– Примерно.
– Зачем им столько?!
– Кто их знает? – снова пожал плечами капитан. – Степь большая… продают. Рабы, знаете ли, имеют свойство умирать, а также бежать, вот и восполняют естественный убыток. Из детей делают янычар…
– Янычар?
– Ну да, воин-раб. Они у кочевников вроде пехоты, и в основном идут в первых рядах атакующих. Обучены хорошо, потому несут довольно незначительные потери. Хотя на стенах им достается по полной. Прорвав нашу оборону в дело вступают уже сами вонючки…
За разговором и осмотром стены пролетело три часа и к этому времени они обошли половину периметра и оказались у малых южных ворот. Тут капитан резко остановился и вгляделся вдаль прикладывая руку к глазам чтобы не слепило солнце.
– В чем дело?
– Всадник сэр…
Мартин всмотрелся в степь и действительно довольно далеко от дороги увидел в указанном направлении точку всадника, но определил он его больше по шлейфу пыли оставляемую несущимся галопом конем.
– И что?
– Он мчится во весь опор сэр…
– Я не понимаю… – вынужден был признаться Флокхарт.
– В такую жару сэр никто не изводит лошадей до такой степени. Это гонец и сдается мне, что новости у него не очень приятные. Хорошие новости так быстро не доставляют…
Капитан Риммар стал быстро спускаться вниз, чтобы сразу узнать, в чем дело. Мартин также спустился на землю и стал ждать гонца.
Всадник продолжал нестись галопом. Флокхарт уже понял что лошадь загнана с ее губ спадала вязкая серая пена. Так и оказалось. Стоило только гонцу остановиться перед самыми воротами и соскочить на землю как лошадь глубоко дыша рухнула в пыль и по ее телу пробежали судороги. Кто-то из стражников ударом в сердце копьем добил бедное животное.
– Что случилось?! – тем временем спрашивал капитан у теряющего сознание гонца, с силой тряся молодого человека за плечи. – Говори?
Гонец, едва разлепив пересохшие губы и взглянув замутненными глазами, собираясь с силами, буквально прокричал:
– Орда!..
В городе тут же начался переполох. Никто не ожидал появления извечного врага так скоро и уже в полдень на север потянулись первые караваны беженцев увозивших детей и особо ценное имущество. Те кому бежать было некуда готовились к обороне. К вечеру в город из ближайших деревень пришли спасаться такие же заранее предупрежденные беженцы.
Герцог на экстренном совещании выглядел подавленным.
– Слишком рано, – повторял он, вглядываясь в карту, расстеленную на столе.
На карте стояло несколько оловянных фигурок имитирующих верховых кочевников.
– Слишком рано и слишком много… Нет… у страха глаза велики, паренек ошибся. Ему просто померещилось, пыль опять же… Никогда не было такого чтобы они объединялись в войско более пятнадцати тысяч, а уж тридцать это совсем ни в какие ворота не лезет… Это же больше половины всего мужского населения Степи!
В самый разгар совещания, когда просчитывали возможные варианты действия по обороне города, прискакал еще один всадник на таком же взмыленном коне.
Как только о нем доложили генерал-герцогу он тут же потребовал гонца к себе. До полусмерти уставшего человека привели в зал совещания, и герцог тут же набросился на него с вопросами:
– Ты видел их?!
– Да господин…
– Собственными глазами?!
– Так точно ваша светлость, видел, как сейчас вас вижу…
– Сколько их?!
– Много ваша светлость, не меньше тридцати тысяч…
– Да не может этого быть! – окончательно взорвался герцог и даже топнул ногой от досады, напряженно вглядевшись в карту, словно она могла дать ему ответы.
Гонец молчал и герцог от него отстал. Сев в свое кресло он прошептал:
– В чем же дело? Поему их так много? Ведь если это правда, то мы даже не выдержим и пяти дней. Подкрепление не успеет подойти…
Мартин сам был свидетелем того что как только прибыл первый гонец герцог отправил своих офицеров за полками что стояли гарнизонами на севере в районе рек Дорсей и Форсей. Только гонцам требовалось не меньше трех дней чтобы добраться до войск, а уж сколько им нужно чтобы дойти до города и думать не хотелось. Не меньше недели.
Ответ на риторический вопрос герцога Флокхарт знал, но умничать не стал, объясняя по какой причине провинция стала самым слабым местом, ни к чему это. Только спросил у все еще стоящего гонца:
– Как скоро они окажутся у города?
– Если они действительно идут прямиком на город ваша милость, то через два дня уже разобьют шатры в пяти полетах стрелы от стен.
К этому моменту к совещанию присоединились маги. Все собравшиеся понимали, что больше трех десятков шаманов разной степени искусности, даже при условии что самый сильный из них едва ли равен по Силе самому слабому гоблинскому шаману, на двух магов это слишком. Шаманы кочевников не умели или опасались вызывать демонов, покуда те могли сожрать само кочевое войско, но вот силами природы они владели хорошо.
– Чем вы можете порадовать нас? – спросил герцог едва подняв голову.
– Увы, ничем, – ответил на правах хозяина мэтр Транссер.
– Так зовите на помощь своих собратьев!
– Мы позвали, и нам пообещали прислать еще трех магов…
– Почему так мало?! Нам грозит истребление! – буквально вскричал герцог.
– Маги заняты…
– Чем?! Колдуют над новым заклинанием как из куска дерьма сделать бублик?!!
Транссер пропустил выпад мимо ушей и когда герцог Полоттор чуть успокоился, ответил:
– Нет… Маги обнаружили во дворце несколько печатей темных Сил. Сейчас они пытаются их обезвредить. Они так же пытаются отыскать другие метки Тьмы способные в один момент привести все королевство на грань гибели. Возможно в скором времени наше королевство станет первой целью как совсем недавно Кергелен.
«И вот почему король обитает в летней резиденции», – подумал Флокхарт и некстати вспомнил принцессу Миранду.
– Понятно… сами так сами. Но вам придется изрядно постараться господа маги…
– Мы постараемся, – кивнул старый маг. – Этот молодой маг, – указал Транссер на Брема Сайзмора, – весьма способный молодой человек с оригинальными гранями Силы. Думаю от него будет гораздо больше проку чем от его предшественника.
– Дай-то боги, дай-то боги… – не особенно воодушевленно ответил герцог, смерив Мага оценивающим взглядом, и как видно остался не слишком довольным увиденным.
Следующие два дня город продолжал готовиться к обороне и принимать беженцев с окрестных селений, так что вскоре население увеличилось вдвое. Но большинство беженцев предпочитало уходить дальше на север. Все уже знали о великой численности кочевой орды и не считали, что город может выстоять под ее натиском.
