– А море?
– Оно было теплым. Мы жили на берегу лагуны, туда не заходили шторма – так, иной раз небо хмурилось, только и всего. Волны шелестели по золотому песку нежно, словно он был шелковым. По утрам на круглых камнях у самой воды всегда сидели фаэ и пели свои бестолковые песенки. – Фиоре вдруг показалось, что эту историю она уже слышала, и в тот же миг Теймар замолчал. Потом он произнес совсем другим тоном, сухим и жестким: – Впрочем, не верь мне. Я все это выдумал. Нет никакого дома на берегу, и красных цветов нет. У таких, как я, нет ничего… кроме собственной шкуры.
Он потащил ее за собой с такой силой, что Фиоре показалось, если она споткнется и упадет, грешник ничего не заметит, а будет по-прежнему волочить за собой тяжелое тело, словно бездушную куклу. Девушка растерялась, затем рассердилась, но сделать так ничего и не смогла.
Туман рассеялся, и она увидела море.
В ее собственных воспоминаниях, равно как и в коротком рассказе Теймара, оно было совсем другим – ласковым и каким-то… нежным. Нежным, словно пушистая серая кошка. К такому фаэ можно было испытывать лишь светлые и добрые чувства, и Фиоре наконец-то поняла: именно они хранились в самом дальнем уголке ее памяти.
Но сейчас перед ней было совсем другое море: серая бескрайняя гладь, чей блеск наводил на мысли о стальном лезвии, способном нести лишь боль и смерть. От внезапно нахлынувшего ужаса Фиоре едва не задохнулась; она даже отступила на несколько шагов, но дальше отступить не смогла – подняться по скале без помощи Теймара ей было не под силу. Стоять на месте тоже оказалось опасно, потому что ноги постепенно погружались в серый песок. Пришла паника: «Он меня обманул! Он заманил меня в ловушку!!»
Тысяча глаз наблюдала за Фиоре из-под воды.
«Тебе не спрятаться! – пропели фаэ воздуха, принявшие облик вольно парящих серых перьев. – Ты наша, наша теперь! Навеки!»
– Умолкните, серые трещотки! – Грешник, скривившись, махнул рукой. – Идем.
– Не пойду… – проговорила она севшим голосом. Слова, сказанные вслух, неожиданно придали сил. – Ты потащил меня сюда… зачем? Море требует жертв?
– Да, – просто ответил грешник, чье бледное лицо вновь сделалось бесстрастным. – Но не сегодня и не сейчас. А тащил я тебя сюда по той причине, что толпа борцов за справедливость вполне могла бы сначала наведаться домой к той, которая дала приют отступнику, пропащей душе… полагаю, с таким количеством гостей твой милый домик не сумел бы справиться.
– Так ты все знал заранее?!
Теймар отвернулся, промолчал. Фиоре сжала кулаки и почувствовала, что вот-вот кинется на него, не совладав со злостью, как вдруг неподалеку раздался чей-то смех, до боли похожий на смех Черной хозяйки.
Звонкий девичий голос произнес:
– Ах, до чего мне по нраву ваши ссоры! Злые души в гневе вспыхивают, словно маленькие солнца! Я даже немного завидую вашей горячей крови.
Фиоре огляделась и увидела несколько больших черных камней шагах в пяти от того места, где они с Теймаром стояли. На одном камне восседало нечто студенистое, полупрозрачное и совершенно бесформенное, но чем больше Фиоре глядела на загадочное существо, тем плотнее оно становилось, а очертания рыхлого тела делались все более узнаваемыми и весьма… привлекательными.
Секунд через пять перед ними была девушка, чье прикрытое лишь длинными зеленоватыми волосами тело могло легко вскружить голову любому мужчине. Прелестную картинку, правда, чуть портили ступни – пальцы ног срослись в подобие шипастых плавников, – но даже самый взыскательный взгляд не добрался бы до них, остановившись на более интересных частях тела.
«Кто кому должен завидовать?» – подумала Фиоре, мрачнея.
– Ну, продолжайте же! – требовательно воскликнула водяная фаэ. – Я только-только согрелась от вашего огня!
– Сейчас-сейчас, – пообещал Теймар и, опустившись на колено, сунул правую кисть в песок. Любопытная фаэ чуть привстала, чтобы разглядеть, что он делает; ее прозрачные глаза, и без того нечеловечески большие, сделались попросту огромными.
Внезапно в них словно мелькнула искра.
Фаэ подалась назад, но это было все, что ей удалось сделать: из песка вдруг вынырнула гибкая змея-веревка и петлей захлестнула ногу водяной красавицы. Второй конец веревки оказался в руке у Теймара, и грешник немедленно за него дернул.
– Ай-ай-ай!!! – заверещала фаэ, вцепившись в свой камень руками и ногами. Ее глазищи вспыхнули зеленым огнем, милое личико исказила злобная гримаса. – Ты что делаешь? Отпусти! Отпусти сейчас же, а не то я позову на помощь!!!
– Зови, пожалуйста, – добродушно позволил золотоглазый. – Морскому отцу будет интересно узнать, что ты нарушила его приказ и опять грелась на солнышке. Он ведь не зря запрещает тебе и твоим сестрам заниматься этим дурацким делом – в минуты отдыха вы очень уязвимы. Не в меру смышленые люди с горячей кровью то и дело берут вас в плен и требуют потом исполнения разных глупых желаний. Ты, верно, считала себя особенной? Пускай сестры уже тысячу раз попадались, с тобой ничего подобного случиться не может… то есть не могло.
С минуту фаэ молча смотрела на грешника и тяжело дышала, словно ей не хватало воздуха. Ее лицо менялось, делаясь все более уродливым, но тело оставалось по-прежнему привлекательным, и Фиоре почему-то усмотрела в этом жестокую насмешку над всем человеческим родом и в особенности над женской красотой.
Узкие губы разошлись, обнажив два ряда острых треугольных зубов.
– Чего ты хочешь?
– Поговорить, – сказал Теймар со спокойной улыбкой и небрежно намотал на руку веревку, сотворенную из песка. – Только поговорить, а потом я тебя отпущу на все четыре стороны.
– Валяй, – пробормотало чудовище и, чуть помедлив, прибавило несколько словечек, от которых Фиоре мгновенно залилась краской.
Грешник поморщился.
– В какой таверне ты набралась такого? Ладно, это не мое дело. Расскажи-ка лучше, что привело сюда морского отца пятнадцать лет назад…
– Лет? – переспросила фаэ. – Я не знаю, что это такое.
Теймар тяжело вздохнул.
– Забыл, что они не ведут счет времени, – проговорил он негромко, обращаясь к Фиоре, а потом вновь повернулся к дочери моря. – Сюда, в эти края, твой народ пришел по какой-то причине, так ведь? Она-то меня и интересует.
– Причина? Ты, сын пыли… – процедила фаэ сквозь зубы. – Ты не поймешь.
Фиоре глазом моргнуть не успела, как грешник дернул за веревку и, волоком протащив фаэ по песку, схватил ее сначала за волосы, а потом за шею. Тело дочери моря сохранило человеческие очертания, но стало прозрачным и каким-то рыхлым, ее безобразная физиономия исказилась не то от гнева, не то от страха, но Теймар этого как будто не заметил. Его правая рука держала мертвой хваткой, а голос превратился в скрежет, от которого Фиоре пробрала дрожь.
