Я, конечно, порадовалась, что у меня будет такой перспективный муж, но попросила его быть осторожнее и поменьше «светиться». Как бы криминальные «братки» не пронюхали и не попытались заполучить себе такого уникального специалиста! Гордин обещал.
В предвкушении исторического события я обращала мало внимания на окружающий мир; как вскоре выяснилось, зря.
Так, я совершенно не могла припомнить, что, оказывается, была удостоена (сомнительной) чести быть представленной знаменитому в узких кругах папаше Влада. Тем более, этот приземистый лысоватый дядечка не производил впечатления мачо при всём своём желании. Мы о чём-то поговорили мимоходом, потом, вроде бы, Влад пару раз передавал от него привет… Мне не было никакого дела до Сырейщиковых, но за несколько дней до собственной свадьбы я вдруг выяснила, что им до меня как раз дело есть.
После занятий я сидела в «Восьмёрке», поджидая, когда освободится Гордин, и была неприятно удивлена, когда при почти пустом зале за мой стол плюхнулся какой-то мужичок.
— Привет, Лерочка! Скучаешь без меня?
— Извините, мы разве знакомы?
Мужичок обиженно надулся, но потом снова разулыбался, посвёркивая золотым зубом, и погрозил мне пальцем.
— Ай-ай-ай, кокетка! Разве можно забыть такого мужчину, да? Совсем заучилась, детка, скоро и себя забудешь, как звать!
Мне всё больше не нравился этот разговор, и я резко встала.
— Извините, мне пора.
— Лерочка, да не обижайся, это я так шучу, да! Посиди со мной, Владика подождём… Хотя нафига нам мой сопливый сынок, пусть себе гуляет, нам и вдвоём неплохо, да!
Тут до меня, наконец, дошло, кого принесла нелёгкая. Ну и как от такого отделаешься?! Это не наш брат студент, которого можно интеллигентно (или не очень) послать, и он поймёт и пойдёт. Этот же… Судя по слухам, этот тип на самом деле мнил себя неотразимым мужчиной, что, конечно же, подтверждалось его денежными запасами. Подобные «мущины», даже ещё более страшные и старые, всегда находятся в окружении девиц с определёнными запросами. Но я-то не такая, я жду… своего мужа!
— Погоди-погоди, — забеспокоился Сырейщиков-старший. — Ты что, уходишь, что ли? Да ты чего, киса, мы ж ещё и не поговорили толком! Я хотел пригласить тебя в одно шикарное место…
— Нет, спасибо. Извините, меня ждут, всего доброго!
Я быстро направилась к выходу, но противный мужик резво вскочил и засеменил следом.
— Слушай, ты у нас гордая, да? Не строй из себя принцессу-то, давай договоримся по-хорошему!
— Нам не о чем говорить, я скоро замуж выхожу и прошу оставить меня в покое! И вас, и Влада, и всех…
На улице я машинально шарахнулась от припаркованного у дверей чёрного «гроба на колёсах» и поскорее вернулась на факультет. И там нос к носу столкнулась с ухмыляющейся Кристиной.
— Ну что, тебя можно поздравить?!
Я напряглась.
— С чем это?
— Ну, говорят, жертвой твоей небесной красоты пал сам Алексей Евгеньич, Владиков папа!
Ффу…
— С чего это ты взяла?
— Владик сам мне плакался в жилетку. Типа познакомил свою девочку с папашей, а он на неё и запал не по-детски! А папочке своему Владик не конкурент…
— Да что за фигня- то такая?! Я этого плюгавца и в лицо не помнила, а он только что припёрся и начал приставать, фу, противно!
— А ты терпи, крошка, авось потом понравится! — с издёвкой посоветовала Кристина. — Это для твоего же блага, потом спасибо скажешь…
— Тебе? А тебе-то за что? — снова насторожилась я.
— Ну… Стараюсь по дружбе пристроить тебя в хорошие руки… Сырейщиков — это звучит гордо! Уверена, не пожалеешь…
— Что ты ему наплела?!
— Да ничего особенного, так, по мелочи… — захихикала стерва. — Он любит таких — гордых и непотасканных…
— Да, ты-то уже не подходишь, какая жалость!
Кристина перестала смеяться и зыркнула на меня с откровенной злобой.
— Ну, поговори… Посмотрим, как ты у него скоро запоёшь! Будешь знать, гадина, как чужих мужиков уводить!!
Упс…
— Что я, слепая, не замечаю, как вы друг на друга пялитесь?! Я же предупреждала, что будет хуже! Вот, получи!!
Тут она развернулась на каблуках и резво дала задний ход. Я поняла почему — к нам быстро приближался Гордин. Увидел моё расстроенное лицо и сам не на шутку встревожился.
— Солнышко, что с тобой? Что она тебе сказала?
Я подавила желание прилюдно уткнуться ему в грудь за утешением и повела в «наш» тёмный закуток — обращаться. Мы в момент долетели до его квартиры, и я, хоть и собиралась сначала промолчать, не выдержала и пересказала оба разговора. К концу рассказа Гор уже сидел мрачнее тучи.
— Если бы я мог здесь нормально колдовать… Этот засранец сегодня же стал бы тараканом, а девка эта стервозная — бледной молью…
Я невольно хихикнула, представив всё это, потом снова вздохнула.
— Что делать-то? Если этот хмырь думает, что я с ним так заигрываю, то не отстанет. Не дома же сидеть до самой свадьбы… Да и после тоже…
— Меня бы прекрасно устроил такой вариант, по крайней мере, на первое время. Но я помню твои прежние речи «о свободе» и не смею настаивать, — мрачно усмехнулся Гордин. — Значит, надо просто перестать прятаться и ходить везде вместе. Пусть все узнают, что мы встречаемся, а потом не успеют прочухаться — а мы уже поженились. Экзамен у тебя примет кто-нибудь другой, а потом всего год, и ты перестанешь быть моей студенткой. Мы ведь не делаем ничего противозаконного…
— Угу. Как только все увидят нас вместе — настанет полный финиш. На что способны наши мальчики, я не очень представляю, но девки вполне могут устроить мне «тёмную». И приду я на свадьбу с половиной волос и фингалами…
— Я постараюсь быть рядом, насколько это возможно, и спасу тебя от всех злобных девиц, — Гордин положил мою голову себе на грудь и стал тихонько гладить по волосам. — Вот только девушки, к сожалению, явно меньшее зло по сравнению с озабоченным бандитом, который, видимо, давно не получал отказ. Такие способны абсолютно на всё; в какой-то степени я знаю это по себе. Когда уверен, что ты самый крутой и страшный, то скоро просто перестаёшь обращать внимание на мнение окружающих. Есть только собственные желания, и они должны быть удовлетворены… Этот человек опасен. Он может захотеть отомстить, может подкараулить тебя около собственного дома и увезти куда-нибудь, где даже я тебя не найду… Проклятье! — Он понял, что сам завёлся, и возобновил успокаивающие обоих поглаживания. — Лер, ты прости меня, возможно, я слишком сгущаю краски… Но — ты должна быть готова ко всему. В том числе и к мгновенному превращению. Пусть кто-то и увидит, плевать, главное…
