В это послеобеденное время, когда на землю обрушился жар раскаленного солнца, улицы города и открытые участки замкового парка были пустынны. Все спрятались от зноя в укромных тенистых уголках. Но меня это устраивало, потому что я могла спокойно наслаждаться одиночеством, сидя вот так на подоконнике и не боясь, что кто-нибудь меня заметит.
Дверь в комнату внезапно распахнулась, и я едва не упала на пол, успев в последний момент удержаться, но облив себе пальцы горячим травяным напитком. Зашипела от боли, как рассерженная кошка, и неласково поглядела на вошедшего.
В дверном проеме, уперев руки в бока, стояла Рина.
— Так-так! — Девчушка обличаюше посмотрела на меня. — Так я и думала! Ты всех обманываешь!
— И дальше что? — недовольно поинтересовалась я, спускаясь на пол с подоконника.
— А то, что ты обещала погулять со мной!
— Давай вечером погуляем, когда все будут заняты, — примирительно предложила собеседнице.
— Аха! — воскликнула Рина. — Так ты на ужин идти не желаешь, вот и спряталась от всех!
— Не желаю, — не стала опровергать я.
— Я тоже не желаю, но понимаю, что нужно пойти.
— Кому нужно?
— Всем. Это моя обязанность как дочери князя, а ты обязана пойти, потому что наша гостья.
— И что мне сделать для того, чтобы ты сохранила мой маленький секрет? — прищурившись, посмотрела я на проказницу.
Девочка задумалась, а после выдала:
— Поиграть со мной!
— Славно! Давай поиграем, только где и во что будем играть?
Рина опять немного подумала и сообщила:
— Будем играть в прятки.
Я придирчиво оглядела предоставленную мне комнату и объявила:
— Здесь места мало, а выходить мне нельзя, чтобы не выдать свой секрет.
— А мы будем играть в тайном месте, — заговорщицки подмигнула мне девчушка и скомандовала: — Идем!
Она высунула любопытное личико за дверь и махнула мне рукой, приглашая следовать за ней. Мы выбежали в светлый коридор, стены которого были украшены каменными плитами, чередующимися с узорчатыми деревянными панелями, многочисленными барельефами, самоцветными мозаиками и искусно вставленными в них магическими светильниками. Звук наших шагов успешно гасил мягкий ковер с пушистым ворсом. Отогнув гобелен, на котором были изображены сцены охоты на дикого вепря, Рина юркнула за него и повернула кованый светильник в форме головы волка. Одна из каменных плит, из которых состояла стена, чуть сдвинулась, образуя узкий проход. Следом за своей маленькой провожатой я вошла в каменный коридор, освещенный редкими факелами.
Внутри тайного прохода было сухо и тепло, да и пахло довольно приятно сухими полевыми травами. Каменная плита за моей спиной тихо вернулась на прежнее место. Рина приложила палец к губам и, крадучись, стала спускаться подлинной каменной лестнице. Я, будто околдованная, направилась за ней. Лестница оказалась винтовой, часто на всем ее протяжении встречались двери, иногда открытые, ведущие в другие коридоры. Ступив в один из них, мы очутились в богато отделанном каменном проходе. По его стенам змеились лепные узоры, покрытые слоем позолоты и таинственно переливающиеся в свете магических факелов.
Рина шла медленно, постоянно оглядываясь на меня и прикладывая палец к губам, требуя молчания. Я не понимала такой секретности, но старалась не шуметь. Мне было интересно все кругом. И вот я замерла на месте, потому что увидела барельеф в виде оскаленной драконьей головы. Словно зачарованная, шагнула к нему и, не понимая, что творю, приложила палец к одному из клыков, торчащих из открытой драконьей пасти. Резкая боль — и капля моей крови с шипением впиталась в поверхность стены. Каменная плита сдвинулась в сторону, и я провалилась в открывшийся в стене проход.
Упала на пол, покрытый узорчатым паркетом из мореного дубравника. Позади охнула Рина, а я поднялась и огляделась. Очутилась я в широкой квадратной комнате с высоким зеркальным потолком, отражающим свет, просачивающийся сквозь закрытые бархатные портьеры. У стен находились стеллажи с книгами, один из них теперь был сдвинут в сторону, и в его проеме стояла совершенно растерянная девочка. Кроме всего прочего, в комнате находился длинный резной стол, все из того же мореного дубравника. Во главе стояло кресло с высокой позолоченной спинкой, а вдоль стола располагались стулья с мягкими бархатными сиденьями. Здесь же был и камин из темного мрамора с золотистыми прожилками с ажурной кованой решеткой. Над камином висел портрет. Я сразу узнала, кто был изображен на нем. Арриен! Совсем молодой, с озорными синими глазами и обнаженным Пламенем в руке. Одетый слегка небрежно в светлые охотничьи брюки и знакомую черную кольчугу. Такой божественно красивый, с лукавой улыбкой на смуглом лице. Мое сердце горестно застонало, но взгляд от портрета я отвести не смогла.
Послышался какой-то легкий шорох, но я не обратила на него внимания.
— Нилия! — Рина тронула меня за рукав.
Я все еще смотрела на портрет любимого.
— Нилия! Это личный кабинет моего батюшки, сюда нельзя входить без его ведома, да и никто не мог сюда войти без папенькиного позволения… До тебя никто не мог. Кто ты?
Я моргнула и с трудом перевела взгляд на девочку.
— Что?
— Я говорю, — нетерпеливо ответила она, — что твоя кровь открыла потайной замок, который никто, даже Нойрран, не мог открыть до тебя.
— А-а-а… Так это, может, замок просто сломался?
Рина с величайшим сомнением покосилась на меня, но дальше расспрашивать не стала. Я поглядела на то место, откуда мы пришли — стеллаж снова стоял у стены, как будто никакого прохода там не было вовсе.
— Надо уходить отсюда. Батюшка сильно разгневается, если обнаружит нас здесь, — поторопила меня девочка.
— А как нам найти выход? — Я стала оглядываться по сторонам в поисках каменной драконьей головы.
— Я знаю только один. — Рина молча указала на инкрустированную самоцветными каменьями дверь.
— Вот уж новость!
Мы с девчушкой переглянулись и в нерешительности замерли посередине комнаты, а ручка на двери вдруг начала поворачиваться.
Рина громко сглотнула и резво юркнула под стол, а я, запаниковав, бросилась к окну и запрыгнула на высокий подоконник. Прижалась к раме, порадовалась плотным портьерам, а затем испугалась — а вдруг кто-нибудь надумает впустить солнечный свет в помещение?
Но бежать уже было бесполезно, в кабинете послышались сердитые голоса, мужской и женский. Один из них я сразу узнала и ощутила, как тревожно забилось в груди сердце.
По паркету разнесся звук шагов — широких уверенных мужских и суетливых быстрых женских. Послышался шорох отодвигаемого стула, и бархатная тяжелая портьера, за которой я пряталась, чуть всколыхнулась.
