Магдалена осматривалась, летая вокруг мужа, она понимала, что многое зависит от его навыков. Он отвечал за устройства и закономерности, тогда как она скорее была творческой составляющей в их совместном проекте.
— Генри. Почему так получается? Всё устойчиво пока мы здесь, но стоит нам уйти, как законы прекращают существовать? Ты должен сконцентрироваться? Нам нельзя отвлекаться!
Задумчивый мечтатель вдруг преобразился, и его уныние сменилось веселостью:
— Как тут сосредоточишься? Я все вожусь с цветочками. Ты же знаешь, мне не до законов мироздания, когда кругом такие экземпляры, — он подлетел к Магдалене, затем обнял и поцеловал ее, потом развязал ремень и толкнул от себя орейфус.
Из стены, будто из вязкого вещества, выползло два блестящих кольца. Пара миниатюрных цепочек, возникших из пустоты, принялась пульсировать, раздуваясь и обретая мощь. Желтый металл краснел при каждом вздохе и становился бледно серым при выдохе. Набрав необходимый размер, цепь замерла. Крайние звенья разомкнулись и схватили кольца, торчавшие из стены, другие концы обвились вокруг ножек стула и соединились. Теперь орейфус надежно закрепился в обители.
Магдалена кивнула, соглашаясь с решением Генри, но потом, рассмеявшись, отпрянула от него:
— Может уберешь эти мускулы, а-то мне кажется я целую циркового атлета, а не собственного мужа? — она прищурилась, оценивая его мускулатуру.
— Ох, да. А я как раз мечтал о русалке… — Генри осмотрелся и будто не найдя того, что искал, изобразил горечь потери, — Но где же совершенное создание? Моя русалка…
— Наглец… — тихо промолвила Магдалена, сложила руки на груди и отвернулась. Вскоре перед ней возник поднос. На нем, покачиваясь, дымились паром две чашки с темным напитком. Пакетик-пирамидка с молоком наклонился над одной из чашек, и немного осветлив напиток, исчез через мгновение. Магдалена взяла чашку и отпила несколько глотков:
— Вот видишь, локально, на подносе тяжесть есть и кофе не поднимается из чаши, но почему не получается с домом и остальными предметами?
Генри взял свою чашку, выпил глоток и тут же выплюнул содержимое, оно десятками шариков поплыло в разные стороны:
— Квас? Да еще горячий! — он откинул прочь чашку и та, зацепившись об орейфус, разлетелась вдребезги. Салют фарфоровых ножей раскидало по сторонам, один из них вонзился в ногу Генри. Остальные, ударившись о стену, испарились. Генри спокойно вырвал острие из голени, и оно лопнуло, как мыльный пузырь, не оставив и намека на свое существование. Однако рана стала кровоточить.
Магдалена вздрогнула:
— О, нет! — подавшись в сторону мужа, ей захотелось кинуться тому на помощь, но глубоко вдохнув, она удержалась от порыва.
Ситуация не была столь критичной и, посему, панический приступ Магдалены уступил благоразумию. Она не спеша вдохнула дивный аромат любимого напитка и, прикрыв глаза, четко выстроила в мыслях тугую повязку. Затем посмотрела на ногу Генри. Крохотные шарики крови перестали вываливаться из раны, аккуратно стянутой марлевым бинтом. Впрочем, ее супруг этого даже не заметил или только сделал вид, что ничего не произошло. Он был задумчив:
— Как твой кофе? Лучше моего? — Генри строго посмотрел на Магдалену.
— С наглецами так и надо поступать. Русалку ему подавай! — ее ноги вновь сомкнулись и образовали рыбий хвост, она подплыла к мужу, — но с другой стороны ты такой милый, когда обижаешься.
Генри обнял русалку:
— Мечты сбываются! Впрочем, как всегда!
Магдалена покорилась объятиям мужа, а отдаленная мысль скребла в голове: «Но все же здесь небезопасно…»
Они плавали в молодом мире, пока еще не скованном законами, но и абсолютно не пригодном для жизни людей. Еще пустой и безжизненный он ожидал продолжения своего развития.
* * *
В спальне своего дома, в Воллдриме, появилась Магдалена. Ночная рубашка и собранные в косу волосы были в точности такие, как до перемещения сквозь орейфус. Она встала, и Генри появился вслед за ней. Его одежда также обрела недавний вид, однако на серой штанине чуть ниже колена быстро появилось красное пятно. Оно разрасталось, отхватывая новые участки. Магдалена заволновалась:
— Надо держать аптечку здесь. На всякий случай. Подожди я сейчас, — она выбежала из комнаты и помчалась в кухню. Найдя все необходимое, она вернулась в спальню. Генри сидел на полу и, разорвав штанину, держал серую тряпку на ране. Кровь не переставала просачиваться сквозь льняную ткань, и Магдалена принялась обрабатывать глубокий порез. Однако мечтатель спокойно наблюдал за действиями жены. Он не чувствовал боли, он развлекался:
— Похоже штаны обречены и в этом, и в другом мире, — Генри улыбнулся.
— Надо аккуратней. Мы вели себя как дети. Ведь так можно серьезно пострадать.
— Сначала как дети, зато теперь ты как ворчливая старушка, а я обездвиженный калека, — все опять в равновесии, — он провел ладонью по черной косе жены, а потом развязал ленточку удерживающую волосы Магдалены. Шёлковые пряди распустились и повисли над его окровавленной ногой.
— Ты мешаешь сделать как надо! Прекрати или истечешь кровью в собственной спальне!
— Ты, что? А вдруг Элфи зайдет? Ей ни к чему такое страшное зрелище. Подумай об этом и смилуйся надо мной. Будь доброй мечтательницей! — он намотал прядь ее волос на указательный палец и легко подтянул к себе.
Магдалена взглянула Генри в глаза и дотронулась ладонью до его щеки.
— Хорошо, ради дочери я сжалюсь, — она улыбнулась. — Ну вот, все готово. Снимай брюки, я их выброшу!
Генри отпустил прядь и быстро разделся, а затем запрыгнул на кровать, и, покачиваясь на мягкой перине, осмотрел повязку на ноге:
— Ты искусна в каждом из миров. Моя спасительница!
За окном горели звезды и, в тиши ночного неба, сонно плавала луна. Смолги крепко уснули, а орейфус, скромно стоя в углу, продолжил ожидать своего часа.
Вскоре свет ближайшей звезды уже раскрашивал смуглые очертания Воллдрима в привычные цвета, и некоторые из его жителей готовы были проснуться.
— Мама, пап, вы спите?
Генри открыл глаза и увидал личико своей дочурки.
— Элфи, доброе утро! Ты уже встала? — Генри присел на кровати и взглянул на спящую жену. Черные кудри взлохматились на пухлой подушке. Он аккуратно убрал локоны с лица Магдалены. — Пойдем вниз, пускай мама еще поспит немного. Она поздно уснула.
— Пойдем, — прошептала Элфи.
Генри, в полосатой пижаме, похожей на дочуркин халат, встал и, обойдя постель, глянул на орейфус. Из-за вчерашней суматохи, он забыл прикрыть его и закрепить блокатор. Отругав себя за беспечность, правда, не вслух. Он подошел к стулу и швырнул на него покрывало, потом улыбнулся дочери, и они вышли из спальни.
