— Что ты… что ты… — Раника обомлела.
— Всё хорошо, мы в пути, никто не посмеет тревожить, — с каким-то неведомым ранее азартом улыбнулся король.
— Но… ты же болен…
— Да, прости, я не смогу как надо… наверное, вообще больше не смогу, но должен же я как-то отблагодарить твои слёзы?
Она ответить не успела. Настойчивая рука уже забралась под нижние юбки, заставив Ранику сдавленно застонать. Король был слишком нежен, спускаясь поцелуями по шее…
Зелик заглянул в остановившуюся карету предупредить о привале. И мгновенно захлопнул дверь, не проронив ни слова. Зрелище, представшее его глазам, оказалось не из тех, о которых оповещают окружающих. Королевская чета предавалась сну. При этом корсаж королевы расстегнут, обнажая левую грудь, прикрытую ладонью короля. Садар обнимал девушку, покоившуюся на его груди, и крепко спал. Румянец на щеках Раники выглядел столь красноречиво, что Зелик сразу догадался, после чего так сладко спиться.
— Чему улыбаешься? — поинтересовался Азит, глядя на довольную мину Зелика.
— Да так. Шустёр наш король. Не успел из болезни выбраться, как осчастливил королеву вниманием, — ответил тот. В голосе тихой нотой выделялась гордость. И не заметил, сколько неприкрытого удивления отразилось на лице Азита.
— Я и не знал, что тебя женщины интересуют. Думал, всё это маскарад ради наследника, — не сдержался воевода, как только удалось остаться с королем наедине.
— Иногда даже я способен чувствовать вину. Такая вот малая благодарность за причинённые мной страдания, — отмахнулся Садар.
— И ты со всеми будешь спать, перед кем чувствуешь вину? — Азит вспылил и едва успел остановиться, чтобы не сгрести монарха за воротник.
— Нет, только с ней. Больше ни перед кем вины не чувствую, — по-прежнему спокойно ответил король. И добавил:
— Нет для женщины ничего хуже, чем чувствовать себя ненужной и отвергнутой.
— И это говоришь ты?! — Разящий отказывался понимать сказанное, сжав плечи Садара, он всматривался в стальные, словно мертвые глаза. На краткий миг в этих глазах мелькнула искра.
— Да, я. Я ведь желанна. Или ошибаюсь? — редкий момент, когда Сейдар позволила себе говорить, как женщина.
— Желанна… — Азит уже не говорил, шептал, сжимая плечи возлюбленной, впиваясь жадным поцелуем в тонкие капризные губы. И неожиданно получив ответ на поцелуй. Словно она сдалась. Или смирилась. Разящий задрожал, столь велико оказалось желание сорвать одежду с Сейдар прямо сейчас. Но это стало бы убийством, насколько она ещё слаба. Он подождёт. Теперь он знает, что не отвергнут. Хоть и не любим.
Сидерим, год 2569
К началу первой из Белых недель королевский кортеж въехал в ворота Сидерима под восторженное ликование горожан. Весть о наследнике давно достигла столицы, но одно дело слышать, и совсем другое — встречать королевскую чету с кронпринцем на руках. Воодушевленные возгласы и здравицы неслись со всех сторон, пока Садар, приветствуя подданных, продвигался по улицам к дворцу. Король прекрасно знал, что к ночи в столице не останется никого, кого хотя бы издали можно назвать трезвым. Народ искренне радовался прибавлению в монаршем семействе, а значит, до рассвета будут отмечать, забыв про воздержанность накануне Белых недель.
Три недели тишины, молитв, жертвоприношений, празднований. Три недели без войн во всем мире Таридата. Время, когда можно отдохнуть, собраться с силами и решить, как действовать дальше.
— Хвала небесам, теперь не связан ожиданием наследника, — вздохнул Садар, просматривая бумаги, представленные Ларминизом.
— Вы очень ответственный супруг, раз ни на день не оставляли королеву во время тяжести, — прокомментировал собственные умозаключения жрец.
— Ты ошибаешься, но разубеждать не стану. А хорошо потрудились эти твои министры. Где только и сыскал таких? — король пробегал взглядом по бумагам и выглядел довольным.
— Если позволите, то буду ими руководить и далее. Вам есть, чем заняться, — ушел от ответа Ларминиз.
— Хорошо. Ты хорошо делаешь свою работу, Верховный. Так чем же мне заняться? — Садар прищурился, изучающе рассматривая жреца.
— Полагаю, в свете разгорающейся войны, монарх обязан печься о народе, а не заниматься строительными сметами, — Ларминиз выглядел почти торжественно.
— О как. А строить город — это не забота?
— Я говорю о безопасности, Ваше Величество, — жрец не отступал.
— И полагаешь, что война империй нас коснётся? — казалось, король решил сыграть глупца.
— Полно дурачиться, мой король. Вы без меня прекрасно понимаете, что участие Сидерима в войне — вопрос времени. И разница лишь в том, втянут ли нас силой, или мы сами втянемся, чем выиграем время и позицию.
— А ты кровожаден, как я погляжу, — всё же на лицо Садара вернулась довольная улыбка.
— Всего лишь думаю о минимальных потерях в этой войне. Превентивные меры в большинстве случаев спасают, — не менее довольно улыбнулся Ларминиз. Разговор хоть и выглядел путано, но пребывал в удобном и нужном обоим русле.
— А чем меня порадует Зелик на этот счет? — куда-то вглубь комнаты спросил король, но тот, кому адресовался вопрос, не замедлил появиться.
— Порадую. Мне удалось под начало Азита собрать три тысячи бойцов, — отрапортовал Зелик.
— Наёмники? — уточнил Садар.
— Ни в коей мере. Ополченцы. Как наши, так и анаторийские. Но прошли хорошую подготовку, пока вы пребывали в Нешуа, так что вполне организованные солдаты, а не всякий сброд.
— Да уж, у Азита не расшалятся. Еще новости? — теперь Садар внимательно рассматривал Зелика. Если жрецом движет желание сократить неизбежные потери, то что этот малец желает от вступления в войну?
— Мне удалось узнать, что по весне готовится масштабное наступление рагардцев. Зимой они не сунутся в Смирнис, дороги развезло. Если планы не изменятся, то Кассима собираются зажать в ущелье, оттесняя обратно к Шуланку.
— Это хорошо. Пусть пока развлекаются. Тоже надеюсь, что планы не изменятся. Но хватит о делах, пора на праздник, — произнес король, и первым направился к выходу из кабинета. Зелик с Ларминизом послушно последовали за ним.
Шуланкское ущелье, год 2569
Зима шла к завершению, и генерал Кассим ожидал со дня на день, когда начнётся наступление со стороны Рагарда. Это было вполне предсказуемо: враг не сунется до весны, не те дороги в Смирнисе, чтобы по ним зимой прошли войска. Слякоть. А севернее и снега. Непривычные к холодам мадеране жались у костров, коротая долгие ночи. Скоро должно прийти подкрепление, Мадра не оставит Кассима. О положении друг друга знали обе стороны, ситуация сложилась так, что действовать можно только прозрачно, и перевес окажется на стороне того, кто первым нанесет удар. Если рагардцы предполагали, что загонят мадеран в ущелье, то генерал рассчитывал держать там оборону с точки зрения выгодной позиции, когда прикрыты тыл и фланги. Так что еще вопрос, кто кого в ущелье затянет. Пока силовой перевес виделся на стороне Рагарда, но сам Кассим являлся силой, которая малым числом солдат умеет побеждать.
