Тяжелые камни избороздили глубокие трещины, рисунок осыпался и раскрошился, но куда больше потрясла меня дыра, чернеющая в том месте, где был когда-то эфес ныне осыпавшегося цветным прахом меча.
Казалось, кто проломил стену кулаком, легко пробив тяжелую кладку и уничтожив замочную скважину. Я думала братья придут в отчаяние. Но они лишь выругались и продолжили свой путь, не замечая, как пришедшая было в себя я, вновь закрыла разом потяжелевшие веки, уже не видя, как сменяют друг друга проходы.
Пропустила я и миг, когда мы покинули замковые стены, а сама я оказалась сидящей впереди Светоча, заботливо укутавшего меня в свой теплый плащ.
Кажется, мы пробирались через лес: несколько раз я открывала глаза, с удивлением замечая темные ветки, качающиеся над нашими головами и смазные тени гигантских стволов.
Скачка длилась всю ночь, прекратившись лишь на пару рассветных часов, промелькнувших одним мгновением для только начавшей приходить в себя меня, потревоженной ласковыми розоватыми лучами. Свет нового дня обласкал стволы скрывающих нас деревьев, но так и не дотянулся до моих инстинктивно протянутых к солнцу рук.
С тех пор прошла пара часов, и я вновь пробудилась, успев заметить, как исчезают вдали приграничные столбы с гордо реющими знаменами цвета сапфира — знамена рода де Элер…
— Прощайте… — тихо простонала я, глядя на окружающий мир сквозь прозрачную пелену слез. Зак вновь подхлестнул зло фыркнувшего Вестника, а услышавший мои слова Светоч лишь крепче прижал меня к себе, шепнув над самым моим ухом:
— Спи…
В следующий раз я пришла в себя на закате. Остывающее солнце медленно катилось за край горизонта, скрываясь за кронами деревьев, тихо перешептывающихся зеленой листвой.
Я лежала у самой кромки небольшой, густо поросшей мхом полянки, свернувшись клубком на все том же синем, как весеннее небо плаще. Второй — алый, как солнце над миром, был накинут на меня вместо одеяла, а его владелец примостился рядом. Беспечно сидя на сырой земле, Зак смотрел в разведенный кем-то костерок, над которым наполнялся жаром закопченный котелок.
— Проснулась? — Даже не оборачиваясь ко мне, спросил рыжеволосый, все так же внимательно разглядывая предмет кухонной утвари.
Я лишь молча села, неловко кутаясь в чужой плащ. Помолчала, так же, как и Зак всматриваясь в огонь, и спросила, растеряно оглядываясь по сторонам:
— А где Светоч?..
— Скоро будет, — так же немногословно ответствовал рыжеволосый граф, поднимаясь на ноги и даже заглядывая зачем-то в котелок.
Я тоже поднялась на ноги, осторожно отложив пожалованный мне плащ. Огляделась, отмечая, что ели и сосны сменились дубами — исполинскими деревьями с теплой шероховатой корой и узорными, будто вырезанными каким-то искусником листьями.
Нагнувшись, я подобрала один из таких, сорванный, видимо, озорником-ветром и, выпрямившись, подняла вверх, рассматривая четкий узор на фоне нежно-фиолетового неба, не освещенного еще светом и самой робкой звезды.
Ветер качал пышные кроны, расплетая мои собственные, забранные в небрежную косу волосы, а я все смотрела и смотрела вверх, запоминая этот миг. Чтобы и спустя тысячи лет суметь припомнить и сладостную свежесть воздуха, и шелест листьев над головой и темные контуры поднятого над головой листа, словно диковинное крыло устремленного к темнеющим с каждым вздохом небесам.
«Волшебство?..» — Подумала я, бросая быстрый взгляд на неожиданно собранного и молчаливого графа, собираясь спросить, не его ли магической светлости обязана этими странными ощущениями. Но Зак ответил сам, обернувшись и окинув меня пристальным взглядом желтых, как лесная подстилка глаз:
— Свобода.
А в следующий миг налетел порыв теплого, пахнущего иглицей ветра. Распустил, разметал по плечам волосы и пропал, унося на своих невидимых крыльях мой лист, закружившийся в неведомом танце и пропавший вот тьме скорой ночи.
— А куда мы едем?.. — Проводив листок взглядом, спросила я, недоуменно оглядывая наше прибежище.
— Мы проедем через земли де Крайнов и де Реймов, — Поспешил занять меня разговором Зак. — Это неделя скачки. Затем мы пересечем границу железного графства и выедем к свободным землям. Через них нам можно будет ехать ни от кого, не таясь, но до тех пор — придется поберечься, не показывать лицо чужакам.
Я лишь кивнула, пытаясь понять, о чем говорит рыжеволосый. Стоит признать, география для меня была понятием чуждым и абстрактным. Научившись разбираться во многих окружающих вещах, я, тем не менее, была ужасающе несведуща во всем, что творилось за пределами баронства. Я умела вышивать, играть на клавесине, танцевать и поддерживать беседу, но если бы кто-то спросил у меня об устройстве этого мира, его ожидало бы сильное потрясение.
Я знала наших соседей и имя императора, где пролегают границы наших владений, но если бы кто-то попросил указать меня сторону света, где плещется мировой океан, я не смогла бы этого сделать и под угрозой пыток.
Сомневаюсь, что родители и сестра не замечали этого.
Однако очевидным это стало лишь после приезда графов.
Как я осознала впоследствии, все их рассказы были попыткой залатать дыры в моих знаниях — мягкими и ненавязчивыми уроками — первыми из тех, что преподавали мне мои лорды.
Но тогда я даже не осознавала этого, восприняв очередное поучение как сказку. Не думаю, что братья не догадывались о моем отношении к их рассказам, однако не проявляли никакого недовольства еще во времена наших блужданий по подвалам замка де Элер.
Не стал исключением и этот раз. Заметив мое смущение, Зак со вздохом подошел к собственной котомке, порывшись в которой извлек тряпичный обрез, оказавшийся картой. И какой!
На ней, расстеленной поверх плаща, города и страны, реки и горы были не просто схематичными и не всегда понятными изображениями, о нет!
На тряпичной поверхности тянулись шпилями кверху дворцы и замки, белели свежие срубы и чернели остовы обгоревших домов. Горы сверкали белыми шапками снега, а реки — бежали, сверкая водной гладью.
— Смотри, Вира, — Заметив мое изумление и восторг, сказал явно польщенный Зак, указывая на зеленеющий лес. А тот сразу разросся, заняв значительную часть полотна и вызвав новый пораженный ах у меня. — Мы здесь. И если нам проскакать напрямик через лес, — подчиняясь движению его пальца, картинка менялась, следуя, лишь Заку ведомым тропам, пересекающим лес, словно нити паутины пропущенный нерадивой горничной угол, пока, наконец, не замерла на изображении мрачной деревеньки. — То мы выедем к южному кресту владений де Крайна. Там мы сможем пополнить запасы и узнать новости. Увы, но сильно задерживаться там мы не будем, ибо велика вероятность того, что твой несостоявшийся жених уже разослал птиц по своим вассалам, и те будут стараться удержать нас далекими от представлений о чести способами. Впрочем, поверь, мы не многое потеряем — отдых в сырой, пропахшей и заплесневевшей хате с кровом из дерна не прибавит здоровья. Когда мы пересечем эту деревушку, мы поедем вдоль реки, пока не доберемся до брода, через который переберемся на тот берег, являющийся по-совместительству началом владений де Реймов. Здесь мы заедем в Стальград, узнаем новости и получим небольшую передышку. А затем, будет самый трудный участок нашего пути. Большая часть баронства покрыта болотами, а потому последующие десять — одиннадцать дней нам придется пересекать их. Зато это позволит сэкономить время и, что уж греха таить, снизит возможность быть настигнутыми Эрвудовскими псами. — Словно оправдываясь, вздохнул рыжий граф, не сводящий пристального взгляда с моего печального лица. Угроза здоровью было последним, что интересовало меня в тот момент. Видимо, понял это и Зак, поймавший мой настороженный, будто у лесной кошки взгляд.
