– Пожалуйста, простите, господин. Я не из Города и Ваш ученик был первым, кто мне повстречался и кого я мог расспросить. Мой Мастер Торбен сейчас в этом монастыре и мне хотелось бы его видеть.
Он ответил, слегка смягчившись:
– Хорошо, я отведу тебя к нему. Ты знал покойного?
Когда я молча и подавленно кивнул, он сказал:
– Ты, наверное, сильно испуган и Мастер твой также очень расстроен. Кстати, мое имя Урсус. Следуй за мной.
Уходя, я бросил на Бенедикта прощальный взгляд, на который ему украдкой удалось ответить. Урсус вел меня вверх по ступенькам, потом по темному высокому коридору со многими дверями. Возле одной он остановился и постучал. Несколько секунд ничего не происходило, затем дверь чуть приоткрылась и я увидел бледное лицо Дэниеля.
– Неофит Мастера Торбена хочет видеть своего господина, – доложил Мастер Урсус.
– Тимотеус? – Дэниель изумленно взглянул на меня, потом кивнул, впуская меня и я несколько скованно переступил порог. Урсус, попрощавшись, ушел и дверь тут же закрыли на замок. Комната оказалась кабинетом, двери двух смежных спален были открыты. Торбен сидел у окна за заваленным книгами и рукописями столом, взирая на меня как на привидение.
– Откуда ты взялся?
– Я был послан Первосвященником Маркусом в Город, господин, чтобы помогать нашему миссионеру. Услышал о том, что произошло, и хотел спросить – может, сумею чем-нибудь помочь...
Торбен по-прежнему смотрел так, словно не мог понять ни слова. Дэниель сел за стол, предложив мне сделать то же самое.
– Ты хороший мальчик, Тим, – его слова опередили ответ Торбена, – но не думаю, что ты сможешь помочь. Это слишком опасно для тебя.
– Откуда ты узнал, что это был кто-то из наших? – недоверчиво осведомился Торбен.
– Весь Город только и говорит о том, что убитый был хаммеритом. И потом, у меня было предчувствие... – я подчеркнул последнее слово и по их вопросительным лицам понял, что это подействовало. – Дело в том, что мне приснился удивительный сон...
Торбен и Дэниель обменялись быстрыми взглядами.
– Когда? – спросил Торбен.
– Как раз в ночь убийства. Я видел кладбище, Вас, Дэниеля и Гунтера. Но он был... у него на груди была ужасная рана, когда он повернулся ко мне...
Дэниель побледнел еще сильнее, но Торбен все еще смотрел с недоверием. Подождав немного, я продолжил:
– Он сказал мне, что он – Священник. А потом я остался один и что-то гналось за мной... – неизвестно почему я умолчал про последние слова Гунтера.
– А что гналось за тобой? – тихо спросил Дэниель.
– У меня не хватило храбрости обернуться. Но было жутко страшно. Какой-то непонятный холод...
Торбен с шумом перевел дыхание.
– У тебя раньше были такие сны? Сны, которые позже стали реальностью?
Я испуганно глядел на него, словно еще не сообразил, что мой сон был явным отображением случившегося с Гунтером несчастья.
– Нет, господин. – отвечал я как можно правдоподобнее. – Вы хотите сказать, что... что его сердце?..
Торбен многозначительно поглядел на Дэниеля. Я же тем временем изображал, будто нахожусь в шоке. Это легко удалось, ведь вчера так оно и было. Но затем попытался снова вернуться к не дающей покоя теме.
– Но кто или что это сделало?
Теперь уже вздохнул Дэниель. Оба хранили продолжительное молчание.
– Мы не знаем, Тим, – наконец медленно проговорил Дэниель. – Нас не было рядом... Он находился на расстоянии от нас, когда на него напали.
Я недуоменно вытаращился, не произнеся ни слова из осторожности.
– Он даже не вскрикнул... – голос Дэниеля дрогнул, дальше он не мог говорить. Мне было очень жалко его.
– Нечто находилось возле него и над ним, но оно было бестелесным... словно какая-то тень, – закончил рассказ Торбен подчеркнуто-спокойным тоном, это лишний раз доказывало, как близко к сердцу он это принял.
– Было холодно. – Глаза Дэниеля вдруг стали двумя бездонными колодцами, настолько сильно они потемнели. – Оно пронеслось мимо меня, неся чудовищный холод, такой же как в твоем сне.
– Призрак?
– Не думаю, во всяком случае, нам неизвестна такая их разновидность, – Торбен сложил руки на столе.
Потом на несколько минут братья погрузились в тягостное молчание. Я знал о существовании призраков и про то, что некоторые из них совершенно безвредны, а иные весьма опасны. Но имелась одна общая черта: они все выглядели как бледное отражение некогда живших людей. А про бесформенную тень, описанную Дэниелем, мне никогда не приходилось слышать от Беппо и ему подобных. Тут меня как обухом стукнуло – ясно, почему я так боялся оглянуться назад в том кошмаре. Ведь это мертвенно-холодное Ничто было намного страшнее любого перекошенного от ярости лица призрака, имевшего хотя бы отдаленное сходство с лицом живого человека.
– Что теперь с ним будет? – наконец задал вопрос Дэниель.
Он, разумеется, имел в виду меня. Однако теперь мне самому стало предельно ясно, что Первосвященник был прав, говоря о связи между мной и происходящими событиями. Я убегал от тени и это лишь отчасти являлось кошмарным сном.
Торбен вздохнул и задумчиво поглядел на меня. Обычное в этих случаях презрительное выражение исчезло с его лица.
– Нужно празмыслить над этим...
– Я должен вернуться к моей работе, если Вам не нужна моя помощь. Если увижу еще один такой сон, сразу дам Вам об этом знать. – не очень хотелось, чтобы они решили оставить меня при себе.
– Возможно, это лучший вариант... Я напишу Первосвященнику и попрошу его обдумать этот вопрос.
Я поднлся из-за стола, несказанно обрадованный решением Торбена.
– Надесь, Вы отыщете убийцу, Мастер Торбен.
Кивнув на прощание Дэниелю, я спешно покинул помещение, опасасясь их вопроса о месте моего пребывания в Городе. А если Торбен напишет Маркусу, у него не возникнет никаких подозрений. Я промчался вдоль коридора, затем вниз по ступенькам. Трава снаружи уже полностью скрылась под толстым белым покрывалом. Снежинки вихрились в воздухе, при каждом шаге раздавался хруст. Поспешно покинув монастырские стены, я направился обратно в свое пристанище, обхватив от холода себя руками и с тоской вспоминая про новый плащ.
18
Войдя в комнату, я обнаружил вора сидящим за столом: он оценивающе рассматривал несколько разложенных там ювелирных изделий. Не желая ничего знать об истории их появления, я уселся рядом, вытянув в сторону камина посиневшие от холода пальцы рук и ног. Снаружи крутились снежные вихри, затмевая свет дня. Через несколько часов по улицам нельзя уже будет пройти, не увязнув в сугробе.
– Ну как? – его пальцы в свете очага вертели медальон, с виду ужасно дорогой.
