Вскоре она добралась до рисунка, который знала слишком хорошо. Ей приходилось наблюдать в свое время, как этот рисунок с помощью Сикс выполняла королева Виолетта. Хотя имя ни разу не произносилось, Рэчел знала, что здесь изображен Ричард. Вместе со всеми элементами, изображенными вокруг центральной фигуры, это был самый большой рисунок во всей пещере. И самый сложный.
В отличие от всех остальных, этот рисунок Виолетты был выполнен цветным мелом. Рэчел хорошо помнила все то время, что Виолетта тратила на него – еще в ту пору, когда была королевой, – выполняя все те подробнейшие указания, что давала ей Сикс, рисуя тщательно согласованные последовательности линий, углов и элементов. Рэчел припомнила, как стояла здесь долгими часами, слушая, как Сикс объясняет Виолетте, как и почему должен быть нарисован тот или иной фрагмент, прежде чем позволяла ей коснуться мелом каменной стены.
С минуту Рэчел пристально вглядывалась в рисунок с изображением Ричарда, думая о том, что именно этот рисунок, должно быть, самое ужасное и губительное из всего того зловещего и мрачного, что она когда-либо видела.
Но вдруг, ужасно перепуганная тем, что все еще преследует ее по пятам, она стремительно бросилась дальше, карабкаясь через камни и по выступам скал, углубляясь в темноту.
Всякий раз, когда Сикс проводила с Виолеттой практические занятия по рисунку или когда они хотели нарисовать что-то определенное, они были вынуждены уходить все дальше и дальше в глубину пещеры, чтобы использовать для рисования свободный участок стены. Но Рэчел очень хорошо помнила, что картина, изображавшая Ричарда, была последним их творением, так что она знала, что после этого рисунка стена пещеры должна быть чистой.
Миновав сложную композицию символов и цветных линий, расходящихся во все стороны от изображения Ричарда, Рэчел вздрогнула, заметив нечто, чего не видела раньше. Она замедлила шаг. Здесь был новый рисунок.
Рэчел в изумлении уставилась на него. На этом рисунке изображена она сама!
Вокруг ее изображения располагались, будто кружась в водовороте, странные существа. Рэчел распознала символы, заставляющие их устремляться к ней. Эти ужасающие звери напоминали призраков, созданных из тени и дыма. Но при этом у них были зубы. Очень острые зубы. Зубы, чтобы нападать и рвать.
Рэчел нисколько не сомневалась в том, кто это. Те самые призраки-гоблы.
Она застыла, уставившись на изображение ужасных смертоносных существ, которых натравили на нее с помощью злобного заклинания, нарисованного вот на этой самой стене пещеры.
Из долгих часов, проведенных за прослушиванием тех лекций, которые Сикс читала Виолетте, Рэчел знала, что представляют собой многие из изображенных здесь символов. Сикс называла их «завершающими элементами». Они предназначались для того, чтобы устранить основные факторы колдовства после окончания последовательности событий, когда действия, изображенные на рисунке, будут завершены. Она понимала природу рисунка и, разумеется, все, что он означал. А означал он, что после того, как призраки-гоблы поймают ее, они улетучатся, прекратив свое существование.
На этом рисунке ее окружали существа, порожденные ночными кошмарами, и все они стремились к ней. Теперь она видела, что бежать ей было некуда. Та мнимая безопасность, к которой, по ее представлению, она стремилась, была просто-напросто тем самым центром, куда они загоняли ее, местом, где она окажется в ловушке, не имея возможности убежать.
Она услышала какой-то звук и взглянула в сторону тусклого пятна света, проникающего через вход в пещеру. И тут же заметила тени и вихри. Они уже проникали в пещеру. Они группировались, выстраиваясь так, как на том рисунке, что был на стене. Они уже шли за ней.
Рэчел стояла, застыв от ужаса. Она поняла, что ей больше не удастся вырваться из пещеры. Она могла лишь идти дальше и дальше, в глубину ее. Но, увидев рисунок, она поняла, что движение в глубину пещеры не спасет ее – потому что призраки-гоблы будут и там. Она оказалась в ловушке, не было спасения ни в том, чтобы идти вперед, ни в том, чтобы повернуть назад. Сейчас она была в центре колдовства, созданного, чтобы постоянно сходиться по спирали, загоняя ее сюда.
– Ну как, нравится? – раздался чей-то оклик.
У Рэчел сбилось дыхание, и она повернулась на голос, эхом разнесшийся в кромешной тьме.
– Королева Виолетта?
Лицо, слабо освещенное масляной лампой, оскалилось из темноты. Виолетта ждала здесь, чтобы понаблюдать, увидеть, как призраки-гоблы схватят Рэчел, чтобы стать свидетелем результата творения собственных рук.
– Я подумала, что тебе наверняка будет интересно прийти и взглянуть, откуда они появились, прежде чем тебя разорвут на части. Я хотела, чтобы ты знала, кто собирался свести счеты с тобой. – Она указала на стену. – Поэтому я нарисовала это таким образом, чтобы заставить тебя в конце концов прийти сюда. Я сделала эту пещеру тем самым местом, где они, в конечном счете, поймают тебя в ловушку. – Она чуть наклонилась вперед, выступая из темноты. – Именно здесь они наконец-то поймают тебя.
Рэчел даже не стала пытаться спрашивать Виолетту, почему она так поступила. Она прекрасно знала, почему. Виолетта винила Рэчел во всех неприятностях, что когда-либо случались с ней. И никогда не винила себя во всем том, что произошло из-за нее самой; она предпочитала винить других, винить Рэчел.
– А где же Сикс?
Виолетта неопределенно махнула руками.
– Кто знает? Она не рассказывает мне о своих делах. – Взгляд Виолетты стал таким же темным, как и сама пещера. – Теперь королева – она. А меня больше никто и не слушает. Все делают только то, что говорит она, и называют ее «королева Сикс».
– А что же ты?
– Она держит меня при себе только ради того, чтобы я для нее рисовала. – Виолетта указала пальцем на Рэчел. – По твоей вине. Это все из-за тебя.
Лицо Виолетты скривилось, на нем проявилась улыбка, которая всегда заставляла Рэчел содрогаться от холода.
– Но теперь ты поплатишься за неуважение, за все свои дьявольские задумки. Теперь ты поплатишься. – Улыбка стала шире, демонстрируя удовлетворение. – Я сделала их такими, что они запросто обглодают твои кости. Хорошенько почистят косточки.
Рэчел сдержала крик ужаса.
А как ей хотелось, если бы она только могла, просто пройти мимо самодовольно улыбающейся Виолетты! Но что в этом будет хорошего? Они очень скоро нападут на нее и из этой тьмы, что была впереди.
Чейз учил ее никогда не отступать, всегда продолжать бороться за свою жизнь. И она прекрасно понимала, что именно сейчас и должна это делать. Но как? Как она может сражаться с подобными существами?
