— Не вмешивайся, — предупредил старик, оттаскивая его к стене.
Первый удар Мендореллена пришёлся по чьему-то щиту; меч, пробив тонкую сталь, раздробил руки рыцаря в алом камзоле. Тот отлетел на десять футов и с грохотом свалился на камни. Бэйрек, топором отразив нападение коренастого рыцаря, в свою очередь атаковал его с мечом в руках. Хеттар легко, почти небрежно играл с рыцарем в латах, украшенных зелёной эмалью, без труда уклоняясь от неловких выпадов. В тронном зале стояли звон и бряцание оружия; при каждом ударе стали о сталь высекались снопы искр. Мендореллен бросился на второго противника и одним взмахом пронзил его латы, перерезав почти надвое.
Раздался вопль; фонтан крови брызнул на пол, ещё одно тело осталось неподвижно лежать на светлом мраморе.
Бэйрек ловко ударил обухом топора по шлему коренастого рыцаря, оставив огромную вмятину; наёмник мерга потерял сознание. Хеттар, сделав обманный выпад, с непостижимой глазу быстротой вогнал саблю в щель забрала рыцаря в зелёных латах. Лезвие легко проникло в мозг.
Дворяне и дамы жались по углам, пытаясь не попасться на пути сражающихся.
Нечек испуганно наблюдал, как уничтожают его наёмников одного за другим. Поняв, что всё проиграно, он неожиданно повернулся и помчался к выходу.
— Мерг убегает! — закричал Гарион, но Хеттар уже настигал Нечека.
На лице олгара застыло ужасное выражение. Залитой кровью саблей он разгонял придворных и визжащих дам, пытаясь не отстать от мерга. Тот уже почти достиг дальнего конца зала, но тут Хеттар догнал его и встал в дверях. Посол с отчаянным воплем выхватил меч, и Гарион, как ни странно, на мгновение почувствовал жалость к этому человеку.
Нечек не успел поднять оружие: Хеттар молниеносно ударил саблей, словно кнутом, сначала по одному, потом по другому плечу. Мерг из последних сил попытался поднять онемевшие руки, чтобы защитить голову, но сабля Хеттара вновь сверкнула, и олгар спокойно, с видимым хладнокровием вонзил лезвие по самую рукоятку в грудь мерга. Гарион видел, как остриё вышло между лопаток. Посол, охнув, уронил меч, ухватился обеими руками за запястье Хеттара, но олгар, угрюмо оскалившись, медленно, но неуклонно повернул меч в груди Нечека. Тот, вздрогнув, испустил ужасный стон. Руки бессильно соскользнули, ноги подкосились, и он, всхлипнув, рухнул вниз.
Наступила зловещая тишина. Затем двое оставшихся в живых телохранителей Нечека бросили на пол оружие. Мендореллен, подняв забрало, обернулся к трону.
— Ваше величество, — почтительно начал он, — предательство Нечека доказано в честном бою.
— Ты прав, сэр Мендореллен, — признал король. — Жаль только, что решимость твоя поскорее доказать правоту юноши лишила нас возможности тщательнее расследовать это дело.
— Думаю, что как только заговорщики узнают о случившемся, они поостерегутся предпринимать дальнейшие шаги, — вмешался господин Волк.
— Возможно, — согласился король, — но я всё же назначил бы следствие.
Нужно узнать, чей это замысел — Нечека или же самого Тор Эргаса.
Кородаллин задумчиво нахмурился, потряс головой, как бы отгоняя печальные мысли.
— Арендия в долгу у тебя, святой Белгарат. Твои храбрые спутники предотвратили возобновление кровавой бессмысленной войны.
Он печально оглядел залитый кровью пол и безжизненные тела.
— Моя тронная зала превратилась в поле битвы. Проклятие, лежащее на Арендии, коснулось и дворца, — вздохнул король. — Уберите всё, — приказал он коротко и отвернулся, не желая видеть, как выносят тела. Придворные возбуждённо заговорили хором, как только все следы происходившего были уничтожены.
— Жаркая была битва, — заметил Бэйрек, тщательно вытирая лезвие топора.
— Я в долгу у тебя, лорд Бэйрек, — торжественно заявил Мендореллен. — Помощь твоя пришлась как нельзя кстати.
— Весьма рад, — пожал плечами Бэйрек. Подошёл Хеттар, с мрачным удовлетворением глядя на друга.
— Здорово ты расправился с Нечеком, — похвалил Бэйрек.
— Давний опыт, — пояснил Хеттар. — Мерги в бою почему-то всегда совершают одну и ту же ошибку; скорее всего, за счёт какого-то пробела в обучении военному искусству.
— Досадно, правда?! — с деланным сочувствием воскликнул Бэйрек.
Гарион, не выдержав, отошёл. Хотя он знал, что ведёт себя неразумно, но вопреки всему чувствовал: именно на нём лежит вина за кровопролитие. Его слова стали причиной насильственной жестокой гибели этих людей. Промолчи он — и ничего бы не случилось. Пусть он решился на это во имя правого дела, всё равно: Гарион чувствовал, как отягощает его сердце боль, и заговорить сейчас с друзьями было выше его сил. Как хорошо бы во всём признаться тёте Пол, но она ещё не возвратилась, и юноше оставалось только пытаться в одиночку справиться с пробудившейся совестью.
Подойдя к одной амбразуре, образованной зубцами выходящей на юг стены тронного зала, он долго стоял в одиночестве, предаваясь мрачным размышлениям, пока не услышал шаги и шуршанье жёсткой парчи. Легко, почти скользя, к нему направлялась девушка, года на два постарше, с тёмными, почти чёрными волосами и очень белой кожей. Вырез на платье был столь глубок, что Гарион не знал, куда девать глаза.
— Позволь мне присоединиться к выражениям благодарности всей Арендии, лорд Гарион, — начала она дрожащим от неведомых Гариону чувств голосом. — Твоё своевременное вмешательство позволило воспрепятствовать ужасному убийству и спасло жизнь повелителя.
Гарион сразу почувствовал себя значительно лучше.
— Ничего особенного я не сделал, моя госпожа, — ответил он с притворной скромностью, — ведь это мои друзья ринулись в бой.
— Но именно твоё храброе обличение помогло раскрыть гнусный заговор, — настаивала она, — и девы по всей стране будут в песнях славить благородство, с которым ты, о лорд Гарион, защищал своего несчастного безымянного друга, отказавшись открыть, как его зовут.
Гарион, услышав о девах, побагровел и беспомощно огляделся.
— Правда ли, благородный Гарион, что ты внук Белгарата Вечноживущего?
— Мы в довольно дальнем родстве. Просто называем себя дедом и внуком, чтобы не усложнять.
— Но ты прямой его потомок? — сверкнула девушка тёмно-фиолетовыми глазами.
— Белгарат так утверждает.
— А леди Полгара, значит, твоя матушка?
— Тётя.
— Всё равно родственница, — одобрительно кивнула девушка, легко прикасаясь к его ладони. — Род твой, лорд Гарион, самый благородный в мире. Скажи мне, молю, ты ещё не обручён?
