— Пойдем, — прошептала Элфи.
Генри, в полосатой пижаме, похожей на дочуркин халат, встал и, обойдя постель, глянул на орейфус. Из-за вчерашней суматохи, он забыл прикрыть его и закрепить блокатор. Отругав себя за беспечность, правда, не вслух. Он подошел к стулу и швырнул на него покрывало, потом улыбнулся дочери, и они вышли из спальни.
— Давай сходим в оранжерею. Вчера мы с тобой потрудились на славу.
— Пап?
— Да?
— Думаешь, они прижились? Я волнуюсь, стебельки такие тонкие. Кажется, некоторые я сломала, — сказала Элфи, а потом добавила шепотом, — только маме не говори.
— Не скажу, — прошептал ей в ответ отец.
Они спустились по лестнице. Дверь, прятавшаяся за портьерой в гостиной, сейчас оказалась распахнутой, от чего аромат цветов из оранжереи проник в дом. Теперь в гостиной повис насыщенный запах цветочного сада. Здесь пахло не хуже, чем в цветочной лавке, хотя, пожалуй, у некоторых людей от столь пропитанного цветочными феромонами воздуха могла закружиться голова. Для Смолгов же это было привычно.
Отец и дочь вошли в светлое помещение. Словно отсеченная часть невероятного размера шара, стеклянная полусфера вонзалась в фасад дома. Диаметром не менее шестидесяти метров оранжерея имела всего два выхода: в дом и, в дальней части, на зеленую лужайку. Экзотические растения и привычные для этих мест цветы и саженцы юных деревцев разрывались многочисленными дорожками, спиралью сходящимися к центру, в котором возвышалось массивное дерево, гардома. Оно считалась символом Смолгов, их талисманом.
Дорожки, ведущие к могучей гардоме были не только спиральными, они лучами расходились в четырех направлениях. Вдоль каждой из прямых дорожек пушились кусты разноцветных незабудок.
Генри отправился в дальнюю часть оранжереи: вчера там высаживали молодые ростки десятка цветов. Элфи медлила. Когда отец скрылся из виду, она подошла к столу, убрала гору рабочих перчаток и взяла голубые очки, спрятанные здесь вчера. Она одела их и ахнула: оранжерея преобразилась. Разноцветные незабудки вдруг мигом обрели голубой оттенок, а дерево, растущее в центральной части подкупольного сада немного сморщилось.
— Так забавно. Очки других растений, — тихо, сама с собой, разговаривала малышка.
— Элфи! ты куда пропала? Иди сюда. Посмотри.
Элфи стала прокрадываться к отцу, не снимая очков. Почти все растения выглядели иначе, лишь многочисленные розы не изменили своего совершенного строя. Генри особенно тщательно следил за их ростом.
Элфи выглянула из-за куста и увидала ряды уверенно торчащих из земли цветочков. Она отвернулась: «Ура! А я сомневалась!» Губы растянулись в довольной улыбке, она сняла очки и положила их в карман халата, а затем довольная показалась, из-за пышного куста и уставилась на отца. Он встал с колен:
— Да… Не повезло. Вроде все делали правильно.
Элфи глянула и застыла на месте: все росточки грустно скрутились и погибали.
— Как это? Я ведь своими глазами виде… — она прикусила губу. — Что случилось, папа? Как это так? — она подошла к Генри и обняла его, слезы покатились по щекам, — я старалась.
— Я знаю дорогая.
— Я так и думала, что все завянут. У меня не получалось, они такие хрупкие.
— Элфи посмотри на меня. Вытри слезы. Ты помнишь, что сказала тебе мама?
— Надо мечтать о хорошем?
— Именно. Они завяли потому, что ты слишком переживала. Ты думала, что ничего не выйдет? Так?
— Да, наверное.
— Вот ничего и не вышло.
— А как надо?
— Надо представить их крепкими, надо прислушаться к их шепоту, тихим песням. Ты слышала их вчера?
— Нет. Я все время думала, что сломаю их и что я делаю все неправильно.
— А надо было?
— Надо было?..
— Надо верить в себя и в них конечно. Не надо плакать. Посмотри, они еще живы. Помоги им. Подумай о хорошем. Закрой глаза. Представь свой любимый мятный чай, свою пушистую Фелисию, мамину улыбку. Представила?
— Да папа, я все вижу, прям как наяву.
— Это хорошо, — он наклонился к дочери, — а теперь открывай глаза и пойдем все это воплощать в жизнь. Будь счастливой, тогда вокруг тебя все будут счастливы и анютины глазки в том числе.
— Да, папа, так лучше и спокойнее! — радостно воскликнула Элфи, — Пойдем, выпьем чаю и разбудим маму! — она взяла отца за руку, но потом развернулась к печальным стебелькам, — а они быстро оправятся?
— Посмотрим!
— Ну, ладно! Идем же на кухню!
Они вприпрыжку вышагивали по каменной тропинке. Генри пощекотал Элфи, а потом повесил себе на плечо. Малышка рассмеялась, и отец внес Элфи в дом.
— Папа, подожди. Я кое-что забыла. — Генри опустил дочь, и она выскочила обратно в оранжерею. Элфи подошла к столу, спрятала очки на прежнее место. — Полежите здесь пока. Я еще к вам приду. — Малышка вернулась в дом, и, вместе с отцом, они отправились готовить завтрак.
Глава 13. Жилище соловушки
Неуверенная осень повелевала густыми ночами Воллдрима. Лишь смеркалось, полная удовлетворения, она накрывала город влажной прохладой. И нехотя уступала дорогу все еще теплым дням. Деревья терпимо выносили перепады температур и все еще продолжали радовать Воллдримцев своими дарами. Но это там, за забором, у более участливых хозяев. Здесь же необычный сад одичавших яблонь и груш с вонзающимися в них остриями нескольких молодых елей, укутывал старинный дом пышной кроной, отягощенной тысячами мелких плодов. Не знавший ножниц садовника, сад рос и развивался в согласии с законами природы. В деревянном жилище, посреди сада, коротали время две преклонного возраста дамы. Гостей у них не бывало, да и сами они никогда не выходили. Часто оттуда слышались разговоры, и доносилась спотыкающаяся о виниловые царапины мелодия, впечатанная в старые пластинки.
Соседи не интересовались происходящим в стенах этого двухэтажного домика, однако в том, что он обитаем, никто не сомневался.
Брегантина слушала пение своего пернатого питомца, устроившись в мягком кресле. Соловушка чирикал отчет о событиях, а его хозяйка умилялась совершенным нотам. Новости со всех концов Воллдрима каждое утро доставлялись прямо в спальню. Сокол, такое гордое имя носил кроха пташка, умел распознавать отдельные мысли некоторых людей. Он угадывал настроения и веяния Воллдрима, о чем ежедневно спешил поведать доброй старушке.
К Харму Дриммерну Сокол заглядывал не часто, да и то старался помалкивать, чтобы мальчик его не заметил. Слишком уж засветился он в первый свой визит. Увидав Харма во второй раз, он прочел догадки в дерзком взгляде мальчишки. Словно Харм узнал, что та давняя песня была не случайна. Харм образовался новому визиту искусного певца и даже поздоровался с ним, а также поблагодарил за помощь. После такого откровения Сокол посещал мальчика, не выдавая своего присутствия. Харм же иногда скучал без игривых песен умной птицы.
