юг. На его груди горел золотой медальон, взгляд был пустым и бездонным, а черты лица заострились и приобрели строгость и какую-то неестественную жестокость… Таким мне его еще не приходилось видеть, это было страшно.
