слушать. Я думаю, он знал, что я собираюсь спросить, но, несмотря на это, ему было тяжело услышать вопрос.
– Вы обещали: больше никаких секретов.
– Это точно, – буркнул он, и звук потерялся в его переплетённых пальцах.
– Вы должны мне рассказать, что вы видели в ту ночь, когда случился пожар.
Это последний кусочек истории, которого мне не хватало. Всё, во что я верила и не верила, всё, что я могла предположить, упиралось только в один вопрос: как он выжил?
– Пожалуй, я должен, – согласился дядя, отнимая руки от лица и откидываясь на спинку стула. – Только это нелегко.
– Там был папа, – настояла я, – я должна знать, что с ним случилось.
– Конечно, – кивнул хозяин замка и, не глядя на меня, рассказал: – Когда мы собрались в том зале… Это было большое дело, потому что мы так привыкли держать друг друга на расстоянии, а тут собрались, чтобы действительно поговорить о том, что ждёт нашу семью. В итоге всё, что могло пойти не так, пошло не так. Мы разругались. Я так взбесился, что вышел из зала посреди спора. Я стал ходить туда-сюда, чтобы успокоиться, и так я наткнулся на кого-то. Я думал, что мы в здании одни! Я решил спросить у этого постороннего, что он тут забыл, но он бросился убегать. Я – всё ещё на огромном взводе – тут же побежал за ним. Я до сих пор не знаю, кто именно это был: всё тело было покрыто, лицо в чёрной маске.
Бронислав перевёл дух и стал рассказывать дальше. Он очень быстро говорил и перебирал в пальцах прядь волос.
– У этого постороннего было что-то в руках. Он забежал в уборную, и я подумал: тут наконец-то я его поймаю. Но это была ловушка. Он извернулся, высыпал на пол какую-то смесь. Паркетный пол тут же загорелся. Я был в ярости от того, что поджигатель ушёл, а путь за ним мне был отрезан. Из уборной я смог вылезти только через маленькое окошко под потолком. Так, я оказался на заднем дворе. Я знал, что все двери, кроме главного входа, заперты, так что мне пришлось оббежать здание, чтобы снова попасть внутрь. Чем ближе я подбегал к залу, где осталась моя семья, тем плотнее становилась завеса дыма. Добравшись до зала, я обнаружил, что двери в него полыхают. Я начал дёргать ручку – заперто. Я не знаю, как поджигатели нашли ещё один ключ – единственный ключ, что я видел, был у моего отца. Тогда я понял, что все, кто в зале – заперты. Окна там были заранее задраены, чтобы не проникал солнечный свет. Я пытался выбить дверь до тех пор, пока не надышался дыма настолько, что в глазах начало темнеть. В какой-то момент я потерял сознание. И тогда тот, другой заставил меня выползти наружу, прежде чем всё сгорит и обрушится. Единственное, что меня спасло, – это то, что я был с другой стороны двери…
– Тот, другой… – эхом повторила я, уцепившись за слово.
– Я имею в виду: вампир, – постарался объяснить Бронислав. – Иногда так говорят, потому что нас как бы двое… Ты уже сама видела, что в минуты опасности всё происходит как бы само собой.
Я вспомнила свой побег из замка Питиблов, – как мне это удалось, всё ещё было для меня загадкой, – и кивнула.
– Как раз тот случай, – подтвердил Бронислав и продолжил: – Снаружи меня нашёл Марк и…
– Он мне рассказал, – заметила я.
– Правда? Значит, мне не придётся рассказывать скучную часть.
Плечи Бронислава дрогнули, расслабляясь; кажется, самое неприятное для него было позади. Я же не почувствовала никакого облегчения. Я отвела взгляд от дяди и посмотрела в зеркала; в них было ужасно пусто, и в отражении была только одна я и груда сокровищ, которые никому не нужны.
– Я так виноват, – вдруг сказал дядя.
Я подняла взгляд на него; кажется, мы никогда не смотрели друг на друга так прямо. Он не прятал больше своё лицо в ладонях, и я увидела, какие у него печальные глаза.
– Если бы я не разозлился так, – продолжал дядя, – я бы не позволил загнать себя в угол. Я должен был вернуться в зал сразу же и предупредить всех об опасности.
– Ты сделал это не специально, – почти шёпотом сказала я.
– Всё равно это неправильно, – возразил он. – И, что самое плохое, я уже ничего не могу исправить. Они лежат теперь все там, внизу, – дядя аккуратно стукнула носком ботинка по полу, – и их повреждения такие сильные, что они не могут проснуться. Может быть, однажды, они и смогут восстановиться от ожогов, но…
Я нахмурилась; ему не стоило говорить этого «но». Мне и так было понятно, что Патиенсы не проснутся, даже если очень захотят, а про моего папу и речи не шло. Я вздохнула:
– Что было, то было. Вы не виноваты.
– Я рад, что ты так считаешь, – Бронислав постарался улыбнуться, чтобы я совсем уж не расстроилась.
Вдруг, в самый неподходящий момент, мой живот решил издать стонущий звук. Не дождавшись ужина, голод накатил на меня и дал дяде подходящий повод сменить тему.
– Пойдём, – сказал он, поднимаясь со стула, – ты поешь, а я…
– Вы можете рассказать мне что-нибудь ещё, – предложила я.
– Вроде чего?
– Например, ещё про старину: про Генри, про замок, и всякое такое…
– Ну, если тебе интересно…
Мы спустились вниз, и нас тут же встретил Хьюго, который через каждые несколько секунд укоризненно повторял:
– Ну что же это вы, ужин уж три раза остыл!
И я увидела, как Бронислав Патиенс тихонько улыбается, прикрывая улыбку ладонью.
***
Уже поднимаясь в свою комнату чтобы лечь спать, я обнаружила, что забыла в библиотеке телефон. Ощущая уже в себе приятную сонливость, я нехотя поплелась обратно в библиотеку. И тут я заметила мелькнувшего чёрной тенью на лестнице Бронислава Патиенса. Он прошёл так быстро, что и не увидел меня, а между тем он тоже явно держал путь в библиотеку. А он-то что там забыл?
Мне стало интересно, и я прокралась за ним. Дядя Бронислав вошёл в библиотеку, не позаботившись о том, чтобы закрыть дверь. Притаившись за этой дверью, я увидела вот что:
Бронислав Патиенс стоял спиной ко мне посреди тёмной комнаты, беспорядочно заваленной книгами, и что-то еле слышно шептал.
– Проснитесь… – уловила я, напрягая слух, – и вспомните …
И тут началось что-то необъяснимое. Книги начали источать слабый голубоватый свет и с тихим шуршанием медленно подниматься в воздух. По библиотеке разлился приятный полумрак,
– Возвращайтесь домой…
Книги послушно поднимались всё выше и выше и раскрывались ровно посередине. Затем они начали медленно помахивать ветхими страницами, отчего вокруг них создавались облачка пыли…
Перед моими глазами творилось какое-то неведомое чудо. Сонливость как рукой сняло и не до телефона
