– Есть.
Девица заметно оживилась.
– Вот повезло, так повезло. Поверите ли, пятый день иду, от самого Кухенграбена, может, слыхали? Это где пирожковые копи.
– М-м… – отозвался Зимородок, не выпуская трубки изо рта.
– Знаете, когда там открыли жилу, никто не поверил. Думали, железо или еще что. А оказалось – пирожки. Только откалывай да разогревай в печи, они на поверхности холодные. Старатели, понятное дело, набежали, браконьеры всякие… Отцы-основатели города боялись, что жила иссякнет. Выбрать пирожковую жилу – дело, простите, плевое.
– И что, иссякла? – спросил Зимородок, но без особого интереса.
– А, так вы ничего не слыхали? – обрадовалась девица. – Если бы жила иссякла, то как бы мы, по-вашему, процветали?
– Как? – спросил Зимородок.
– Очень просто. Они пробурили скважину и засыпают в нее муку, яйца, капусту, масло, сметану – понимаете? Остается только спускаться в карьер и вывозить оттуда пирожки. Я бы сейчас съела пирожок…
– Что же вы оставили такую-то благодать?
Девица сразу погрустнела и посерьезнела.
– Дела, – уронила она многозначительно.
– Родители-то знают? – неожиданно спросил Зимородок.
Девица оскорбилась:
– О чем это они должны знать?
– О том, что ты одна ушла из дому.
– Я же сказала: я по делам!
– Вот что, – заговорил Зимородок, – мне уже не раз приходилось разыскивать пропавших детей, и похищенных, и просто глупых.
Девица фыркнула:
– И много ли платят за голову?
– Когда как.
– Меня никто не разыскивает, кстати. Я сама по себе. В конце концов, у них есть Лотта.
– Лотта, стало быть, младшенькая, – проницательно заметил Зимородок.
Девица выпятила нижнюю губу, отвернулась и взяла еще одно яблоко. Захрустела им в полном молчании.
– За женихом, что ли, сбежала?
Девушка залилась густой краской.
– А хотя бы и так! – с вызовом ответила она.
– А в узелках, значит, приданое…
Она резко повернулась и ответила:
– Нет, зачем ему мое приданое, когда у него и так всего навалом. И сундуки, и всякие светильники, и посуда, и вообще все, и даже через край. Я взяла только самое необходимое, без чего в дороге никак. Я ведь не маленькая, кстати, соображаю, что к чему. Может, вы тут и привыкли сиднем сидеть, а мы в Кухенграбене все опытные путешественники. У нас как принято? Когда снег сходит и жила открывается, все едут на карьер, каждый со своим ножом, и добывают первые пирожки. Они после зимы ужас какие черствые.
– А потом? – спросил Зимородок.
– Что потом? – не поняла девица.
– Остаток весны у цирюльника зубы лечите?
– Вы, не в обиду вам будь сказано, и впрямь ничего не смыслите. Первые пирожки, сухую корку, кидают в воздух, чтобы птицы прилетали.
– Между прочим, птицы и без ваших пирожков прилетают, – сказал Зимородок.
– С пирожками вернее, – отрезала девица. – А потом всем городом расчищаем снег, чтобы влага не попадала в скважину и тесто не раскисало. Я-то хорошо знаю, какие вещи нужно брать в путешествие, потому что каждый год путешествую до пирожковой копи. А моему жениху это все, конечно, без надобности.
Зимородок выбил трубку, спрятал в замшевый мешочек и заметил:
– Да, любопытно рассказываешь. Далеко ли жених твой?
Девица сразу насторожилсь:
– А для чего вам знать?
– Так, может, проводить тебя нужно. Тут не везде булки на кустах растут.
– Зачем же меня провожать, если есть дорога?
– Дорога-то, конечно, есть, – вздохнул собеседник, – да только она здесь и заканчивается. На этом самом месте.
Девушка была поражена:
– А как же дальше?
– А дальше никак. Или с проводником. Я потому и спрашивал.
Девушка, казалось, что-то быстро прикидывала в уме.
– Нет дороги? – еще раз переспросила она, недоверчиво щурясь на Зимородка. – Как это так? Странно… Я точно знаю, что она есть. Должна быть.
– А вот я точно знаю, что никакой дороги тут нет.
– А что есть?
– Лес. Топи. Троллева падь, Мертвая Изба, Лешачья Полянка, Камень-Истопник и, конечно, Земляное Нерестилище. Червивый Овраг. Костоломная Балка. Река-Пузырянка. Распадок Семи Ослов. Косматая Береза. Места, конечно, спокойные, хотя и дикие, но с непривычки можно заблудиться.
Девушка смешно заморгала.
– А дорога?..
– Вот заладила – «дорога, дорога»… Я пятнадцать лет по этим местам брожу и никакой дороги здесь отродясь не видел.
– Что ж, спрошу у кого-нибудь более опытного.
Вот это уже смешно. «У кого-нибудь более опытного!» Зимородок даже разволновался.
– Кого хочешь спроси, тебе всякий скажет, что в этих краях Зимородок знает в лицо каждую травинку!
– Вот Зимородка и спрошу! – объявила девица. – Не подскажете, случайно, где его найти?
– Да я Зимородок и есть! – Он и сам не понимал, чем она так его задела. И уже не скрывая ехидства, осведомился: – Что же твой богатый жених никого не выслал тебе навстречу?
Она отмолчалась. Потом буркнула себе под нос:
– Может, и выслал, да только ты не знаешь…
Зимородок злорадно добавил:
– Всякая ткачиха будет меня учить, где здесь дорога.
– Потому что я вижу немножко дальше собственного носа! – выпалила оскорбленная девушка.
Зимородок чувствовал, что попал в глупейшее положение, но остановиться уже не мог.
– Положим, твой нос действительно длиннее моего, коли ты из своего пирожкового города сумела разглядеть здесь то, о чем мы и не слыхивали.
– Именно.
– Давай спросим Зозулю. Если уж и он не знает…
– А кто это – Зозуля?
– Старина Зозуля, – ответил Зимородок исчерпывающе.
Это объяснение почему-то удовлетворило девушку.
– Хорошо. Где он живет, этот ваш Старина Зозуля?
– В лесу живет, на болотах. За день доберемся. Но я готов спорить на что угодно, что и он об этой дороге не слыхивал.
– На что, например?
– Ну, когда окажется, что никакой дороги тут нет и отродясь не было, я отведу тебя домой и сдам с рук на руки твоим родителям.
– А если дорога все-таки есть?
– Тогда ничего не поделаешь. Доставлю тебя к жениху. Бесплатно.
Марион проснулась в трактире «Придорожный Кит», умылась в медном тазу, оделась, переплела косы и спустилась вниз.
Зимородок сидел у нерастопленного очага и сопел трубкой. Он мельком глянул на девушку, как на незнакомую, и отвернулся. Марион уселась рядом.
– Ну, когда выступаем? – бойко спросила она.
– Сейчас докурю, соберем вещи и пойдем. Иди пока позавтракай.
Хозяйка зажарила для Марион омлет с ветчиной и сыром, поставила перед ней кружку с горячим молоком и как бы между прочим заметила:
– Зимородок – он дело говорит. Возвращалась бы ты лучше домой.
