Каждый из нас начинается точно так же. Но почему же тогда, становясь полновесной частью мира, мы начинаем безжалостно кроить себя по разным образцам? Почему не сохраняем свои первородные черты?
– Так думаешь только ты.
Голова Лус качнулась, словно протестуя против моего вывода:
– Может быть, те, кто пришел сюда до меня, просто не успели над этим задуматься. Или не захотели. Но как знать, вдруг мы можем покидать ваши тела только в миг смерти именно потому, что пытались их изменить? Вдруг если бы не трогали, а довольствовались тем, чего хочет сам человек, приютивший наш дух, то смогли бы уходить и приходить по собственной воле? Встречаться и расставаться по взаимному согласию?
Мир, населенный одновременно людьми и демонами, гуляющими сами по себе? Исполнение желаний не потому, что тебя заставляют это делать, а потому, что ты этого искренне хочешь?
Сказка. Чудесная, но все-таки сказка. Ни одна из сторон не пойдет на уступки. Ни одна не рискнет проявить слабость и опустить оружие. Человек, поймавший синюю звездочку, может желать чего-то прекрасного и доброго, особенно если не знает о том, что держит в руках. А вот демон…
– У тебя был выбор? Тогда, в самом начале? Или потом?
Веки Лус устало смежились.
– Нет. Вернее, он был, но все происходило так, что я не мог увидеть другой путь. Меня заставляли подчиняться, и я подчинился. Не добровольно. Вынужденно.
Наверное, на моем лице отразилось недоумение, и демон продолжил свой рассказ:
– Это похоже на водоворот, из которого невозможно выплыть. И чем больше барахтаешься, тем больше разбиваешься в кровь. Тебя тянет куда-то вглубь. На дно, если оно вообще достижимо. И это страшно, особенно в первый раз. Кажется, что, как только перестанешь бороться, навсегда себя потеряешь. Но теперь я думаю, что, если не сопротивляться, а, наоборот, нырнуть туда, к источнику желания, все может произойти по-другому.
– Человек и демон сольются воедино?
– Почему бы и нет?
– И что получится?
– Что-то отличное от нынешних, как вы их называете, одержимых.
– Лучшее?
– Не знаю. Но другое. Совсем другое.
Он снова положил голову на подушку, устремляя взгляд в полог, натянутый над коляской.
Желтоватое полотно, местами протертое до полупрозрачности, вымоченное в смеси жира и воска, чтобы не пропускать внутрь капли дождя. Простое. Привычное. Скучное, как и большинство вещей вокруг. Неизменное по своей сути, потому что можно взять другую материю, поиграть с количеством и составом пропитки, но назначение останется прежним: защита от воды и пыли. Но если…
– Вы можете менять не только людей.
– Как это? – покосился на меня демон.
– Давешний садовник, угостивший нас вином. Помнишь горошек, который он нам показывал?
– Да. Странное растение. Несуразное.
– Оно спасло мне жизнь.
– Каким образом?
– Высосало яд из моей крови. Оказалось не просто растением, а кое-чем большим. Живым существом, способным на поступки.
– Бред, – возразил демон.
– Если бы! Твой приятель поливал свой садик не одной только водой, поверь. А жидкости тела одержимого, даже покидая его, сохраняют в себе особые свойства. Дар изменения. Когда вы приходите в наш мир, вы приносите с собой не просто исполнение желаний. Вы меняете то, до чего дотрагиваетесь. Творите чудеса.
– Жутковатые чудеса.
Видимо, мы оба вспомнили одно и то же. Дерево, скрещенное с человеком. Но если черты Лус брезгливо скривились, то меня посетили совсем иные чувства.
– Разные. Главное, невозможные без вашего участия.
– К чему ты ведешь?
Я давно должен был это сказать. Сразу после выхода из портала, но события, нанизывающиеся одно на другое, все никак не давали передышки, и, наверное, теперь разумнее было бы помолчать, оставив все решения при себе…
Наверное. Если бы не одна трудность.
Меня не пугала необходимость лгать, тем более врагу, но мы были нужны друг другу. И сейчас, и в ближайшем будущем. А идти вперед по дороге, вымощенной враньем, – последнее дело. Лучше уж раз и навсегда разойтись по разным лагерям.
– Если демоны уйдут из нашего мира, мы больше никогда не увидим чудес.
Напряженный взгляд переместился с полога на мое лицо.
– Хочешь сказать…
– Если я могу помешать их уходу, то сделаю это. Обязательно.
* * *
Сначала мне показалось, что он всхлипнул. Или гневно фыркнул. И только вдох спустя по коляске разнесся звонкий заливистый смех. Девушки так не смеются, сотрясаясь всем телом и широко раскрывая рот, и, пожалуй, именно сейчас посмотрев на Лус, можно было бы заподозрить неладное. К счастью, мы обошлись без посторонних зрителей, а приступ веселья быстро закончился, хотя алые смешинки из карих глаз никуда не делись.
– Я тебя развеселил?
– И весьма!
– Может, объяснишься, что заставило тебя ржать?
Он снова фыркнул, давясь смехом, но на сей раз удержал свои чувства в узде. И ответил, всего лишь улыбаясь:
– Твоя честность.
Никогда не полагал это свойство человеческой натуры смешным. Скорее, вредным. Вылезающим на линию фронта в самый неподходящий час и портящим любую хорошую игру. Впрочем, играть с демоном в мои планы точно не входило, стало быть, бояться за исход партии не нужно. Исход, благоприятный хотя бы для меня.
– Считай то, что я сказал, предупреждением.
– Я понял, – качнулась белокурая голова. – И просто обязан сказать тебе спасибо, но… Не скажу.
– Почему? – поспешно переспросил я, надеясь, что мой вопрос прозвучал не слишком обиженно.
– А ты как думаешь? – подмигнул демон. – Мы вроде отправились спасать моих соотечественников от ужасной участи провести вечность в заточении, и один из нас вдруг меняет свое решение. Ровно наоборот всему, о чем договаривались.
– Я ведь мог солгать. И тогда, и сейчас.
Губы Лус изогнулись в лукавой улыбке.
– Думаешь? Сомнения были написаны у тебя на лице давным-давно. Едва ли не с момента нашего разделения. Я знал, что когда-нибудь ты разберешься во всем. И ждал этой минуты.
За окном разгоралось лето, а мои виски вдруг застудил сырой осенний ветер.
Значит, ничего не изменилось? Значит, все пережитое и прожитое, все ошибки и подвиги так и не совершили главного? Я не стал другим ни на волосок?
Мои намерения ясно читали все и всегда, это верно. В Сопроводительном крыле мне с грехом пополам еще удавалось прятаться за маской безучастности, но, как только она слетела с моего лица, я стал поистине открытой книгой для каждого, кого встречал на своем пути. Можно было простить присутствие чужого носа в собственных мыслях Натти или тому же Керру, людям намного более опытным, чем я сам, однако сейчас-то напротив меня сидит юнец, научившийся в своей жизни по ту сторону мира разве что прилично драться, и заявляет, что знал обо всем с самого начала?!
