Дабы успокоить совесть, пришлось разобрать документацию, скапливающуюся на моей портативке и вне ее с завидным постоянством. Ознакомилась я и с делом, на которое намекал Командор, однако ничего, объясняющего происходящее, там не нашла. Банальнейшая контрабанда, правда, контрабанда памятников культуры. Каменные таблички — одни из первых образцов письменности ременов, и несколько окаменелостей примерно того же периода. Насколько явствовало из материалов дела, все это было украдено из тайных хранилищ ордена Рух на Станайе. Собственно, археологические памятники хранились там исключительно по причине своего религиозного содержания. Обычные в таких случаях заповеди, постулаты и пару предсказаний.
Я закрыла файл и задумалась. Никаких озарений не приходило, более того, никакой связи между Рис и этим делом не было видно вообще. Мда, плохо голова работает, плохо. Я нашла биографию нашей дамочки и погрузилась в нее с головой в смутной надежде понять ход мысли Эрро. Однако спустя час, когда в кабинет ввалился Чезе и недвусмысленно намекнул, что мое присутствие в блоке необходимо, это все еще оставалось для меня загадкой.
Оставался он для меня загадкой и позже, когда, уже проведя совещание, раздав конкретные поручения и набросав предварительный план проведения операции, я сидела за общим столом и боролась с закрывающимися глазами. Скоро обед, потом всем будет не до меня и наконец-то можно будет улизнуть на жилой уровень поспать… Может быть.
Я обвела блок мутным взглядом. Пешш сгорбился за другим концом стола, красными от недосыпа глазами уставившись на экран портативки. Хотя сидевшая рядом с ним Харлин с моего молчаливого попустительства проявила великодушие и взвалила на себя оформление части документации, он все равно сидел над ней всю ночь. И просидит еще одну, без всякого сомнения — объем работы там действительно большой.
Я побарабанила пальцами по столу, бросила на дальний конец стола тяжелый взгляд, и в конце концов подозвала маявшихся от безделья новичков.
— В ближайшие сутки поступаете помощниками к сержанту Харлин. Идите.
Харлин подняла на меня вопросительный взгляд. Документы? Я едва заметно кивнула. Только не ставь ни на что сложнее систематизации. И проверить не забудь. Обижаете, куратор.
— Куратор! — Наррау подсунул мне под руку смету. — Финансовый отдел не утверждает. Сказали пересмотреть и сократить расходы на транспорт и проживание. Объясните вы им, что если «вести» объект плотно, меньше не выходит.
Я бросила быстрый взгляд на считыватель. Нормальные суммы, меньше все равно не выйдет. Опять зажимают командировочные, экономисты хреновы!
— А ты говорил, что дело этой бабенки находится под личным контролем Командора? И если за время разработки операции с ней что-нибудь случится только потому, что нашему агенту не хватило кредитов на такси, голову оторвут им? Не то чтобы я была против…
— Я говорил, — угрюмо сказал Наррау. — А мне сказали, что дело официально существует только в местном Управлении полиции, вот пусть там и беспокоятся по поводу того, чтобы нашу подопечную не убили до того, как мы закончим разработку операции, и дело официально не передадут Корпусу.
— Ах вот значит, как… Ничего, они у меня еще долгоножками попрыгают, бюрократы недорезанные! Собирайся пока, а я пойду, устрою им избиение младенцев, если нормального языка не понимают.
— Леди Шалли, вы того… ревизия все-таки.
— Ревизия к ним никакого отношения не имеет, — отчеканила я. — А своих людей я никому ущемлять не дам!
— Поэтому вас и не любят, — серьезно сказал Наррау.
— Толпа безмозгла. Вы меня любите, и на том спасибо.
Я встала направилась к выходу.
Пришлось подняться на «чердак» — уровни, находящиеся выше административных. Здесь находились отделы, не работающие непосредственно с агентами: финансовый, архив, технические службы и прочее в том же духе.
Чезе нагнал меня почти у дверей финансового отдела, и на всякий случай стал между мной и входом.
— Даже и не думай меня отговаривать, — я мрачно взглянула на него исподлобья. — Избивать никого не буду, но если будешь продолжать торчать в дверях, стукну тебя.
— Шеф, не буяньте. Мне не улыбается вытягивать вас потом из карцера. Тем более, если вы туда попадете из-за пустышки.
— Почему пустышки?
Чезе закатил глаза.
— Потому что координатор весьма ясно сказал агента для присмотра за Рис сейчас не посылать. Так что идите вы на обед, куратор.
— А не сказал ли он, почему?! — я начала тихо свирепеть.
— Нет, — неохотно сказал Чезе. — Но до того, как отдать это распоряжение, он просил вас зайти к нему после обеда. Полагаю, там вы сможете задать ему все интересующие вас вопросы, — он неожиданно улыбнулся. — По крайней мере, избивать эту гору мышц будет гуманнее, чем финансистов, засушенных сметами и выкладками.
Я непроизвольно хмыкнула, сдаваясь. Вот тебе и накрылся послеобеденный сон медным тазом.
— Это гора мышц скрутит меня в бараний рог и не заметит, — проворчала я. — Ладно, уговорил. Пошли в столовую, остряк.
— Верное решение, шеф. А если сможете поймать его в столовой, все это успеете обсудить на перерыве и после обеда сможете наконец поспать.
— Чезе, прекрати читать мои мысли. Тебе это по субординации не положено.
— Как вашему помощнику, мне положено очень многое. А как секретарю, мне положено все остальное. Кто ж вас еще прикроет, как не верный секретарь с нищенской зарплатой? — Чезе совершенно по-мальчишески ухмыльнулся и подмигнул. Я засмеялась:
— Ничего не могу поделать с этой чертовой зарплатой, дружочек. Разве что побить финансистов.
— А вот этого не надо, — Чезе взял меня под локоток и ненавязчиво повел к подъемникам, пока я не передумала. — К демонам эту зарплату, в самом деле!
Ну-ну. Именно это и буду цитировать в ответ на очередные вопли на финансовые темы.
И все-таки преданные люди — капитал гораздо более ценный, чем все кредиты этой галактики. То, за что заплачено, всегда могут перекупить, знаете ли. Не стоит Корпусу об этом забывать. Система, построенная Филином, менялась не раз, а не стоило бы. Основатель Корпуса не был добр, не был честен, и уж тем более не был справедлив. Он был сволочным фанатиком, чертовски хорошо знающим надежды и чаяния слабых смертных сердец. И только он смог сделать из Корпуса монолит, которого боялись все.
Ненавижу его за одно это. Но, бесы меня подери, он был гением. Я что, единственная понимаю это?
Ревизия — ответ на этот вопрос. Какая ирония плутовки-судьбы… Как бесился бы дух Филина, существуй он на самом деле, зная, что я единственная безоговорочно верю в его систему, я, крошечный винтик огромного механизма, всего лишь на пару шагов отстоящий от низшей ступени. И к тому же, половину служебного времени копающийся в архивах…
