Движением настолько гибким, что оно заставляло задуматься о диком животном, она встала из гамака, пересекла комнату и села в деревянное кресло, предложив Кларенсу занять табурет напротив. Амальрика сесть не пригласили, и он отнесся к этому, как к должному.
Она ожидающе и дразняще улыбнулась, и судорожно цепляясь за ускользающую от него способность рассуждать, слепо барахтаясь в волнах какого-то сумасшедшего наваждения, Кларенс успел еще подумать, что вообще-то в родной деревне эту маленькую худышку не сочли бы даже за хорошенькую, что высокая пышная Бесси во сто крат краше… Но никогда, никогда Бесси не подводила его и близко к подобному безумию. Нутром он чувствовал, что Королева — не добрая и не хорошая, что в ней полно того, что называется детской жестокостью, и все это было написано на ее насмешливом личике, но все это ничего не значило, потому что он хотел ее немедленно и страстно.
— Расскажи мне о своей сказке, Охотник, — донеслось до него сквозь морок. — В ней есть героиня, или же ты ее пока не встретил?
* * *
Амальрик остановился у дверей, прислушиваясь к голосам за ними. Скучающая стража старательно делала каменные лица, но он-то знал, что за всем этим кроется неистребимое любопытство. Уверенный, громкий голосок Королевы Соль слышен был вполне отчетливо, Кларенс говорил тише, его голос менял тона. Королева развлекалась. Амальрик достаточно хорошо ее знал, да и всех предыдущих тоже. На его взгляд Кларенс вполне удовлетворял необходимым условиям: он был молод, привлекателен, явно силен и, что всего важнее, из Светлых. Он обладал всеми качествами, способными привлечь внимание Королевы. Все то, что в Рэе было черным, в этом мальчике оказывалось светлым, и еще он был достаточно безопасен, чтобы Королева не натворила из-за него безумств. Любой ценой следовало снизить накал ее увлечения Черным принцем, и ничего лучше нового любовника Амальрик не мог придумать. Связь, длящаяся больше года, встревожила бы его, даже если бы Рэй не был тем, кем был. Королева эльфов кончается там, где начинается любовь к одному мужчине. Во всяком случае, та игра, что она вела сейчас с этим простаком, очень его обнадеживала. Парень был готов. Шестнадцатилетняя девчонка, фальшивка, магией искушения она владела так, словно родилась с ней. Откуда? Прочие, настоящие Королевы не были для Регента загадкой. Он умело управлял ими, но эта своевольница вызывала у него искреннее, смешанное с возмущением, восхищение.
Голос Кларенса из-за двери произносил что-то очень быстро и горячо, слов Амальрик разобрать не мог, да они и не были ему нужны. Он прекрасно ориентировался в интонациях и вполне мог распознать пылкое признание в любви. Потом была пауза, в течение которой Регент затаил дыхание. Затем четкий, хорошо поставленный голосок Королевы произнес: «Договорились. Я занесу тебя в список, и ты будешь в нем восемьдесят пятым». Засим последовал возглас удивления и ее разъяснение: «Это не имеет значения, потому что ты в любом случае останешься восемьдесят пятым».
Низенькая дверь распахнулась, из покоев Королевы, словно вынесенный на волне ее оскорбительного хохота, как ошпаренный, вылетел совершенно красный Кларенс.
Бросив ему:
— Подожди меня в баре на Яблоневой поляне, -
Регент кинулся мимо него в королевские покои, где изнемогала от смеха Королева Соль. С нею случился новый приступ, стоило ей увидеть озабоченную физиономию Регента.
— Он преклонил передо мной колено, — сообщила она, давясь, — и поклялся в вечной любви! О духи, в вечной! Амальрик, зачем ты притащил этого болвана? Ты раскопал эту репу, вот сам ее и окучивай!
— Во всяком случае он доставил тебе несколько веселых минут, — отвечал Регент, успевший за краткий миг обрести прежнюю невозмутимость. — Однако в его словах нет ничего ни смешного, ни удивительного, учитывая, что ты тут творила.
— Я только чуточку подразнила его, — возмутилась Солли. — Самую чуточку.
— Да тут воздух плавился от твоей чуточки!
Она досадливо отмахнулась.
— Ерунда. Он сказал: «Люблю»! Кого это интересует? Если бы он честно сказал: «Хочу», я знала бы, что он что-то понимает. А любовь, это… — она помахала в воздухе кистью, подыскивая слово. — Камуфляж. Мазохизм и чушь собачья.
* * *
— Она — девчонка, — говорил Амальрик Кларенсу, когда оба они сидели на больших пнях в эльфийском баре на Яблоневой поляне и потягивали густое темное пиво. — Вздорная, взбалмошная, избалованная девчонка. С этой точки зрения к ней и нужно подходить.
Кларенс отмалчивался, прячась за кружкой. На его скулах все еще алели пятна конфуза.
— Она попала в дурные руки, — продолжил Регент. — Она говорит обидные слова, но слова эти не принадлежат ей. Ты понимаешь? Ее научили презирать возвышенные чувства. Нет, разумеется, ты не мог выдумать ничего хуже романтического объяснения. Честно говоря, набросься ты на нее, и то было бы лучше.
Изумленный взгляд поверх кружки напомнил Регенту, что напротив него сидит положительный герой, для которого подобное никак невозможно. Амальрик поспешил сменить направление монолога.
— С другой стороны она права, слова действительно дешевы. Как насчет подвига, мой юный друг?
Кларенс неопределенно пожал плечами. Любой подвиг совершить ему казалось легче, чем выносить насмешки Королевы.
— Я найду Волка, — сказал он наконец, — и швырну к ее ногам его голову и шкуру. Тогда я уже действительно буду кем-то.
Амальрик презрительно фыркнул.
— Волка! Ха! Неужели ты думаешь пронять ее такой мелочью? Это же не деревенская красотка, Кларенс!
— Ты можешь что-то предложить?
— Вот это разговор. Парень, ты всерьез намерен ее добиваться?
Молодой охотник встретил его взгляд, не моргнув, и Регент отметил, как окаменели в напряжении его челюсти, готов был поклясться, что кулак, лежащий на коленях, крепко стиснут.
— Мне бы хотелось заставить ее переменить мнение обо мне.
Амальрик довольно кивнул. За этой фразой, за тем, как она была сказана, таилось многое.
— У Волка есть Хозяин, — сказал он. — Тварь несравненно более опасная. Но это Зло на порядок выше. Вот если ты его голову положишь к ногам Королевы, ручаюсь, она отнесется к тебе с куда большим вниманием.
* * *
Вороной конь рвался, бросаясь из стороны в сторону и оседая на задние ноги, тщетно пытаясь сбросить груз, повисший на поводьях, но смирился, узнав по себе, что такое кузнечная рука, намертво вцепившаяся в его узду.
— Что за черт! — воскликнул всадник. — С дороги, парень, иначе…
— Слезай, — велел Кларенс, — я хочу биться с тобой.
