Похоже, что сикигами не рассчитал силу и лезвие ножа прорвало кожу. По шее одноклассника скатилась алая капля, раскрашивая белую рубашку лепестками мелких роз. Сэнсэй дернулся, но Исаи метнул на него взгляд и задрал голову выше.
— Не дергайся, трухлявый пень! Твоей сверхскорости не хватит, чтобы остановить движение! — рявкнул Исаи.
— Сука ты…
— Не, я молодой кобелек. А вот насчет сучек… Ох, сколько же я их попользую, пока не кончится месяц… — мечтательно сказал Исаи.
Он медленно двинулся к выходу. На лице играла зловещая улыбка. Сумасшедшая улыбка…
— Ты всё равно вернешься обратно в дзигоку! — буркнул сэнсэй.
— И что? Но этот месяц я проведу так, чтобы было о чем вспоминать всю оставшуюся вечность, — хмыкнул Исаи.
— Оставь пацана, вдруг тебе от этого скидка будет в аду?
— Нет там никаких скидок. Вот когда попадешь — убедишься сам. Получишь по полной, старый хрыч. А я буду находиться рядом и смеяться, глядя на твои мучения. Я уже договорился с демонами, — снова оскалился Исаи. — Но ты попадешь туда позже своего ученика. Хинина я заберу раньше… Чего моргаешь, неприкасаемое отродье? Думаешь, что если смог избавиться, то можно выдохнуть спокойно? Да вот хуй ты угадал. Вместе отправимся в дзигоку… Заберу тебя с собой, но прежде… прежде ты увидишь, как родные и близкие начнут отворачиваться от тебя. Ты узнаешь боль и горечь смерти. Хлебнешь моей мести сполна! Но это будет в будущем, а сейчас… Сейчас я хочу развлечься! Не прощаюсь, уёбки!
Исаи подбросил нож к потолку, а пока тот летел, вращаясь в воздухе, мой одноклассник попытался выскочить наружу. Сэнсэй дернулся было за ним, однако нож изменил направление и полетел уже в Норобу, сверкнув окровавленным лезвием.
Сэнсэй за долю секунды хлопнул в ладоши, словно убил надоедливого комара. Лезвие ножа остановилось в считанных сантиметрах от морщинистого лица.
— Не дай ему уйти! — выкрикнул сэнсэй.
Я тоже вскочил на ноги, но Исаи быстро сделал мудры и по ногам ударила морская волна, отбросившая меня назад. Исаи чуть удивленно взглянул на свои руки, а в следующую секунду блокировал быструю атаку сэнсэя. Норобу снова перешел в сверхскоростной режим. Однако, Исаи (или тот, кто в него вселился) сам был не промах.
В воздухе замелькали руки, ноги, склянки, плошки. Мне это напомнило бой сэнсэя против господина Ицуми, когда тот был под воздействием препарата. Правда, на этот раз бой закончился очень быстро — я даже не успел войти в режим замедления.
Сэнсэй вылетел из поднятого облака пыли. Он ударился спиной о стенку и сполз по ней на пол.
— За сэнсэя ответишь! — выкрикнул я и бросился в бой.
Вскоре я аккуратно лег рядом с сэнсэем — скорость сикигами оказалась в три, а то и в четыре раза выше моей. Даже тренируемые недавно прямые удары не помогли — этот засранец был чересчур быстр.
— Не дай… ему уйти… — проговорил сэнсэй.
— А как? — задал я резонный вопрос.
— Да хуй его знает… — последовал не менее резонный ответ. — Расскажи, как надо баб соблазнять…
— Какие же вы слабые… Я мог бы убить вас прямо сейчас, но… Я предпочту увидеть ваши страдания. Это будет скрашивать мои дни в аду. Пока, доходяги, — помахал рукой Исаи.
Чтобы хоть как-то выплеснуть злость от побоев, я метнул первую попавшуюся под руку вещь. Вещью оказался камень, которым сэнсэй иногда придавливал пергамент, чтобы тот не загибался при письме.
Камень росчерком молнии устремился к спине Исаи, но тот в последний миг обернулся и вынул снаряд из воздуха. В его черных бездонных глазах не было и тени издевательства. Он просто сжал пальцы, а в стороны брызнули каменные осколки. Как будто внутрь снаряда вставили петарду и вот сейчас она рванула. Камешки заколотили по стенам и полу.
— Мы тебя всё равно достанем. Достали один раз, достанем и ещё, — прошипел сэнсэй.
— Да вы уже меня достали, ушлепки. Обоссать бы вас, да время тратить жалко.
После такого трогательного прощания Исаи окончательно покинул наш дом.
— И где носит Киоси, когда он так нужен? — задал риторический вопрос сэнсэй.
Он лежал на спине и смотрел в местами выщербленный потолок. Выбоины остались после сражения. Да и на полу была гора осколков, валялись разорванные в пух и прах сухие травы. Мы с сэнсэем лежали так, как будто не было в мире ничего важнее лицезрения потолка.
Я просканировал тело, переломов не нашлось, но вот ушибов мягких тканей, синяков и ссадин нахватался изрядно. Примерно также выглядел и сэнсэй.
Дух в теле Исаи оказался очень силен.
— Зачем тебе Киоси? — спросил я, когда пауза затянулась.
— Чтобы в ухо дать. Ты-то вон уже получил, тебя лупить бесполезно. Хотя и мог ради порядка чуть подольше посопротивляться…
— Ага, и отнимать боевую славу у лучшего бойца клана Казено-тсубаса-кай? Нет уж, я думал, что ты немного полежишь, подумаешь о прекрасном, а потом встанешь и вытащишь из Исаи сикигами. Возможно, даже за яйца, если они есть у бесплотных духов.
— Это не сикигами, Тень. Вернее, сикигами, но не те, которые помогают людям. Это онрё — призраки людей, которые умерли с такой неистовой яростью, страстью или ненавистью, что не в силах спокойно уйти в мир мертвых.
— Призраки?
— Такие души превращаются в мощных разгневанных духов, разрушающих все на своем пути. Онрё появляется таким, каким был в момент своей смерти. Часто такие призраки при жизни бывают жертвами войны, стихийного бедствия, предательства, убийства или самоубийства, при этом на их телах видны раны, ожоги и прочие следы той смерти, которую им пришлось принять.
— Но у этого ничего не было видно.
— Потому что он вселился в человека. Цель у любого онрё только одна — месть! У него достаточно сил, чтобы легко и быстро убить любого человека, но чаще всего мстительный дух предпочитает преследовать свою жертву долгое время, всячески отравляя жизнь и наблюдая за ее мучениями и страданиями — и в конечном итоге: смертью.
— Ага, всё как этот утырок обещал.
Я думаю, что вы уже догадались, кто был тем самым утырком, занявшим тело Исаи? Как нет? Да это же прямо на поверхности лежит. Вас же не били по голове, как только что меня, так что поводов тупить нет.
— Да, обещал… Чаще всего онрё насылает страшные проклятия на человека или место, которые становится объектом преследования. Эти проклятия могут передаваться другим людям через близкий контакт, словно заразная болезнь, создавая широкий круг смерти или разорения, куда оказываются втянуты множество людей.
— Вот почему он говорил о родных и близких? Надо бы обезопасить моих родителей.
— Твои родители на другом конце света. Вряд ли онрё попрётся так далеко, чтобы вершить месть. Хотя, сила опустошения у онрё гораздо мощней и шире, чем у других призраков. Для их гнева не существует конкретной цели, они хотят одного — уничтожить. Более того, месть онрё практически невозможно утолить, в отличие от большинства других призраков.
Я прикусил губу. Значит, вместо сикигами, который должен был помочь мне справиться с Сэтору, я обрел нового врага. Да, я туплю…
— В то время, как обычный юрэй будет появляться лишь до тех пор, пока не будет изгнан или успокоен, ужасное проклятие злобы онрё будет довлеть над местом еще долгие годы после того, как призрак отправиться в иной мир. Иногда проклятие онрё рождается не из ненависти и желания отомстить, а из страстной любви, которая извращается в неистовую ревность.
— Ну, в моём случае вряд ли этот призрак страстно любил меня.
— Знаешь, разгневанный онрё будет преследовать своего бывшего возлюбленного, обрушивая гнев на его новую любовь, следующий брак и детей. В конечном итоге, человек которого так любил дух при жизни, будет лишен всего, и ему останется лишь умереть. Но каково бы ни было происхождение онрё — неистовая ненависть или столь же неистовая любовь, — неразборчивый гнев делает его самым опасным из всех сверхъестественных существ Японии.
