— Всё равно родственница, — одобрительно кивнула девушка, легко прикасаясь к его ладони. — Род твой, лорд Гарион, самый благородный в мире. Скажи мне, молю, ты ещё не обручён?
Гарион ошеломлённо захлопал глазами, чувствуя, как горят уши.
— Гарион, вот ты где! — прогремел внезапно оказавшийся рядом Мендореллен.
— Я тебя повсюду разыскивал. Прошу извинить, графиня.
Юная дама бросила на Мендореллена взгляд, исполненный самой жгучей ненависти, но рыцарь уже увлекал Гариона прочь от стены.
— Мы ещё побеседуем, лорд Гарион, — окликнула графиня.
— Надеюсь, госпожа, — успел ответить Гарион, прежде чем толпа придворных, собравшихся в центре тронного зала, поглотила их.
— Я хотел поблагодарить тебя, Мендореллен, — наконец выговорил Гарион, набравшись смелости.
— За что, малыш?
— Ты ведь знал, кого я защищал, когда рассказывал королю о Нечеке, так ведь?
— Естественно, — равнодушно пожав плечами, ответил рыцарь.
— И мог всё объяснить королю, к этому тебя обязывал долг, не так ли?
— Я помнил о клятве, данной тобой!
— Зато ты не давал никакой клятвы!
— Я не предаю друзей, юноша. Твоя честь дорога мне, как своя, разве ты ещё не понял этого?
Гариона поразили слова, сказанные Мендорелленом. Изощрённые каноны арендийской этики были по-прежнему недоступны ему.
— Значит, ты предпочёл бороться на моей стороне?
— Конечно! — весело рассмеялся Мендореллен. — Хотя по чести должен признаться, Гарион, что решимость моя выступить защитником укрепилась не только из-за дружбы. На самом деле я посчитал поведение Мерга Нечека оскорбительным, а высокомерную наглость его наёмников — недопустимой. Даже не будь тебя, я собирался вступить с ними в бой и, вероятно, должен благодарить тебя за предоставившуюся возможность.
— Не могу понять тебя, Мендореллен, — признался Гарион. — Иногда мне кажется, что сложнее человека, чем ты, я не встречал.
— Я? — поразился Мендореллен. — Да проще меня трудно сыскать!
Оглядевшись, он чуть наклонился к Гариону.
— Должен посоветовать тебе быть поосторожнее с графиней Васреной, — предостерёг он. — Именно поэтому мне пришлось отвлечь тебя.
— Кто это?
— Та хорошенькая молодая дама, с которой ты столь оживлённо беседовал.
Считает себя первой красавицей в королевстве и неустанно охотится за достойным мужем.
— Мужем? — в ужасе пролепетал Гарион.
— Ты — завидная добыча, юноша. Благороднее твоего рода нет на свете — ведь ты внук Белгарата. Выгодный брак для графини!
— Муж? — дрожащим голосом пробормотал Гарион, чувствуя, как дрожат колени.
— Я?!
— Не знаю, как обстоят дела в туманной Сендарии, — объявил Мендореллен, — но в Арендии юношам твоего возраста разрешается жениться. Поэтому ещё раз предупреждаю: будь осмотрительнее в выборе слов, юноша. Самое невинное замечание может быть расценено как предложение руки, особенно если дама желает соединить с тобой жизнь свою.
Гарион, судорожно сглотнув, испуганно огляделся, ища, куда бы спрятаться.
Он всей душой ощущал, что нервы не выдержат очередного потрясения.
Графиня Васрена, однако, не собиралась легко выпустить добычу из рук. С вызывающей ужас решимостью девушка отыскала его у очередной амбразуры и, обжигая взором, почти прижала к стене волнующейся грудью.
— Вот теперь мы можем продолжить нашу беседу, лорд Гарион, — промурлыкала она.
Гарион беспомощно огляделся, не зная, как скрыться, но тут в тронный зал вышла тётя Пол в сопровождении радостно улыбающейся королевы Мейязераны.
Мендореллен что-то коротко сказал ей; тётя Пол немедленно подошла туда, где стоял Гарион, взятый в плен темноглазой графиней.
— Гарион, дорогой, — окликнула она, — пора принимать лекарство.
— Лекарство? — недоуменно повторил он.
— Крайне забывчив, — пожаловалась тётя графине. — Возможно, виноваты все эти события, но он должен помнить, что, если не будет принимать лекарство каждые три часа, безумие вновь вернётся.
— Безумие? — встрепенулась графиня Васрена.
— Проклятие семьи, — вздохнула тётя Пол. — Передаётся по мужской линии.
Конечно, зелье помогает, но ненадолго. Придётся как можно скорее найти терпеливую, склонную к самопожертвованию даму, чтобы Гарион успел жениться и заиметь детей до того, как ум его окончательно затмится. После этого его бедная жена обречена провести остаток дней своих в заботах о больном. — Она критически оглядела молодую графиню. — Хотела бы я знать, неужели ты ещё не обручена? Тебе давно пора замуж.
Протянув руку, тётя Пол сжала пальцы Васрены.
— Вижу, ты достаточно вынослива, — одобрительно кивнула она. — Сейчас же поговорю с отцом моим, Белгаратом.
Графиня, широко открыв глаза, подалась назад.
— Вернись! — велела тётя Пол. — Припадок начнётся только через несколько минут. Девушка мгновенно исчезла.
— Неужели не можешь вести себя прилично? Вечно попадаешь во всякие неприятности, — прошипела тётя Пол, уводя Гариона.
— Но я ничего не говорил, — возразил тот. Мендореллен, широко улыбаясь, подошёл к ним.
— Вижу, госпожа моя, вам удалось избавиться от назойливой графини. Я думал, это займёт гораздо больше времени.
— Пришлось сообщить даме весьма тревожные известия, что сильно охладило её стремление выйти замуж.
— О чём беседовала ты с нашей королевой? — полюбопытствовал рыцарь. — Я уже много лет не видел её улыбки.
— Чисто женские проблемы. Вряд ли ты поймёшь.
— Неспособность Мейязераны родить ребёнка?
— Неужели вам, арендам, больше нечем заняться, кроме как сплетничать о вещах, вас не касающихся? Почему бы тебе не найти ещё один повод подраться, вместо того чтобы задавать столь интимные вопросы?!
— Ошибаетесь, госпожа моя. Это касается всех нас, — извиняющимся тоном пробормотал Мендореллен. — Если наша королева не произведёт на свет наследника, Арендии угрожает война. Вся страна будет охвачена пламенем распри.
— Успокойся, Мендореллен, это вам не грозит. К счастью, я успела вовремя, хотя опасность была велика. Ещё до начала зимы у Арендии будет наследный принц.
— Это правда?
— Тебе рассказать всё подробно? — язвительно осведомилась она. — Я почему-то всегда была уверена, что мужчины обычно предпочитают не знать в подробностях процесс вынашивания ребёнка.
Лицо Мендореллена медленно залилось краской.
— Я безгранично доверяю вам, леди Полгара, — поспешно заверил он.
— Очень рада.
— Нужно уведомить короля! — объявил рыцарь.
