Глава 2
Знакомства на большой дороге
Когда я вышел из НИИ на улицу, снег с дождем уже прекратились. Тяжелые низкие тучи, подсвеченные с изнанки красноватым отражением городских огней, быстро неслись в небе. Внизу ветра почти не ощущалось. Зато все блестело от воды, как лакированное. Решетки, фонарные столбы, скамейки, асфальт, зонты и куртки прохожих… В мире не осталось вообще ничего сухого.
«Март — с водою», — вспомнил я примету, еще из школьного учебника по литературе. Да уж, воды тут хватало во всех видах. Сырой ветер пах бензином. В воздухе висела водяная пыль, с неба моросило.
Яркие огни, дрожащие расплывчатые контуры, сочная чернота. Нереальный мир.
Что же все-таки промелькнуло там, на экране?
Показалось? А если нет?
Главное, оно там мелькнуло буквально на долю секунды. Я все равно не успел бы прочитать…
Вот бы отмотать память назад, как видео, и нажать на паузу!
Я остановился перед пешеходным переходом, дожидаясь зеленого сигнала светофора. На тротуаре коварно поблескивали тающие наледи. Машины, проезжая, поднимали за собой метровый шлейф грязной соляной каши.
Я чуть попятился, прикрыл глаза и начал вспоминать.
Итак, я сидел за столом, тупо глядя в монитор, и размышлял о природе хищников…
Неторопливо щелкали часы на стенке…
За спиной кто-то быстро прошел. Звякнули ключи о стол…
«Леша, ты еще долго?»
В системном блоке под столом загудел кулер…
«…занесешь ключи на вахту?»
Стоп!
Чуть раньше, чем отреагировало тело, мозг уже зафиксировал что-то осмысленное. Нечто, несущее информацию…
Вот оно. Не фраза. Образ!
Я замер на месте, закрыл глаза и даже задержал дыхание, боясь вспугнуть воспоминание.
Перед глазами дрожала выхваченная из мутного потока бесчисленных одинаковых мгновений зеленоватая картинка. Та, в которую на миг сложились бессмысленные знаки.
Цветок. Во всяком случае — растение. Оно напоминало ряску. А еще точнее — листик клевера. Счастливый четырехлистник — трифолиум. Но с восемью лепестками. А точнее — с четырьмя сдвоенными лепестками на каждой стороне.
Гм… и что это означает?
Я нахмурился. Нутром чувствовал — что-то все равно упускаю. Нечто осталось незамеченным — точнее, замеченным, но не осознанным. Возможно, самое главное…
Глубоко вздохнув, я остановил дыхание и начал вспоминать еще раз, сначала.
Кажется, даже сердце стало биться медленнее, чтобы не мешать концентрации.
…размеренное щелканье секундной стрелки…
…тихое гудение кулеров в соседних компьютерах…
…прерывистый стук капель по оконному стеклу…
…неровное мерцание монитора… (Напряжение скачет? Почему?)
«…занесешь ключи на вахту?» и… движение тени на мониторе… (Что такое? Откуда?)
Ах, да. Это же мое отражение в стекле. Мониторы у нас устаревшие. Сколько раз просили поменять — хоть бы хны. Итак, вот ползет загадочный скринсейвер, и сквозь него просвечивает овал лица…
Не было никакого послания от инопланетян.
Восьмилистник светился вовсе не на экране, а у меня на лбу!
Откуда-то издалека доносились возмущенные возгласы и гудки машин. Я — медленно-медленно — моргнул, возвращаясь в реальный мир.
И обнаружил, что стою на «зебре» посреди проезжей части. Поток автомобилей тоже стоял — видимо, ожидая, когда я наконец соизволю убраться с дороги. Что интересно, ближайшие машины не сигналили. Я отчетливо видел лица водителей — какие-то растерянные, а точнее, обалдевшие. Разъяренное бибиканье доносилось из дальних рядов, где меня не видели и не понимали, в чем проблема. А пробка-то скопилась изрядная. Сколько ж я тут простоял? И как я тут оказался?
— Блин, — пробормотал я, обращаясь к водителям. — Как неловко получилось-то. Ну извините, ребята! Спасибо, что не стали давить!
Никто меня не только не обматерил, но даже не шевельнулся. Водители дружно таращились в мою сторону, как загипнотизированные. На миг показалось, что они вообще меня не видят. Точнее, что-то видят, но не меня.
Стало тревожно. Может, у меня за спиной что-то стряслось? Я быстро обернулся и увидел кучку пешеходов, застывших на краю тротуара. Выражение лица у всех без исключения было абсолютно одинаковое. Такое же, как у водителей.
Ощущение абсурда нарастало.
Что это они все тут стоят с такими лицами? Что за наваждение? Почему никто не уезжает?
«Надо немедленно сваливать отсюда, — шевельнулась мысль. — Иначе случится что-то нехорошее».
Непонятно только — со мной, с толпой или с окружающим миром.
Позади меня раздался резкий звонок — так близко и так громко, что я аж подпрыгнул. Обернувшись, я увидел за спиной трамвай. Непонятно, как я не заметил его раньше, но оказался он тут как нельзя более кстати. Трамвай как раз отъезжал с остановки. Передняя дверь была приоткрыта и подвязана изолированным кабелем — судя по всему, просто чтоб не отвалилась на ходу. Не раздумывая ни секунды, я вскочил на подножку.
Внутрь я пробираться не стал, оставшись на ступеньке. Трамвай с бряканьем и лязгом набирал скорость. Заколдованная толпа осталась позади. Я перевел дыхание и быстро взглянул на свое отражение в ближайшем стекле. Никакого восьмилистника у меня на лбу, естественно, не было. Почему-то я совсем этому не удивился.
Обычно я ходил домой пешком через дворы, но иногда, в плохую погоду, подъезжал остановку. Трамвай шел от метро в спальный район и был полон народу — не то чтобы битком, но контролеру из конца в конец протиснуться нелегко. Бабища в оранжевой жилетке как раз ломилась из дальнего конца вагона с криками «предъявляем-оплачиваем!», но я прикинул, что до меня она добраться не успеет. Тогда я утратил к ней интерес и вернулся к прежним размышлениям. Так, о чем я думал? О восьмилистнике? Нет, раньше… Точно, хищники и жертвы.
Я поднял голову и принялся мысленно перебирать пассажиров, деля их на хищников и жертв. Вокруг тряслись сплошь жертвы — с серыми, утомленными, беспомощными лицами, с характерными потухшими глазами. Прямо овчарня на колесах какая-то.
Взгляд зацепился за девушку, стоящую в паре метров от меня, на ступеньке у средней двери. Она сбила меня с толку — я понял, что не могу ее отнести ни к первым, ни ко вторым. Да — определенно не к жертвам и никак не к хищникам…
«Вот же он, передо мной — третий вариант!» — с воодушевлением подумал я и уставился на нее во все глаза, пытаясь понять, что в ней особенное.
Лет ей было около восемнадцати или даже поменьше. Судя по одежде, девушка была готкой. Или из этих — как их — эмо? Я не особо разбирался в этих субкультурах. Нет — самая натуральная готка. Никаких там розовых мишек на сумке и прочих финтифлюшек, вся в строгом черном. Не в траурном, а с оттенком сумрачной роскоши. Черная с серебром кожаная одежда, черные волосы. Глаза тоже черные, большие, мрачные-мрачные. Стоит, слушает плеер и о чем-то думает.
