Вставший Тома-лоэрой всмотрелся в разом посуровевшие лица старейшин и жестом отпустил охотницу:
– Я жду тебя сегодня вечером для личной беседы. Совет благодарен тебе за сказанное. Мы вынесем решение раньше, чем луна посеребрит ветви Галантов – вечных деревьев.
Слабый свет от тонкой фигурной свечи не мешал луне играть тенями в узкой длинной комнате, скупо обставленной старой мебелью. Тома-лоэрой задумчиво теребил легкий цветной плед, небрежно наброшенный на вытянутые ноги. Могущественный Поющий под сенью Галантов поднял глаза на любимую ученицу, удобно устроившуюся на полу рядом с камином, украшенным замысловатым орнаментом. Почти догоревшие угли дарили оставшееся тепло, чернея в сиянии лунного света, залившего комнату.
– Скажи, почему на смерть приходится отправлять лучших? Тех, за кого болит сердце? Почему на поиски чужака мне придется собирать тебя, а не идиотов из заплесневевших родов?
Глаза Энна-эной сверкнули отраженными лунными бликами, но девушка не ответила учителю.
– Я проверил некоторые свои догадки. К сожалению, слишком многое сходится. Этот нечаянный командир нежити использовал магию нашего Леса. Запретную магию. Беспощадно выжигаемые крупицы памяти о тех временах, когда мы лишь пришли под эти зеленые своды. Когда мы принесли первые семена наших могучих Галантов, дающих нам силы и радость от жизни на чужих землях. Чужая магия не покорившегося нам Леса.
– Этот Лес – наш, учитель.
– Да. Теперь он наш. Но даже я успел застать времена, когда поисковые отряды принуждали приграничные буреломы признать силу Темного народа. И что я вижу после двух сотен лет тишины и спокойствия? Я слышу из твоих уст песни чужой земли, завоеванной нами. Я вижу слабый росток возможных проблем в будущем. И упавшие листья с наших клановых деревьев в день поднятия нежити лишь подтверждают худшие мои опасения. Мы должны доставить сюда странного слепого человека. Узнай своего врага – и ты сможешь грамотно защититься и победить.
– Когда мне отправляться в путь?
– Завтра вечером. Южная империя зашевелилась после великой битвы в Степи. Императоры меняются, но желание империи поглотить все вокруг себя остается неизменным. Кровавая бойня на севере расшевелила обрюзгших южных правителей. Кочевники Вольного халифата усилили патрули, проверяют все тайные тропы. Имперские легионы не дают им забыть, как горят безоружные кочевья в приграничье. Да и в самой империи доносчиком стал каждый. И тебе придется пробраться незримой тенью сквозь взбудораженные земли, чтобы достичь Перешейка.
– Ты думаешь, нежить не освежует меня, как только я ступлю на их земли?
– С чего бы это? Кочевники ненавидят нас за отказ воевать на их стороне. Имперцы мечтают добраться до нашего золота. Даже за Перешейком ты не найдешь никого, кто бы симпатизировал нам. Но нежить исправно придерживается нейтралитета, и мы можем рассчитывать на их помощь. На помощь, но не радушие. За радушие придется платить.
Энна-эной осторожно взяла протянутый тяжелый сверток.
– Уже шесть столетий, с момента образования их непризнанного государства, мертвые собирают боевые заклятия. Им мало было умереть самим. Они хотят убивать других. Мы собрали в эту книгу часть безопасных для нас магических приемов. Пусть послужат неприятным сюрпризом для легионеров и наемников Зур.
– Дорогой подарок.
– Хороший подарок. Слепец рвется на юг. Нежить должна его почувствовать, когда человек будет пробираться мимо их земель. Все пути в имперские земли идут мимо них. После нашего подарка мертвые помогут тебе найти Глэда. Мы должны получить его раньше других. Лестью, хитростью, обманом – как угодно. Но раньше других. Мы должны защитить наш народ от древней угрозы, переплетенной с судьбой Безглазого. Приведи его.
Тома-лоэрой проводил девушку до дверей и обнял на прощание.
– Проводники зайдут к тебе завтра после захода солнца. Постарайся отдохнуть перед долгой дорогой. И – береги себя. На степных просторах и среди имперских ищеек тебе придется полагаться только на свою удачу. Будь осторожна.
По вытянутой стрелой проселочной дороге под набирающим силу солнцем тащилась вереница пропыленных повозок в сопровождении полусотни конных легионеров. Ранняя весна быстро закончилась, не оставив после себя привычного половодья, и солнце обстоятельно просушило окраины огромной империи, вольно раскинувшейся почти по всему южному континенту. Только отгороженные высокой стеной степи южнее не желали покориться многочисленным легионам. Остальные свободные когда-то народы давно превратились в имперских подданных, забыв свои корни и отзываясь на общее имя: имперус, сын великой империи. И неважно, что у большинства давно за долги отобрали покосившиеся дома, а их самих превратили в государственный скот, заставляя отрабатывать долги на бесконечных стройках. Все равно каждый родившийся на этих землях считал себя любимцем богов и надеялся на лучшее. Не забывая помянуть недобрым словом вонючих кочевников, смеющих изредка беспокоить набегами мирные земли. Или в таверне рассказать очередную страшную байку про нежить, что убивает каждого, посмевшего появиться на Перешейке. Или изредка послушать небылицу про неведомые народы, которые обитают где-то там, у северного края земли. Говорят, они ездят на мохнатых медведях и пожирают захваченных пленников. Что и говорить, дикари, не чета имперусам, свободным людям великого государства.
Сотник Алаэн слушал оживленную болтовню горожан, оккупировавших последние телеги. Ни один мускул не дрогнул на посеченном ветрами лице. Бывалый солдат, прошедший горнило многочисленных карательных экспедиций, посмеивался про себя, отмечая одну нелепицу за другой. Эти сорвавшиеся на край империи горожане не представляли, что их ждет на самом деле в конце пути. О каких богатых земных наделах они мечтают? Тем более что мотыгу из них в руках держал один, максимум – двое. Какие высокие заработки в припортовых городах? О чем они? Их ждет кабальная работа на строительстве дамб и ирригационных каналов на краю болот, чтобы вездесущая вода не подмывала постаревшие укрепления на восточных границах. Или выгонят выжигать буйную растительность на южной стороне бесконечной стены, разделившей материк на цивилизованные и дикие земли. Выжигать, потом корчевать упорные зарывшиеся корни, углублять ров. И все это с ежеминутным ожиданием, когда из кустов прилетит стрела и пришпилит очередного бедолагу.
Устав от бессмысленной болтовни, сотник чуть придержал коня и занял место между повозками и десятком солдат в арьергарде. Уже пятый год подряд каждую весну Алаэну приходится возвращаться на опостылевшие восточные границы. Пятый год подряд его прошение о повышении перекладывают из одной стопки в другую, и канцелярские крысы выдают очередное назначение: служить и защищать среди болот, отражая растущие угрозы набирающего силу кочевого народа. Сотник слышал, что далеко за Перешейком северные государства также воюют с кочевыми народами. Что северные, что южные – кочевники не признают оседлой жизни и предпочитают с помощью оружия зарабатывать себе на жизнь. Зачем выращивать хлеб, заниматься ткачеством, когда можно перемахнуть через слабо охраняемую каменную стену и захватить рабов, товары, разжиться продовольствием и золотом. Прошли времена, когда империя одинаково бдительно охраняла свои владения на западе и на востоке. Сейчас отборные легионы хранят покой лишь западных и центральных областей. А самые дальние болотные окраины остались без должного присмотра. Дело дошло до того, что Вольный халифат перенес столицу на восточное побережье, поближе к слабо охраняемым землям, регулярно щипаемым смелыми ватагами кочевников.
