— Откуда это ты с утра пораньше? — она осмотрела меня с ног до головы и брезгливо поморщилась.
Ну, да, я совсем позабыла, что мой сарафан, после посиделок на грязной траве, у частично сгоревшего сарая, сейчас выглядел ужасно. Да и лицо мое, наверное, не лучше. Нужно было поспешить к Саяне, а я совсем не подумала, что в деревнях в это время уже все на ногах, думала, спит народ… И вот что странно, Олика что, ждала от меня ответ? Или это риторический вопрос, ведь по мне с уверенностью можно сказать, что иду я с пепелища. Имя девушки, само всплыло в памяти, их с Марушкой отношения никак нельзя было назвать дружескими.
— Ты же ни к Варушу ходила? — прищурившись и нависнув надо мной, рост ей позволял, Олика сверкнула гневным взглядом.
— Даже не думай давить ему на жалость! — прошипела девушка, приблизившись ко мне вплотную.
— Теперь ты ему и даром не нужна! Да никому ты здесь не нужна, скорее бы уже убралась из селения! — выплюнула девушка и развернувшись, гордо зашагала в сторону дома.
На меня ее речь не произвела впечатления, а вот Марушка, наверное, бы расстроилась. Варуш — сын старосты, видный парень. Марушка ему нравится… ну это по мнению самой Марушки. А вот мне показалось, что все его поползновения в ее сторону были с одной единственной целью… Отца у нее не было и никто бы даже не заступился за девушку, если бы Варуш лишил ее чести.
А ведь Варка ее предупреждала, ни раз, чтобы она даже не смотрела в его сторону. Но, как говорится, молодо-зелено… Девушка была влюблена и это не удивительно, семнадцать лет, любовь, гормоны, смазливый парень…Эх…
Реплика Олики о том, что я ему теперь не нужна, наводила на мысль, что девушка все же не устояла. К сожалению, моя память молчала. Но, думаю, такое событие не смогло бы оставить равнодушной влюбленную девушку, а потому, я сделала вывод, что ничего между ними… нами, не было.
Да, нужно привыкать, что теперь мы с Марушкой одно целое. Довольно странное ощущение. Вроде бы я — это я, но с другими, не всегда понятными мне, воспоминаниями и знаниями.
— Ох ты ж! — всплеснула руками Саяна, завидев меня на пороге дома.
— Иди ка ты обмойся, да одежу застирай. Вот, держи, — она протянула мне чистую рубаху и немного выцветший сарафан.
— А я пока на стол накрою. Иди, иди. И стоило бродить по углям из-за какой-то безделицы. — ворчала женщина, заметив, как я поставила на лавку ту самую шкатулку.
Вышла из дома и пошла к небольшой постройке, которую здесь называли умывальней. Что-то вроде наших бань, только без окон. Войдя в темное помещение, оставила дверь открытой, чтобы рассмотреть, как здесь все устроено. Немного подумав, оставила чистую одежду в предбаннике и вернулась в дом.
Мне были нужны ножницы, но вот как их попросить у Саяны? Навряд ли, она бы поняла, реши я показать ей пантомиму с пальцами на манер ножниц. Да и сомневаюсь, что здесь они вообще есть.
Под цепким взглядом хозяйки, нашла широкий, острый нож и вернулась в умывальню. Жаль было расставаться с такой копной волос, но если нас с малышами ждет дальняя дорога, то, у меня просто не будет возможности ухаживать за косой. Чтобы промыть такие волосы нужна помощь и, наверное, не одно ведро воды. Варка помогала в свое время девочке, а теперь вот некому. Да и кто знает, вдруг и в этом мире тоже есть вши…
Если бы у меня была возможность попросить помощи у Саяны… Только я уверена, что она ни за что бы не согласилась помочь мне, избавится от девичей гордости. Так что сама, все сама… Молча, прядь, за прядью на дощатый пол падали светлые как лен, длинные волосы. Не ровно, коряво, зато, как легко стало моей головушке.
— Ох, горюшко! Ты чего наделала-то?! — Саяна застала меня, когда я наклонилась к лавке, чтобы поднять свои постирушки и развесить их на улице. Чистая, переодетая в свежую одежду и с обрезанными, мокрыми волосами.
— А может ты и права, куда с такой косищей то в городе? — она окинула взглядом умывальню.
— Сожгла? — заметив тлеющий огонек в печи, спросила женщина. Я лишь кивнула и вышла на улицу.
После завтрака, в дом Саяны потянулись женщины с вещами для меня и ребятни. Как говорится: «С миру по нитке- голому рубаха». Пусть вещи были не новыми, но чистыми и целыми. В основном рубахи, пара сарафанов, штанишки, в общем все для теплой поры. А на носу осень…
И то, что мы уедем из селения раньше, говорит о том, что теплая одежда будет моей головной болью. Если бы только это…
— Марушка, тебя староста кличет, — после ухода женщин, в дом Саяны забежал вихрастый, рыжий мальчишка и махнув мне рукой, выбежал на улицу.
Поняла, что приехал, тот самый разыскатель или по-нашему — следователь и поспешила вслед за мальчиком.
— Это она? — на меня свысока смотрел немолодой, крепкий мужчина. Хотя вопрос и предназначался старосте, его оценивающий, внимательный взгляд, был направлен в мою сторону.
Он с усмешкой взглянул на мои волосы. У меня бы просто не получилось обрезать их слишком коротко, да я к этому и не стремилась, а теперь, они волнистыми прядями, спадали на плечи. Благодаря тому, что волосы стали немного виться, утратив свою прежнюю тяжесть, были не так заметны неровно обрезанные концы. Правда, я так спешила, что не успела заплести их в косицу.
— Она, Марушка. Варкина старшая дочка, — пояснил староста, почесывая макушку, видимо тоже оценил мою новую прическу, но вслух ничего не сказал.
— Ну, вот, что я тебе скажу, Марушка… Поджога не было, огонь шел из избы, а значит, мамка твоя, забыла погасить свечу, когда легла спать, — спокойно, как ребенку стал объяснять мне мужчина. Однако, у меня на этот счет было свое мнение, но к сожалению, возможности высказаться не было.
Зачем зажигать свечу, среди белого дня? Печь в селении топили круглый год и потому уголек, выпавший из печи, был даже более жизнеспособным предположением. Вот только сегодня Варка не топила печь. Кто в деревнях спит днем, не считая больных, стариков или младенцев. Если огонь шел из избы, это не отменяет того, что поджег могли устроить именно в доме. В общем миллион вопросов и нет способа их задать. Обидно…
А еще более обидно то, что я единственная среди живых, знала, что произошло на самом деле. Но даже имей я возможность говорить, не смогла бы ничего доказать.
— Поэтому, выплата вам не полагается, — тихо произнес мужчина и до меня наконец-то дошло, что никто не собирался выплачивать нам ни копейки… ну или местной медяшки. Да и расследование провелось спустя рукава. С осуждением посмотрела на старосту, который отвел взгляд.
— Могу предложить тебе поехать со мной в особняк барона, там на кухне всегда нужны работницы. Ну, а малышню твою поможем отправить в городской приют… — не успел он закончить, как наткнулся на мой грозный взгляд, который его, конечно, ни капли не испугал.
— Ну, как знаешь, — правильно поняв мой посыл, попрощался со старостой и отбыл в неизвестном направлении.
Вот тебе и расследование! И почему я не удивлена, лишь зла на несправедливость и равнодушие. Удобное объяснение происходящему: уснула-сгорела. Нет человека- нет проблемы.
— Марушка, ты уже решила, что будешь делать дальше? — я уверенно кивнула и показала рукой в сторону сарая, надеясь, что мне все же вернут животинку.
— Уедешь? — снова кивнула. Какая ему разница, что с нами будет дальше? Уверена, что, как только мы с малышней покинем село, все спокойно вздохнут. Никому не хочется быть свидетелем чужого горя, а тем более брать на себя ответственность. Спасибо, хоть Саяна не прогнала.
— Лошадку с повозкой и живностью, приведем к Саяне. Прощай, — произнес мужчина и пошел в сторону своего дома.
Вот и все…
Глава 4
— Дурища! Как есть дурища! Ты зачем отказалась от работы на баронской кухне? — причитала Саяна, видимо уже кто-то из местных донес о нашем разговоре со следаком.
Не обращая внимания на ее вопли, я медленно собирала наши с ребятнёй вещи, в тюк. Правда, некоторое время я потратила на усовершенствование сарафанов, вернее, пришила к ним потайные кармашки, за одно и сварганила небольшой тканевый мешочек для монет. Не стану же каждый раз нырять рукой в декольте, чтобы за что-то расплатиться.
