— Есть, конечно, — сказал ведьмак. — В Ямурлаке, например, правит старикашка Абрад. Он лысый, с глистами, у него нет ни одного зуба, родился он еще лет за сто до этого вашего затмения, но тем не менее не может уснуть, пока в его присутствии кого-нибудь не казнят. В припадках гнева он уже вырезал всех своих родственников, и, наверное, полстраны. Есть и следы развратного темперамента, в молодости его вроде бы даже называли Абрад Задериюбка. Э-эх, Стрегобор, как было бы шикарно, если бы жестокость правителей можно было бы объяснить мутацией или заклятием.
— Послушай, Геральт…
— И не подумаю. Свою правоту ты мне не докажешь, тем более, что Эльтибальд не был преступным безумцем. Но вернемся к чудищу, якобы угрожающему тебе. Знай, что после такого вступления эта история мне не нравится. Но я выслушаю тебя до конца.
— Не перебивая злобными замечаниями?
— Этого обещать не могу.
— Ну что ж, — Стрегобор засунул ладони в рукава одеяния. — Тем дольше это будет тянуться. Итак, эта история началась в Крейдене, маленьком княжестве на севере. Жена Фредефалька, князя Крейдена, Аридея, была умной, образованной женщиной. У нее в роду было немало известных и выдающихся адептов колдовского искусства, и, видимо, путем наследования, она получила довольно редкий и могущественный артефакт — Зеркало Нехалени. Как тебе известно, Зеркала Нехалени служили в основном пророкам и предсказательницам, потому что безошибочно, хотя и запутанно, предсказывали будущее. Аридея обращалась к Зеркалу довольно часто…
— С обычнейшим вопросом, — не выдержал Геральт. — «Кто на свете всех милее?». Насколько мне известно, все Зеркала Нехалени делятся на честные и разбитые.
— Ты ошибаешься. Аридею больше интересовали судьбы страны. А на ее вопрос зеркало предсказало ужаснейшую смерть, ее самой и еще множества людей, от руки либо по вине дочери Фредефалька от первого брака. Аридея постаралась, чтобы известие об этом дошло до Совета, а Совет послал в Крейден меня. Не стоит и говорить, что первородная дочь Фредефалька родилась вскоре после затмения. Мы немного понаблюдали за малышкой. За это время она успела замучить канарейку и двух щенят, а кроме того, ручкой гребня выбила служанке глаз. С помощью заклинаний я провел несколько тестов, и большинство из них подтвердило — она мутант. Со всем этим я отправился к Аридее, потому что Фредефальк за своей дочкой света белого не видел. А Аридея, как я уже говорил, была неглупой женщиной…
— Ясно, — вновь прервал его Геральт, — и к тому же не очень любила падчерицу. Она хотела, чтобы трон наследовали ее собственные дети. О дальнейшем я уже догадываюсь. Тогда не нашлось подходящего человека, который свернул бы шею малой. И при случае — тебе.
Стрегобор вздохнул, вознес очи горе, где многоцветно играла радуга.
— Я был за то, чтобы только изолировать ее, но княжна решила иначе. Она отправила малую в лес с наемным убийцей, ловчим. Потом его нашли в чащобе. Штанов на нем не было, поэтому дальнейший ход событий восстановить было нетрудно. Она вбила ему в ухо шпильку от брошки, пока его внимание было занято совершенно другим.
— Если ты думаешь, что мне жаль его, — буркнул Геральт, — то ты ошибаешься.
— Мы устроили облаву, — продолжал Стрегобор, — но от девчонки и след простыл. Мне спешно пришлось бежать из Крейдена, потому что Фредефальк начал что-то подозревать. Лишь через четыре года я получил известие от Аридеи. Она напала на след девицы, та жила в Махакаме с семью гномами, которых она убедила в том, что грабить на дорогах лучше, чем загрязнять себе легкие пылью в шахтах. Почти все называли ее Колючкой, потому что она любила пойманных людей сажать на кол живьем. Аридея несколько раз нанимала убийц, но никто не вернулся. Затем охотников на такое стало трудно отыскать, потому что Колючка стала по-своему знаменита. Мечом научилась владеть так, что редкий мужчина мог сравниться с нею. Вызванный, я тайно прибыл в Крейден, лишь затем, чтобы узнать, что кто-то отравил Аридею. Все считали, что это сделал сам Фредефальк, подыскавший себе мезальянс помоложе и поядреней, но мне кажется, что это была Ренфри.
— Ренфри?
— Это ее имя. Как я сказал, она отравила Аридею. Вскоре после этого и князь Фредефальк погиб, во время охоты, в странных обстоятельствах, а старший сын Аридеи без вести пропал. Это тоже, должно быть, работа девчонки. Я говорю — девчонки, а ведь ей тогда было уже семнадцать, и она уже подросла.
— К этому времени, — продолжал чародей, сделав передышку, — она и ее гномы уже были ужасом всего Махакама. Только в один прекрасный день они из-за чего-то поссорились, не знаю, то ли из-за добычи, то ли перепутали порядок ночей в неделе, в общем, они все друг друга перерезали. Семеро гномов ночи длинных ножей не пережили, зато Колючка осталась жива. Но тут уж на месте оказался я. Мы встретились тогда с глазу на глаз — она сразу же меня узнала и поняла, какую роль я сыграл тогда в Крейдене. Я говорю тебе, Геральт, я еле успел тогда выговорить заклинание, и руки у меня тряслись, когда эта дикая кошка неслась на меня с мечом. Я упаковал ее в превосходную друзу горного хрусталя, шесть локтей на девять. Когда она заснула летаргическим сном, я сбросил друзу в шахту гномов и обрушил ствол.
— Паршивая работа, — прокомментировал Геральт. — Все это можно расколдовать. Ты что, не мог спалить ее? У вас же столько чудных заклинаний.
— Только не я. Это не моя специальность. Но ты прав, работу я испохабил. Ее нашел какой-то королевич-придурок, потратил кучу денег на контрзаклинание, расколдовал ее и с триумфом повез домой, в какое-то вшивое княжество на востоке. Его отец, старый разбойник, оказался гораздо умнее. Он задал сыну трепку, а у Колючки решил выпытать, где она спрятала награбленные вместе с гномами сокровища. Его ошибка была в том, что когда они растягивали Колючку на пыточном столе, отцу помогал старший сын. Как-то получилось, что на следующее утро тот же старший сын, уже сирота и без единого родственника, правил в этом княжестве, а Колючка заняла место первой фаворитки.
— То есть, она еще и смазливая.
— Дело вкуса. Фавориткой она пробыла недолго, до первого дворцового переворота, громко говоря, потому что тамошний дворец больше напоминал сарай. И тут оказалось, что она не забыла обо мне. В Ковире она трижды покушалась на мою жизнь. Я решил не рисковать и переждать в Понтаре. Она нашла меня и там. Не знаю, как ей это удается, следы я заметаю хорошо. Видимо, это отличительная черта ее мутации.
— А почему ты опять не зачаровал ее в хрустале? Что тебя остановило? Угрызения совести?
— Нет. Их у меня не было. Оказалось, что она нечувствительна к магии.
