— Ты хоть понимаешь, как он будет рад оказаться в компании твоего отца? — усмехаюсь я. — Между прочим, он может просто не согласиться отсюда уехать.
— О, это я отлично понимаю, — говорит Альбус и улыбается. — Наверняка он подумает, что Поттеры решили отыграться на нем за все хорошее. Конечно, это будет непросто, все эти бумаги, согласие, но если уж отцу что‑то взбрело в голову, будь уверен — у него всё получится.
— Кто бы сомневался, — говорю я. — Альбус, если ты думаешь, что я буду возражать, ты ошибаешься. Я подготовлю бумаги и поговорю со Снейпом, хотя представляю, что он на это скажет.
— Отец сам приедет, — отвечает Альбус. — И мать тоже. Если надо, мы все приедем и так его достанем, что ему будет проще согласиться.
На следующий день, в пятницу, я собираюсь к Снейпу. Но дела поглощают меня с головой, а после обеда ко мне подходит Дина и протягивает какую‑то карточку.
— Он ждет вас в кабинете, — сообщает она. На визитке имя: "Джеральд Шиваро, адвокат".
— Дина, вы не могли для него ничего придумать? — устало спрашиваю я, засовывая визитку в карман. — Мне сейчас только адвокатов не хватало.
— Не могла, — отвечает она, пожимая плечами. — В пятницу вечером и у меня голова плохо соображает.
Я нахожу в себе силы усмехнуться и иду в кабинет. Мистер Шиваро, высокий, коротко стриженый мужчина в дорогой мантии сидит в кресле, где еще вчера сидел Альбус. При виде меня он с достоинством поднимается и протягивает руку.
— Добрый день. Меня зовут Джеральд Шиваро. Пожалуйста, доктор Люпин, уделите мне несколько минут.
— Конечно, — обреченно отвечаю я и сажусь за стол. — Чем могу служить?
— Дело в том, что в вашем хосписе находится мой клиент, Северус Снейп, — говорит Шиваро. Я не могу скрыть удивления:
— Откуда вы узнали?
— Со мной связался мистер Альбус Поттер, — объясняет Шиваро. — Последние тридцать лет я веду дела мистера Снейпа и был крайне обеспокоен, узнав о случившемся. У меня к вам несколько вопросов, мистер Люпин…
Он говорит со мной так, будто я обвиняемый, но я настолько устал, что мне наплевать.
— Я бы хотел знать, не применялись ли к моему клиенту реанимирующие заклинания и снадобья, — говорит Шиваро.
— Нет, — отвечаю я. — Он что, написал отказ от реанимации?
Шиваро достает из портфеля лист бумаги и протягивает мне. Действительно, официально оформленный отказ и знакомая косая подпись, которая обычно стояла напротив моих "удовлетворительно" на экзаменах по защите.
— Так или иначе, мы не нарушали его волю, — говорю я, возвращая ему документ. — Мистера Снейпа привезли сюда в сознании.
— Рад это слышать, — произносит Шиваро. — Далее я хотел бы знать, что это за история с пожаром. Его дом был застрахован на достаточно большую сумму, и чтобы получить страховку, мне необходимы детали случившегося.
— Вы могли бы сами с ним поговорить, — отвечаю я. — Мне подробности неизвестны.
— Отлично, — говорит Шиваро. — Я так и сделаю. И последнее на данный момент: вы можете сказать, насколько он дееспособен? Это так же важно для получения страховки и выполнения завещания.
— Завещания? Я не слишком понимаю, какая тут связь.
— Доктор Люпин, боюсь, я не обязан вам это объяснять. По крайней мере, до тех пор, пока моим клиентом не сделаны соответствующие распоряжения.
— Профессор Снейп находится в здравом уме и вполне дееспособен, — отвечаю я сухо. Шиваро снова кивает.
— Что ж, — произносит он. — Благодарю вас, доктор Люпин. Если можно, я загляну на следующей неделе и встречусь с мистером Снейпом. Скажем, во вторник.
— Во второй половине дня, — говорю я ему.
— Замечательно, — адвокат поднимается. Я выхожу из‑за стола, мы снова пожимаем друг другу руки, и он уходит. В окно я вижу, как он быстро шагает по аллее к воротам и, едва выйдя на подъездную дорожку, аппарирует. Ну и ну, думаю я. Адвокат. Да еще такой матерый. Образ профессора совсем не вяжется у меня с такими деталями повседневной жизни, как адвокаты, страховки и завещания. А вот Альбус сразу об этом подумал. Впрочем, тут нечему удивляться. В конце концов, Снейп — ученый, у него множество открытий, он возглавлял несколько лабораторий, и наверняка ему требовались адвокаты хотя бы для решения вопросов с патентами на изобретения.
Вот, кстати, еще один повод к нему зайти.
Я поднимаюсь на третий этаж и попадаю в другой мир. Третий этаж не похож на больницу. Интерьер призван создавать ощущение уюта, поэтому стены здесь обиты деревянными панелями, повсюду висят картины, в кадках и горшках — цветы, а вместо стульев–развалюх — мягкие и жесткие диваны, на любой вкус. Пациенты здесь ходят не в пижамах, а в том, что им больше нравится — или, скорее, в том, что наиболее удобно с точки зрения обслуживающего персонала.
Я заглядываю в ординаторскую и вижу доктора Лэнг, перебирающую на столе какие‑то бумаги. Третий этаж — ее владения.
— Привет, Маргарет.
— Тед! Заходи, — она приглашает меня присесть, и я с удовольствием опускаюсь в мягкое кожаное кресло. — Вижу, ты еще не забыл сюда дорогу. Мы так редко тебя видим…
— Вы и без меня неплохо справляетесь, а там, внизу, форменный бардак, — говорю я. — У тебя найдется пара минут?
— Найдется, конечно, — отвечает она и откладывает бумаги в сторону. — Что‑нибудь случилось?
— Хотел узнать, как тот пациент, которого я тебе отправил в понедельник, Северус Снейп. В общих чертах я знаю, за ходом лечения слежу, но меня больше интересует его… — я колеблюсь, — душевное самочувствие.
Маргарет смотрит на меня с непонятной улыбкой, потом присаживается на краешек стола.
— А знаешь ли ты, что по одной из его работ я защищала диплом?
— Неужели? — удивляюсь я. Маргарет кивает.
— Он написал статью, где выдвинул несколько гипотез, но на практике развивать не стал — вероятно, для него они были не слишком важны; к тому же, он и безо всяких экспериментов знал, что прав. А мне тогда это направление было крайне интересно, и я решила сделать их темой своего диплома. Даже написала ему письмо, мол, не возражаете ли вы, и все такое… — Она смеется. — Он, конечно, не ответил, а я провела опыты и защитилась. Вот такие дела.
— Что ж, — говорю я. — Значит, вы уже успели здесь побеседовать?
— Совсем не значит, — отвечает Маргарет. — Он не слишком разговорчив, в основном сидит в библиотеке, читает. Знаешь, Тед, нашими средствами его на ноги не поставить. Тут нужны высококлассные специалисты. Мы его можем, что называется, подлечить, поправить печень, но с легкими у него большая беда.
— Я найду врача, — отвечаю я. — Ко мне сейчас заходил его адвокат, показал отказ от реанимации. Это на всякий случай, чтобы ты знала. — Маргарет кивает. — И еще он что‑то странное говорил насчет дееспособности и завещания. Не знаешь, в чем тут может быть дело?
