–Блин! – Нора принялась спешно залечивать царапины от огненных когтей. – Что ты творишь?
–Не творю, тут ничего творить не надо, – Сулмор напряглась, цепляя неустойчивые связи. Так, теперь – рвануть на себя... Клюется, сволочь!
–Подержать? – пальцы Норы скользнули в золотые перья.
–Ага, – кивнула Ангмарская. Феникс снова расплылся, потеряв цвет и очертания, превратился в трехмерный меловой рисунок... Методика могла показаться жестокой, но эффект был налицо. Спустя несколько минут в руках хейтерш билось бесформенное бело-прозрачное облако, готовое по команде принять любой облик. Нора вытащила из кармана несколько прозрачных осколков, завернутых в своеобразный пакет из защитного поля. Облако посмотрело на неплотный энергат мгновенно отращенными обиженными глазами, затем вытянуло туманное щупальце и сгребло лакомство, предназначенное для энергетических форм жизни. Нора уничтожила ненужное поле.
–Пси большое, – сказала она, забирая все облако себе. Чокам спрятал все дополнительные малосущественные органы, но было ясно, что клубится он как-то раздраженно. – Для твоего же блага...
На благо питомцу было наплевать, начхать и накласть все возможные для отращивания конечности. Он мог это даже не телепатировать, хоть такая возможность общения у чокамов была, пусть и в очень урезанном виде.
Сулмор подумала, что чокам идеально иллюстрирует понятие непонимания. Это его хозяйка и Ангмарская знали, как неправильно для низших энергетических форм жизни застывать в одном состоянии, а сам носитель гордой клички Феанор наверняка полагал, что в глубоком перерождении нет ровным счетом ничего вредного. И, возможно, даже думал, что не существам, закостеневшим с какой-то стати в одном облике, учить юного чокама.
Конечно, демоны всегда видят разницу между оболочкой и существом, на то они и высшая из форм жизни... Тело – это только символизирующий что-то носитель, который почему-то сейчас немодно менять...
Ангмарская снова заметила, что ее мысли вылезли из-под защиты. Но было поздно.
–Правильно думаешь, для них, – Нора пошурудила рукой в облаке, – стать чем-то определенным так же плохо, как для нас осознать себя людьми. Ты бы с этим бывшим беспредельщиком поболтала – он при желании такого натрепать может на эту тему... Про Пейнджела натрепать, – рыжая хейтерша почему-то осеклась.
–О том, как он среди нелимитированных мучался? – Ангмарская задумалась. Эта история была не то чтобы обязательной – так, бродячий сюжет из жизни демона, ставшего для хейтеров чем-то вроде героя. Пейнджел был известен в третьем приходе, среди старожилов, понимавших, за какие заслуги могут отжалеть целый шкаф. Был известен в пятом – среди тех, кто тусовался у склепа, конечно, но кое-что можно было узнать даже у вышедших в себя пофигистов. А это уже не слабая известность...
В основном все истории можно было объединить с вычетом подробностей и получить сухой остаток, гласивший следующее: хейтер по имени Пейнджел пришел в эту реальность в числе первичной кучки третьих прихожан, возглавил их, когда речь зашла о захвате непредельского здания, за что и был награжден. Затем он же каким-то образом загремел в плен к беспредельщикам, смог бежать вместе с одной из их «моделей», отбить ее, когда за своим имуществом пришли владельцы...
–И подарить нам, идейным хейтерам, искусство умирать навсегда, – закончила Нора. Ангмарская обругала себя за нездоровое отсутствие паранойи. Мало ли что можно прочитать в мыслях, когда не пользуешься прикрытием? Мэлис ругала, а сама... Сулмор глубоко надвинула щит, намереваясь больше не выпускать на свободу свои размышления. – Ангмарская, это правда, только не вся. Я из папочки кое-что вытрясла, так вот – обопрись на что-нибудь, а то равновесие потеряешь, – беспредельщики Пейнджела поймали не просто так, а потому, что он себя человеком считал. Мрачная история... Помнишь, в прошлом году мы с ним за людьми ходили? Так вот, он с этими людьми несколько месяцев жил, а когда их схватили безлимитчики, пошел за компанию...
–Бывает, – конечно, если он действительно мозгами сдвинулся и не знал, что может откосить от поимки на законных основаниях... Ничего героического и ничего особенного. Просто редкое сумасшествие и непреодолимые обстоятельства...
–И, кстати, когда он бежал, то и их вытащил, – закончила рассказ Нора. – Представляешь, блин?
–Представляю, – а Мэлис этим же людям куда лучше помогла. Взяла и договорилась, чтобы их домой вернули... Хотя у Мэл был выход на Вечную, а обычные демоны этим похвастаться не могут. Особенно хейтеры, которые до сих пор вне закона... В смысле, те, которые здесь живут. Закон их не трогает, но и не защищает – и защищать не собирается. Особенно от непредельщиков, с которыми никогда никто открыто не ссорился. И уж совсем никогда и никто не нападал первым. Кроме хейтеров, конечно... Но они – не в счет.
–Ну вот... Да что я говорю, у тебя отец – человек. Как и у меня, только у меня обращенный... Ты можешь понять, если надо, – Нора встряхнула чокама. – Хватит обижаться...
Облако наконец-то вняло уговорам и сжалось, превратившись в крупного бело-рыжего кота. Кот сверкнул зелеными глазами, спрыгнул с рук хозяйки и важно направился гонять лианы.
–Понять, что значит быть человеком? – переспросила Сулмор. Строго говоря, теоретически хейтерша в этом ориентировалась. Собственного отца она иногда... ну, думала, что понимает. Не хотел он становиться демоном, и все тут. Бывает ведь, что какая-нибудь идея оказывается такой большой, что в голову не помещается. Особенно если голова принадлежит взрослому ограниченному человеку. Взрослые на обращение вообще редко соглашаются. А если их случайно обращают, так долго депрессию не покидают, что привыкают к ней навсегда. Большая часть Скитальцев, говорят – вот эти, случайные. Им ведь сила совсем не нужна, разве что на очень благое дело...
Так вот, конечно, если ты уже привык жить определенным образом, например – править куском земли в какой-то реальности, то предложение войти в другой мир тебя может испугать. Потому что здесь ты король, а там будешь одним из миллиардов. Или сколько там демонов вообще? Почему-то этим делом Ангмарская никогда не интересовалась. И так ясно, что много и фиг сосчитаешь.
Если поставить человека лицом к звездному небу и рассказать о многомерности его собственной вселенной, а потом добавить, что таких реальностей – учетные единицы учетных единиц, если не больше... Ребенок заинтересуется, подросток захочет проверить, а взрослый вспомнит, что у него на столе ужин стынет. И бумаги, отложенные на вечер, лежат не разобранные. А завтра на работу, потому что кто-то должен ее, работу, делать. Мало кого можно действительно заинтересовать, выхватить из череды унылых дней – даже те, кто говорит, что им все осто... в смысле, надоело окончательно и бесповоротно, на самом деле далеко не все так думают. И далеко не все способны верить.
