Риннолк смотрела на стол с ясно читающимся вопросом в глазах «А что бы из остатков ужина стащить на завтрак?». Выбрала снова яблоко — ранние, кисловатые, но крупные и красивые, они продавались в городе чуть ли не на каждом углу уже в середине весны. В Даремле редко кому удавалось вырастить капризную думельзскую яблоню, а потому и свежие яблоки там появлялись в лучшем случае в середине лета.
— Кинь и мне тоже, — попросил Кайса. — И вообще, тебя не смущает, что я не одет, а дверь по-прежнему открыта?
— Видом одеяла меня трудно смутить, — пожала плечами девушка, бросила яблоко, снова взглянула на стол и разочарованно поморщилась. — Жду внизу, собирайся.
Дверь все же прикрыла, но сразу же за ней в комнату шмыгнула хихикающая девчонка-служанка с кувшином воды и полотенцем. Кайса, быстро уничтожая яблоко, оделся, умылся, подобрал с пола сумку и так и не понадобившуюся лютню и, на ходу расчесывая пальцами волосы, спустился по лестнице.
— А почему ты не спрашиваешь, где Литкай? — поинтересовался он, присаживаясь за стол рядом с наемницей.
— А он заглянул ко мне ночью, — несколько двусмысленно произнесла Риннолк.
— Да ну?
— О да-а, — Риннолк восторженно закатила глаза, но состроить из себя мечтательную дамочку у нее явно не получилось. — Ко мне и еще к двум постояльцам в нашем крыле… Я довела его до лестницы.
Риннолк все больше оживала, удивляя барда резкими перепадами настроения. Скоро Кайса понял, что наемнице противопоказан покой, слишком быстро отдых сменялся холодностью статуи и этими ее воспоминаниями о сестре и, вероятно, о том самом «близком», чья прядь хранилась у нее в медальоне. Сколько там бед хранилось в ее памяти… разведчику временами, может, и хотелось сказать что-то ободряющее, но, не зная слишком многого, он рисковал лишний раз повернуть в старой ране нож и вновь напороться на железного голема вместо человека.
Литкая ждать не пришлось. Риннолк как раз седлала Репея, как паренек объявился, запыхавшийся, с заплечным мешком, слегка смущенный и очень довольный.
— Вы… это…
— Можно, — величественно кивнула Риннолк, кусая губы. Бард, передавая ей сумки, скорчил зверскую рожу, и девушка все-таки рассмеялась.
— Надо было мне спорить, что ты решишь топать с нами, — объяснила она Литкаю.
Тот пожал плечами:
— А я поспорил, между прочим. Сказал, что вернусь с пустошей живой, в своем уме и даже не поседев.
— С кем спорил?
— С учителем своим. Собственно, он только поэтому меня и отпустил… Проиграю — буду работать на него бесплатно полгода, — Литкай печально вздохнул.
— О, так у нас теперь есть такая замечательная причина гулять по этой вашей пустоши! — развеселился бард. — Показывай, как добраться до этого страшного места…
Риннолк погладила Репея по гриве, угощая того прихваченным с завтрака куском хлеба. Сказал бы ей кто, насколько она гармонично смотрится рядом со своим верным рыжим конем, низким, лохматым, толстоногим, с умильной мордой и блестящими темными глазами, Риннолк не поверила бы. Потому Кайса и промолчал, усмехнувшись про себя.
Литкай откровенно пытался подлизываться, стараясь рассказать о Думельзе все, что знает, включая слухи и сплетни, но выглядело это настолько наивно, что даже раздражения не вызывало. Видно было, что паренек не привык тянуться за кем-то хвостом или прибиваться к чужом делу, но раз уж такой случай подвернулся…
— А еще говорят, что Вейгская пустошь даже страшнее лабиринта, — болтал Литкай. — Ну, того, первого самого, слышали, наверное? Еще легенда была…
— Слышали, — сдержанно ответила Риннолк.
— Во-о-от. Хотя лабиринта того, конечно, нигде нет…
— Что за лабиринт? — нахмурился Кайса. — Я не знаю этой легенды…
«Еще бы, — подумала Риннолк. — Ее и на Пограничье редко вспоминают…» Видимо, в Думельзе эти предания помнили лучше, потому что Литкай оживился еще больше и принялся рассказывать страшилку, которую Риннолк знала едва ли не наизусть.
Все же здравый смысл у наемницы проснулся, хоть и тогда, когда городские стены остались за спиной. Учитывая то, что прошлые их приключения на пути к Думельзу заканчивались скорее неудачно, нежели прекрасно, идти через Вейгскую пустошь было слегка глупо. За себя или барда Риннолк не боялась. Он оборотень, и с нечистью и чернокнижниками сталкивался не раз, она сама — неплохо дерется и вполне представляет, что можно ждать от магов, а вот Литкай…
— Отговаривать — дело гиблое, — шепотом рассуждала она, когда паренек побежал за Репеем. — Но может, ты с ним все-таки поговоришь?
Репей ждал, пока паренек подойдет, щипал траву, потом отбегал снова. Кайса, заметивший, в отличие от Литкая, что девушка шепнула что-то коню на ухо, сама хлопнула его по крупу и отпустила повод, непонимающе развел руками.
— Ты не можешь отрицать, что для мальчишки, будь он хоть трижды смел, поход в Вейгскую пустошь будет опасен.
— Говоря честно, я не думаю, что там что-то действительно ужасное. Будь оно опасным, никто бы не возвращался.
— Я тоже так считаю, но… Кайса, мы безголовой лошади тоже не испугались, а там помнишь, как все обернулось?
Риннолк была права, для двух королевских людей они попадали впросак непростительно часто, но из чистого любопытства бард поинтересовался, почему она сама не хочет поговорить с Литкаем.
— У тебя язык лучше подвешен! — с этим утверждением спорить было сложно.
— Ладно, попробую отговорить…
— Хотя бы предупреди, дай понять, что это опасно, — Риннолк повернулась в сторону Литкая и коня, продолжавшего играть с незадачливым ловцом, и звучно крикнула:
— Репей! Ко мне!
Мева или меньше — и вот уже конь здесь. Точно хорошо выдрессированный пес! Литкай старался казаться невозмутимым, но обиженное сопение его выдавало. Риннолк посмотрела на него виновато, как могла. Мол, забыла, что конь мой умнее многих будет, не держи зла.
— Я на идиота похож, да? — вздохнул Литкай с некоторой злостью, которой от него никак не ожидали. — Могли бы просто попросить отойти и поговорить спокойно, если так надо. И пользы от меня больше, чем вы думаете. Нет, правда, — он поскреб затылок, что несколько ослабило эффект признания. — Я ж лекарь. Нужен я вам буду в пустоши, почти наверняка. И потом, это ж я вас туда толкнул, когда рассказывать начал…
Кайса молчал. Уже придуманные им доводы, красиво построенные фразы улетучились в момент. Сами виноваты, что вовремя не отвязались от мальчишки, дали поверить в несомненную удачу, что им сопутствует. Риннолк едва слышно вздохнула и с просьбой в глазах посмотрела на разведчика.
