– Что значат эти формулы? – спросил Ибраил, все еще находясь под воздействием магического смысла слов.
– Этого я не знаю… – Призрак стал таять. Его силуэт теперь становился все более тонким, он сливался с царящей в зале тьмой. – Я выполнил с вами свое предназначение. Теперь буду ждать следующих.
– Погоди, – попросил Трол, но, едва договорив, осознал, что обращается в пустоту.
Он посмотрел на руки. Они дрожали, и довольно сильно, может, потому он и не смог поднять свои мечи? Протянул руку, она легко коснулась рукояти Клунга, и меч словно сам запросился к нему, как живое и теплое существо… Дело было не в дрожи пальцев.
– Что ты понял из сказанного нам? – спросил вдруг Ибраил.
– Ничего, – отозвался Трол. Он вдвинул Клунг в ножны, пока не щелкнул фиксатор, и с силой провел руками по лицу, пытаясь собраться. – Неужели все наши труды были напрасными и мы не поняли смысла того, чего достигли?
– Ну почему же? – вполне рассудительно отозвался Ибраил. – Ведь послание мы уже не забудем. А то, что оно означает, можно будет выяснить и после того, как мы отсюда уберемся.
В зале возникли какие-то шумы. Теперь Трол отчетливо слышал, как дышит Роват, как чуть слышно подрагивает раненая рука у Зары, как скрипит зубами Крохан. О том, как во дворе спали кони, и говорить не приходилось, их-то Трол мог разобрать теперь чуть не каждую в отдельности. А при желании мог протянуть свой слух и в лагерь имперцев, за стену, окружающую замок. Только этого делать не хотелось, там царил страх, мука и какие-то признаки массовых наказаний, может быть, казней… За то, что отборные имперские солдаты пропустили в замок путников с севера.
– Почему остальные не почувствовали призрака? – спросил Трол.
– Призраки являются тем, кого сами выбирают.
Трол улегся, теперь он мог спать спокойно, больше за ночь ничего произойти не могло.
– Расскажем остальным? – спросил Ибраил.
– Поскольку Империя хочет хранить это в тайне, – отозвался Трол, – нужно рассказать не только нашим, а вообще всем на свете, кто захочет выслушать это… послание.
– Не уверен, что так будет правильно, – спустя какое-то время проговорил Ибраил. – Это может быть что-то гораздо более скверное, чем Империя… Хотя трудно вообразить такое, находясь в здравом рассудке.
– Может, – со вздохом признал Трол. – Но как тогда мы поймем смысл сообщения?
Ибраил чуть натужно, но уже внутренне оттаивая, хмыкнул.
– Не знаю, что скажут остальные, но мне кажется, Трол, твоя слепая атака привела нас к результату, которого никто не ожидал.
– Да, – согласился Трол и принялся про себя повторять слова и ментальные действия заклинания, чтобы случайно не забыть какой-нибудь нюанс.
Он не хотел бы забыть ни одной мелочи, хотя и не понимал того, что выучивал сейчас. Но был уверен, что попробует разобраться. Чего бы это ни стоило.
Поутру, еще до завтрака, который из предосторожности все решили устроить плотным, без намека на экономию продуктов, Трол и Ибраил поочередно рассказали Крохану, Ровату и Бали с Батаром, как каждый из них воспринял появление призрака.
Бали с Батаром стали молчаливыми еще больше, чем обычно. Им показалось, что они проспали что-то значительное. Крохан лишь удивленно покрутил головой, а Роват высказался:
– Это может быть что-то либо очень важное, либо очень опасное.
– Для кого? – спросил его Ибраил, который все заметнее начинал уважать бывшего имперского рыцаря.
– Важное для всех, или… опасное тоже для всех, – рассудительно, как всегда, отозвался Роват.
– Еще бы представлять, из какой области это… важное, что мы тут обнаружили, – буркнул Крохан и ушел перегружать поклажу из повозки на лошадей.
Это была не очень простая задача, поскольку седельных сумок у них было очень мало и требовалось быстренько соорудить мешки, которые способны были бы выдержать вес золотых монет, провизии и всего остального. Возницы, которые весь предыдущий вечер занимались портняжно-шорным ремеслом, и тут оказались незаменимыми. У них нашлись и иголки и нитки в достаточном количестве, и даже умение, чем не смог похвастаться, кроме них, никто другой. Материю для сумок нарезали из шатра Ублы, установленного на повозке, и, хотя драгоценная шелковая парча не выглядела достаточно прочной, некоторое время она могла продержаться.
А потом, уже за завтраком, произошло нечто необычное. Сначала Зара, которая лежала на подстилке в углу общего зала, сон которой никто не захотел тревожить, открыла глаза и… поднялась на ноги. Она чуть сердито, словно выискивала виновных, обвела взглядом сидящих за столом воинов и чуть хрипло, будто заново училась разговаривать, спросила:
– И что все это значит?
Ибраил, который чуть не подавился непрожеванным куском лепешки с сухой рыбой, спросил:
– Что именно?
– Почему вы завтракаете без меня?
– Но ты же…
Ибраил поднялся, одним прыжком оказался рядом с караванщицей и довольно бесцеремонно стал срывать с нее повязки. Под ними появилась темная, обветренная кожа. Она была чистой… Лишь белые, как насечки на металле, шрамы остались на том месте, где еще предыдущим вечером зияли тяжкие, едва ли не смертельные раны.
– Что ты делаешь? – удивилась караванщица. – И где мои люди?
– Ты ничего не помнишь? – в свою очередь спросил ее Ибраил.
Девушка ничего не помнила, она даже не могла вспомнить последний бой, когда выманила на себя весь отряд Ублы. А пока Роват, не переставая жевать, принялся объяснять ей чудо, которое с ней произошло, Крохан чуть подрагивающей рукой снял повязки со все еще сонного Самвела из Даулов, которого разместил рядом со своей кошмой.
С тем дело обстояло еще лучше. У него не просто затянулся страшный удар копьем в бок, но и шрам оказался меньше, чем можно было ожидать. Лишь небольшая, размером с монету, красная вмятина да чуть искривленные ребра, проступающие через кожу.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Ибраил. – Если это место может так лечить, то все медицинские книжки следует…
Что следует сделать с медицинскими книжками, осталось невыясненным, потому что Самвел тоже открыл глаза и трезвым, очень сердитым голосом спросил:
– Надеюсь, вы не все съели, господа? – Он сел, протер глаза, как после долгого-предолгого сна, и пояснил: – Очень есть хочется.
Раненых, вернее, бывших раненых, а ныне странным образом выздоровевших, кормили долго и обильно. Возницам пришлось даже второй раз отправиться на кухню, чтобы сварить какую-то кашу, которой не хватило на всех. А когда животы сержанта и караванщицы нависли над поясными ремнями и они заметно осоловели, все вернулись к подготовке похода в пространственный коридор.
