Первым, кто нарушил молчание, против всяких ожиданий, был Сигвард.
Произошло это на привале. Если некоторые люди могут двигаться весь день без остановки, то лошадям требуется отдых. Впрочем, люди тоже были не прочь передохнуть, по крайней мере, Ингоз с Пандольфом. Вот тут Сигвард и воспользовался тем, что задушевная пара расслабилась.
– От кого потребовалась Перегрину вооруженная охрана? – спросил он. – Кроме беглых?
– А с чего ты взял, что здесь, кроме беглых, еще кто-то есть? – угрюмо полюбопытствовал Пандольф.
– Вряд ли бы меня отправили сюда ради приятной лесной прогулки. По тому, как ваш Воллер вел себя, намечается заваруха со стрельбой. Вот я и хочу знать, в кого стрелять.
– Может, будет заваруха, а может, и нет. – Ингоз успел заглотить утащенную с монастырской поварни лепешку с сыром, и это сильно улучшило его мироощущение. – И стрельба для нас дело обычное, и не только стрельба, оттого-то мы это чучело и терпим. – Он оглянулся, без особого интереса, чтобы посмотреть, как поведет себя Кружевница в ответ на «чучело», не обнаружил ее в поле зрения и продолжал: – А насчет стрельбы… ну, могут быть и беглые… да ты и сам-то кто?.. или вот она… Но заметь себе, тут каждый заводчик или хозяин рудников собственную охрану имеет. Вот эти молодцы зачастую между собой и воюют. А хозяева еще и нас нанимают. Нам что, мы идем, отчего ж не пойти, ежели платят…
– И у Роуэна, конечно, таких молодцов хватает.
– У него-то больше всего.
– Отчего же он их не послал вместе с нами?
– Ты, малый, совсем тупой или притворяешься? – вмешался Пандольф. – Ясно же – заказчик хочет до поры до времени сохранить тайну. Не знаю я, зачем ему понадобилось взрывать эту хрень. Но какую-то выгоду поиметь с этого он собирается. А с этими парнями какая же тайна? Это все равно что в трубы трубить – слушайте, мол, кто еще не слышал, мы идем!
– Вдобавок лесных троп они не знают, – Ингоз не мог позволить, чтоб у него отобрали сольную партию, – поперлись бы открыто. А ты не думай – раз здесь народу негусто и поселений мало, так никто ничего не видит. И нашлись бы те, кто перехватил бы мэтра Перегрина – просто так, сведенья полезные получить. Выходит, без нас никак.
– Стало быть, если я верно вас понял, основную опасность – и сейчас, и в будущем – для нас представляют наемники конкурентов нынешнего клиента.
– В общем, верно… – Ингоз впал в кратковременную задумчивость, начал было загибать пальцы на обеих руках, потом плюнул и прекратил это занятие. – Короче, если не брать в расчет разную мелочовку, которая разбежится от одного взрыва, три крупные компании нам могут угрожать. Служат соответственно Орану, Куаллайду и Траудету. Это те, которые, по карнионским понятиям, на стороне порядка.
– А на стороне беспорядка – беглые?
– Ну да. Или просто отродье всяческое, которое в шайки сбивается. Хотя нынче говорят, этих поменьше стало. Теперь-то, раз здесь появилась каторга, то появились и охранники. А раньше – я-то уж этого не застал – сюда ворье сбивалось чуть ли не со всей империи. Погуляют на больших дорогах, а после в Заклятых Землях прячутся.
– Как мы теперь.
– Тоже сравнил! – обиделся Ингоз. – У нас порядок, дисциплина, и вообще… мы не прячемся. Мы, можно сказать, сами направляем события. А эти сидели в горах, на Эрдском Валу. Там раньше укрепления старые были, теперь от них, почитай, ничего не осталось.
– Зато теперь новые построят, – снова подал голос Пандольф.
– Построят. И строят уже. Только на равнине, а не в горах… Ну что, ответил я на твой вопрос?
– Да. Общим счетом: наемники, беглые и просто бандиты.
– Точно, а больше в Открытых Землях опасаться нечего.
– Ошибочная точка зрения, – негромко заметил Перегрин. – Хотя и весьма распространенная. Люди склонны к крайностям. Прежде они чрезмерно боялись этих краев, а теперь спешат изгнать из памяти все непонятное и слишком страшное. Ваша Дорога, господа, – не исключение. Но эти земли, как их ни называть, и в особенности Эрдский Вал и Междугорье, слишком долго были ареной противоборствующих сил, о которых большинство людей не имеет понятия. И было бы верхом наивности полагать, что они так легко согласятся уйти.
– Полная дурь! – Кружевница, обретавшаяся где-то за деревьями, вышла на поляну. – Сказки для баб и простачков. Хороший бы пороховой заряд под хвост этим таинственным силам! Или вот зажигательная смесь… как только доведу ее до ума…
– А может, заказчик именно этого от нас и добивается? – спросил Сигвард. Неизвестно, к кому он обращался, но и Кружевница, и Перегрин взглянули на него со вниманием.
– А не пора ли нам двигаться дальше? – заявил Ингоз, ибо для него сей аспект беседы интереса не представлял.
Никто не стал с ним спорить. Отряд вновь двинулся в путь, и более до вечера ни происшествий, ни задушевных бесед не было.
Место для ночевки выбирал тоже Ингоз. Он снова подтвердил правильность кандидатуры проводника, отыскав ручей, из которого можно было набрать воды для ужина и напоить лошадей. Там же встали лагерем – если это можно было так назвать. Палаток не разбивали. Распределили, кому в какой черед сторожить. Пандольф потребовал, чтоб Сайль от стражи освободили – не потому, что она, черт побери, дама, а из-за ее полной безответственности. Ей, конечно же, будет плевать, если остальным перережут глотки у нее под носом. Сайль не протестовала. Зато Перегрин вызвался нести стражу наряду с остальными. Сказал, что его мучает бессонница и если уж не спать, так с пользой для дела.
Развели костер, Пандольф с Ингозом занялись ужином – ясно было, что от Сайль помощи не дождешься. Впрочем, сегодня в распоряжении имелись припасы из монастыря, и сильно напрягаться не пришлось.
Перегрин, сидя у костра, что-то черкал на своих табличках. Сигвард вел о чем-то беседу с Кружевницей. Ингоз прислушался.
– Кто тебе сказал? Каменные ядра только рахманы нынче применяют. У имперских войск – чугунные и свинцовые. Говорят, что немцы – первые в этом деле, но императорский пушечный двор в Тримейне недаром деньги от казны получает. Хотя тоже мудрят, бывает. Полевые орудия пятидесятого калибра – представляешь себе?
– Это зачем?
– Говорили, для дальности выстрела. Черта с два!
– Слушай, а вот сейчас многоствольные орудия, слышала я, появились – у вас они были?
– Ты не путаешь? Тяжелый мушкет о трех стволах – ландфус называется – это я видел. Стрелять, конечно, можно только с сошкой.
– Нет, это точно не мушкет. Тяжелое орудие, его еще «органным» называют, потому что у него стволов – как труб у органа. Я читала, но там мало написано…
– Таких у нас не было. А если где-то их и пользуют, так только при осадах, а не в поле.
