— Потому что я обречена. Эта гадость разрушила меня. Посмотрите на моё тело. Оно только с виду принадлежит молодой женщине, а внутри — дряхлая столетняя старуха. Нет смысла тратить кучу денег на лечение. Я так и сказала Томасу. Он обиделся и ушёл, хлопнув дверью.
— А Джеральд? Не мог он убить Томаса, чтобы тот никому не проболтался?
Миранда грустно усмехнулась:
— Нет. Джеральд слишком хорошо знал своего шурина. Томас не стал бы трясти семейное бельё Хэмптонов. К тому же Джеральд физически не мог его убить.
— Почему?
— Потому что в тот день он был у меня, с утра и до вечера.
— А вчера? Он заходил к вам утром?
Миранда кивнула.
— Да. Сказал, что скоро сорвёт банк и огребёт огромные деньжищи. Потом сорвался с места и исчез. Я не спрашивала куда.
Я грустно покачал головой.
Миранда умерла у меня на руках ещё до прихода врачей. Она так и не узнала, что человек, превративший её жизнь в кошмар, погиб.
Я вышел на улицу и побрёл по мостовой, не разбирая дороги. На душе было паршиво. Если б не обещание, данное Джонасу Хэмптону, я бы засел в ближайшем баре до самого утра.
в которой я ночую в доме Хэмптонов, узнаю последние новости от Рейли и отправляюсь в фешенебельный ресторан.
Я поймал на улице босоногого сорванца с честным взглядом. Он согласился за пару монет сбегать в Туземный Квартал, передать Лиринне записку. Близкие должны знать, что со мной всё в порядке. Не имею привычки лишний раз расстраивать.
— Если обманешь — поймаю, уши оторву, — предупредил я, с трудом удерживаясь от улыбки.
Уж больно симпатичный попался парнишка — непричёсанный, вихрастый, озорной, готовый сорваться с места в любую секунду. Воспитатели считают таких трудными детьми, однако на самом деле из мальчуганов вроде него вырастают будущие гениальные полководцы, талантливые учёные или частные сыщики, не хватающие с неба звёзд.
Он неторопливо пересчитал деньги, сунул в чудом сохранившийся кармашек дырявых штанов, отошёл на безопасное расстояние и, ухмыльнувшись, объявил:
— Не догонишь, дяденька, — а потом рванул со скоростью хорошего спринтера и исчез. Откуда-то издалека донёсся его голос:
— Не волнуйтесь, дяденька. Всё будет в порядке.
— Надеюсь, — сказал я.
Особняк Хэмптонов сторожил один из людей Ораста — обладатель борцовской фигуры и роскошного запёкшегося «фонаря» под глазом. Облик дополняла увесистая дубинка с шипами. Если заехать такой по голове, от черепа останутся жалкие воспоминания. Малый развлекался, хлопая ею по раскрытой ладони.
Я остановился. Никакой реакции. Парень погрузился в себя, не замечая, что творится вокруг. Я мог смело лезть через ограду, запутать шнурки его ботинок, дёрнуть за нос или пройтись колесом. Понадобилось минуты три, чтобы на меня обратили внимание.
— Чего хочешь? — мрачно спросил охранник, досадуя, что его отвлекают от столь важного занятия.
— Пройти, — удивлённо пояснил я, как будто могли быть иные варианты.
— Зачем?
Каков вопрос, таков и ответ:
— Надо.
— Перебьё… — Охранник осёкся.
Губы его расплылись в улыбке широкой, как приморский бульвар.
— А, легавый. Что сразу-то не сказал? Тебя пропускать велено.
Я уточнил:
— Кем велено?
— Хозяином, конечно, — удивился охранник.
— Джонасом Хэмптоном?
— Не-а, — лениво пояснил он. — Орастом. Он тут главный.
— Вообще-то дом принадлежит Джонасу.
— А мне плевать. Я делаю только то, что босс прикажет.
— А босс — это Ораст Хэмптон?
— Точно, — засмеялся охранник. — Проходи. Будет закрыто — стучи громче.
— Постараюсь, — пообещал я.
Двери действительно были предусмотрительно заперты на внутренний замок. Я стукнул раз, другой, третий. Переменил руку, результат тот же, то есть никакой: двери не поддавались. Решительный пинок заставил их задрожать. Надеюсь, в доме попадали люстры и разбудили это сонное царство.
Входные двери открыл… Лагарди, мрачный и расстроенный. Вот уж кого не ожидал увидеть. Я смешался и задал глупый вопрос:
— Вы?
Он не удивился и кивнул:
— Я узнал, что Джеральд погиб. Вот решил поддержать родственников.
— Как Поппи?
— Делает вид, что ей всё по плечу. Неудачно. Пройдёмте в холл.
— С удовольствием.
В просторном холле стояли мягкие, накрытые полосатыми пледами кресла и диваны. От одного взгляда на них хотелось плюхнуться так глубоко, чтобы увидеть перед глазами носки башмаков. Лагарди, должно быть, испытывал те же ощущения. Он предложил присесть.
— Отличная идея. У меня ноги гудят, как трубы.
Я примостился на диванчике. Лагарди сел в кресло по соседству, немного поёрзал, не зная, с чего начать. Наконец нашёл универсальный способ:
— Выпьете?
— Сейчас не откажусь. На улице сыро и холодно, а в горле сухо. Загадочный феномен.
Он наполнил стаканчик на четверть и подал со словами:
— Мерзкая погода.
— Действительно, — согласился я и сделал глоток. — И день, и погода, всё мерзкое.
— Неважное настроение? — участливо протянул Лагарди.
Всё-то он знает.
— Под стать погоде. Вино, кстати, ничего, — оценил я, делая второй глоток.
— Да? — Он с сомнением повертел бутылку. — Налил первое, что попалось под руку. Выходит, повезло.
— Угу. Что-то коллекционное и дорогое. Надеюсь, Джонас не вытолкает нас взашей за истребление стратегических запасов.
— Ему ведь не обязательно знать, что эта бутылка на нашей совести.
Повисла тягостная тишина. Никто не хотел прерывать её первым.
— Вы надолго? — не выдержал Лагарди.
— До утра точно: Джонас просил. Будем ночевать под одной крышей, — сказал я, давая понять, что предпочёл бы провести ночь в другом месте. — Вам неприятно моё общество?
— Как раз наоборот. Ваше присутствие успокаивает, в отличие от…
Он не договорил. Я продолжил его мысль:
— В отличие от парней, что охраняют дом?
— Охраняют? — хмыкнул Лагарди. — Как только они уберутся, мисс Портер облегчённо вздохнёт и кинется пересчитывать серебряные ложки.
— Главное, чтобы число обитателей дома не уменьшилось. Ораст им доверяет.
Лагарди понял, что я говорю о подручных его родственника.
— Он привык якшаться со всякой мразью. Мне при виде его молодчиков хочется вызвать полицию.
— В полиции держат таких же, разве что в мундирах. А так принципиальных различий между бандитами с большой дороги и полицейскими нет. Какая разница, кто вас ограбит.
— Ведёте крамольные речи, Гэбрил? — вопросительно поднял бровь собеседник.
