— Что с тобой, Гвилим?
Гвилим тряхнул головой и слабо улыбнулся:
— Да нет, ничего. Но это так тяжко — оставить Герту, нашу деревню. Прости, я не расслышал, ты что-то сказал?
Сарл махнул рукой:
— Да ерунда. — Он помолчал. — Тебе страшно?
— Очень, — откровенно сознался Гвилим. — Сам посуди, Сарл, — сказал он, пухлой рукой похлопывая себя по выступающему животу, — ну какой из меня путешественник? И уж тем более — герой. И вот я собираюсь отправиться в самое средоточие ужасов Лон-Сера, чтобы спасти жизнь незнакомца, о возможностях и силе которого я могу только гадать. Разве я не чокнутый?
Верный друг коротко хохотнул:
— Многое можно сказать о тебе, Гвилим, но что ты не чокнутый — это точно. Я знаю тебя много лет и не припомню за тобой ни одного безрассудного поступка. Тебя, похоже, пугает это предприятие, но, мне кажется, в глубине души ты считаешь, что выбора у тебя нет.
Гвилим провел рукой по лысой макушке: — Это уж точно.
— Однако, — добавил Сарл, пристально глядя на Гвилима из-под развевавшихся на ветру серебристых прядей, — еще есть время передумать и взять с собой кого-нибудь.
— Нет, невозможно, — промолвил Гвилим.
— Да почему?
— Я ведь уже объяснил, там, на собрании.
Сарл энергично помотал головой:
— Да разве в этом дело? Ну подумаешь, суровая зима? Разве мы не справимся, если отпустим одного человека? — Он снова покачал головой. — Скажи это кому-нибудь другому, только не мне!
— И все же тебе придется этим удовлетвориться, — резко отозвался Гвилим.
Он двинулся было прочь, но Сарл снова ухватил его за руку и дернул, заставив обернуться и посмотреть ему в глаза.
— Возьми меня с собой! — с жаром воскликнул он.— Не меня, так Квима или Уриса! Да хоть старуху Эмлин, только не ходи один!
Гвилим прикрыл глаза и вздохнул.
— Я должен, — ответил он слабым голосом.
— Но почему?
Гвилим открыл глаза и увидел искаженное болью лицо Сарла.
— В том видении со мною не было никого, — произнес он. Это была правда, но не вся. Сарл знал его слишком хорошо, чтобы это понять.
— Но ведь настоящая причина не в том.
— Да, ты прав. — Гвилим вздохнул. — Мне явился этот волшебник, а потом двое мужчин, которые хотели его убить. Но я слишком быстро очнулся. Не знаю, смогу ли я помешать убийству. — Он судорожно сглотнул.— И не знаю, останусь ли сам в живых после этого.
— Тем более ты должен взять кого-то с собой! — подхватил Сарл.
Гвилим очень медленно покачал головой:
— Вряд ли что-нибудь изменится оттого, что нас будет несколько, а я не хочу подвергать опасности жизнь Квима или твою. — Он усмехнулся. — И даже Уриса.
Сарл хихикнул, но тут же снова посерьезнел:
— Но разве в этом случае не нам решать?
— Нет, мой друг. Это решение из тех, что должен принимать Хранитель. И прошу тебя отнестись к нему с уважением.
Сарл долго смотрел на Гвилима. Потом он глубоко вздохнул и произнес:
— Ладно. Но, может, я могу быть чем-то полезен? Гвилим кивнул:
— Да. — Он секунду поколебался, а потом добавил шепотом: — Позаботься о ней. Береги Герту. — И внезапно он расплакался, давая выход тоске и страху, которые так тщательно скрывал ото всех.
— Обещаю, — сказал старый друг, и его голос пресекся. — Мы все будем оберегать ее.
На несколько секунд в воздухе повисло неловкое молчание. Потом Гвилим прижал Сарла к груди и крепко обнял его. Долго они стояли обнявшись, затем Гвилим нехотя разжал руки, повернулся и, не сказав больше ни слова, пошел к себе, где уже давно ждала его Герта.
Гвилим отбыл рано утром, едва солнце показалось из-за зубчатой полосы покрытых снеговыми шапками вершин на востоке. Они с Гертой не спали вовсе и после ночных рыданий и близости оба чувствовали себя чересчур опустошенными, чтобы слишком сильно переживать прощание.
— Сделай то, что должен, — тихо сказала она, укрытая его теплыми объятиями от холодного утреннего воздуха, — а потом вернись ко мне, вернись домой. Не пытайся повернуть ход истории в одиночку. Пусть этим займется тот чародей.
— Что ж, мне так никогда и не стать героем? — шутливо поинтересовался он, чтобы немного смягчить грусть расставания.
— Нет, — слегка откинувшись назад, ответила она, заглядывая ему в лицо. Ее покрасневшие от слез и бессонной ночи карие глаза не смеялись. — Никаких подвигов. Не нужен мне герой, мне ты нужен.
Он кивнул, но ничего не ответил, чувствуя, что по щекам снова потекли слезы. Да и что можно было сказать? Он крепко поцеловал ее напоследок, повернулся и отправился в долгий путь к Брагор-Налю.
Сначала он думал идти вдоль небольшого ручья, вытекавшего из круглого амфитеатра, где расположилось селение, до края долины. Там ручеек вливался в больший, приведший бы его к самому западному из Кисельных озер и левому притоку полноводной реки Враден. Но, чувствуя сильную усталость после ночи, проведенной без сна, он передумал и направился к деревне Освина, которая лежала на юго-востоке, всего в одном дне пути от его селения. Там бы он смог выспаться в удобной теплой постели и в последний раз поесть домашней пищи. Это также позволило бы ему еще несколько дней не покидать своей гористой страны, а потом через несколько перевалов спуститься к центральному Кисельному озеру и выйти прямо к главному течению Врадена. Этот путь был более утомительным, но зато не петлял. К тому же ему очень хотелось переговорить с Освином прежде, чем покинуть Даалмар.
Небо весь день было ясным, легкий ветерок приносил холодное дыхание севера, и Гвилим без труда добрался до поселения Освина за час до наступления темноты. Молодой стражник на внешней стене тут же узнал его по сияющему на посохе цериллу, поприветствовал и провел к жилищу Освина, также расположенному выше других в поселке. Парень пошел доложить о прибывшем, а Гвилим остался снаружи и огляделся. Этот поселок был почти таким же, как его собственный. Все общественные постройки и войлочные жилища были ориентированы на юг, чтобы в холодное время солнце согревало их как можно дольше. По краю долины через равные промежутки возвышались сторожевые башни, а в густой траве пасся скот.
Отличались селения только размерами. Это было самым крупным из пяти. Точнее — самым населенным. Но хотя его населяли почти вдвое больше жителей, чем в деревне Гвилима, оно занимало не намного большую площадь. Все здесь было более скученным: жилища расположены очень близко друг к другу, дым от очагов смешивался в сплошную пелену неразличимых запахов, над долиной стоял шум детских криков и окликов родителей, призывающих своих отпрысков.' Гвилим подумал, что не очень хотел бы здесь жить. Хотя эта мысль и была забавной, если учесть, куда он направлялся.
