Нешуа, год 2568
До княжества Нешуа добрались через две недели. Азит сдерживал движение, аргументируя тем, что королеву растрясет в дороге, и весь отряд вроде бы ему верил. Поэтому продвигались медленно и, что самое примечательное, Садар не торопил, словно его устраивало длительное отсутствие в столице. Король весьма воодушевленно воспринимал происходящее, и, похоже, действительно отдыхал. По крайней мере, тени под глазами стали бледнее, хоть и не исчезли вовсе. И всё же он выглядел значительно свежее, что радовало Разящего, гораздо больше уделяющего времени монарху, нежели Ранике, хотя на словах он сильно беспокоился о королеве… и наследнике. Беспокойство выглядело искренним, отчего удивляло подопечных, которые привыкли ко всему, но только не к тому, что их стальной Азит волнуется. Однако даже он вздохнул с облегчением, когда кортеж въехал в ворота замка Нешуа.
— Прикажешь послать за лекарем? — осведомился он у короля, видя, как тот присел, неловко крякнув.
— Увы, но лекаря нельзя. Так что… придется тебе сработать повитухой. Я продержусь до ночи, а после спишем на позднее время, что не успели лекаря позвать. Прости, но нет иного выхода…
— В своём ли ты уме? Я — повитуха?!
— Переживешь. На страже постоишь, сам справлюсь. Не все так страшно. Беременность протекала гладко, так что и с рождением проблем быть не должно.
Беспокойство короля передалось Ранике. Сделав вид, что хочет успокоить девушку, Садар дал ей новое лекарство, которое та послушно выпила и вроде как уснула.
— Что на этот раз?
— Я слишком долго сдерживал её естество, так что отвар материнки сработает как надо. Правда, пришлось немного подмешать дурмана, пусть немного побредит. В последний раз.
— Ты не волнуешься, что вовсе затравил девчонку? Все эти месяцы… уверен, что она поправится?
— Не сразу, но поправится. А тебе сейчас не об этом надо беспокоиться.
На крики Раники среди ночи сбежались жители замка, однако Азит, стоявший у двери нерушимым стражем никого не пропустил, мрачно пояснив, что королева тяжело перенесла дорогу, отчего роды начались преждевременно и с ней сейчас король, поскольку лекаря сыскать не удалось. Никто не ожидал такого поворота событий, не предусмотрели. Это оправдание выглядело весьма нелепо, ведь Садар слыл весьма расчетливым и дальновидным, и недосмотр в связи с лекарем выглядел неестественно. Но говорить об этом воеводе никто не решился. Тем более, после того, как он весьма грубо указал прибежавшей из селения повитухе на дверь, в весьма резкой форме объяснив, что простолюдины не коснутся королевы. Что происходило за дверями спальни так и осталось тайной для жителей замка Нешуа. Поутру же допущенная в спальню горничная обнаружила Ранику весьма болезненной и бледной, но спящей. Рядом с ней на краю кровати примостился король, и тоже спал, осторожно обнимая сверток. Сверток зашевелился и разразился детским плачем. За ночь найденная кормилица приняла младенца и удалилась в выделенную комнату. Король проснулся и усталым надтреснутым голосом произнёс:
— Сын, хвала небесам.
И улыбнулся.
Замок наполнился слухами. Говорили много, но в основном о том, что король боится покушения, потому и взял на себя принятие родов, отказавшись как от лекаря, так и от повитухи. А еще говорили, что его отравили, ибо выглядит еще хуже роженицы, совсем осунулся и похудел, на погребальный костер кладут краше.
— Что сам-то думаешь? Неужели мы таки не досмотрели, и кто-то подлил Садару яд? — решился спросить Разящего Зелик.
— Не беспокойся, я знаю, что это за недуг, но говорить не стану. И тебе советую язык попридержать, пускай болтают, что угодно, — ответил Разящий, хотя сам выглядел намного беспокойнее Зелика. Король не поднимался с постели третьи сутки, пребывал в горячке, бредил. Азит сидел под дверью короля, словно озлобленный пёс, и никого не впускал. Что-то пошло не так, как планировал Садар, где-то он допустил ошибку. Благо, хоть Раника шла на поправку, смирившись с мыслью, что подобное состояние после родов, как и обильное кровотечение — неизбежны. Да и прибывший лекарь это подтверждал, сетуя всё же, что девочка слишком молода, чтобы становиться матерью. Тем не менее, на фоне занемогшего правителя, королева выглядела весьма свежо, из-за чего привлекала меньше внимания, чем монарх.
— Скажи, Зелик, почему ты ему так предан? — поинтересовался в свою очередь Азит, когда глава тайной службы уселся рядом, изображая второго пса.
— Я не ты, не императорский сынок, вообще не из благородных. Мой отец был ремесленником, а после стал вором. Мы бедствовали, семья большая, всех надо кормить. Мать не выдержала, заболела. Умерла. Нас осталось пятеро на шее у отца. Я самый маленький. Отец отчаялся, украл корову. Его поймали, отрубили руку. Закон у нас такой, чтоб ворам руки отрубать. А мы умирали с голоду. Нас осталось двое, я и самая старшая сестра. Ей было четырнадцать, и она оказалась вынуждена продавать себя. Знаешь, Азит, как короток век продажных девок? Как-то её избили. Она долго болела, но так и не смогла подняться. А потом пришел ростовщик. Он выгнал нас из дома, хотел отправить сестру в долговую яму. Только она уже не дышала. Тогда меня решили продать в рабство, чтобы покрыть долги. А я сбежал. Прибился к каравану и приехал в Мадру. Ребенок такой, наивный, глупый. Подумал, что если стану солдатом, то смогу отомстить ростовщику.
— Но ты не ответил на вопрос.
— Так я к тому всё и веду. Когда я встретил принца, то в первую очередь увидел такого же сироту, как и я сам. Только повзрослевшего. Я стал присматриваться. И не зря. Садар мне показал, что все воруют, все врут и убивают, и продают себя. Всё как в той моей жизни, но, тем не менее, иначе. Вообще жизнь становится другой, когда есть цель. Она дал мне эту цель, дал смысл, наглядно показав, что я могу делать что угодно, то самое, за что убили моего отца, за что презирали мою сестру. Только выглядеть теперь всё будет по-другому. Я вор. И я убийца. Но за моим грехом стоят сотни жизней жителей Сидерима, мой грех позволяет им не продавать себя, не воровать, не умирать от голода. Знаешь, это очень тонкая грань, между преступником и стражем закона. И мне нравится быть тем, кем я стал. Поэтому я никогда не предам того, кто указал мне этот путь, дал мне столь необъятную семью, смысл и цель.
Глава двадцать первая
"Милостью Светлейшего Тарида, отец наш, Командор,
В преддверии праздника спешу поделиться радостью: в Сидериме родился наследник. Королевская чета находится всё еще в княжестве Нешуа, и, к глубочайшему сожалению, не могу сказать, что в добром здравии. Однако верю в жизненную силу короля и в то, что к празднованию он успеет вернуться в столицу и принять участие в Благодарственной молитве и жертвоприношении.
