– Не знаю. Может, и отключили.
Королькова подняла телефонную трубку:
– Не ври. Все работает. Ты просто лежишь тут две недели, рефлексируешь. Не стыдно?
– Нет.
– Ты же психфак окончила. Тебя же учили, что человеческая психика после потрясения проходит фазы отрицания, агрессии и апатии. И учили, кстати, как с ними справляться и переходить на следующие ступеньки: принятие ситуации, поиск выхода. Пузик, между прочим, тебя в солидную контору рекомендовал. Они заинтересовались, а ты себя так непрофессионально ведешь.
– Спасибо. Боюсь, мне уже не понадобится, – сказала Вика.
– Что-то нашла?
– Нет. Я просто на аборт не попала. Не думаю, что друзей Пузика заинтересует киндер-сюрприз в роли директора по персоналу.
Королькова несколько секунд молчала, потом села на диван, достала из сумочки сигарету и, щелкнув зажигалкой, велела:
– Рассказывай.
Вика рассказала про Моню, травмпункт, державшийся неделю жар и пришедшие ему на смену апатию и нежелание что-либо делать.
Только в конце ее рассказа Королькова, спохватившись, затушила сигарету:
– Извини, я как-то не подумала, что тебя теперь обкуривать нельзя. – И после небольшой паузы продолжила: – Знаешь, Вика, что ни делается, все к лучшему. Тебе уже тридцатник, возможно, это последний шанс родить ребенка.
– Умная ты какая, – разозлилась Вика, – родить – дело нехитрое. Потом-то что с ним делать?
– Не скажи. У меня вот детей никогда не будет. Во всяком случае, врачи так говорят.
– Усыновите.
– Я бы усыновила, да Пузик против. Он же не подозревает о масштабе проблемы. Думает, что еще может получиться. Хочет свои гены передать.
– Лысину и маленький рост? – не удержалась Вика.
– Не угадала. Пузико и аналитический склад ума.
– А-а, вот видишь, ему есть что передавать. А нам по папиной линии чудес ждать не приходится.
– Не говори так, Вика. Я не верю, что мужчина, с которым ты пошла на интимные отношения, такое уж ничтожество. Ты, как всегда, преувеличиваешь.
– Он не ничтожество, Свет. Он просто никакой. Среднестатистический. Да еще и фамилия Чебурашкин. И уши большие.
– Вот! А ты говоришь – среднестатистический, – засмеялась Королькова.
Вика тоже улыбнулась, но буквально через секунду ее улыбка погасла, и она трагическим голосом обратилась к подруге:
– Свет, что мне делать? Может, можно где-нибудь аборт за деньги организовать?
– Ты что, с ума сошла? На пятнадцатой неделе беременности?
– А как я буду жить? Без работы, без мужа, на съемной квартире. Не в Кувшиново же мне возвращаться.
– Давай рассуждать конструктивно. Во-первых, в “Оптиме” тебе должны выплатить компенсацию.
– Ага, сейчас они мне принесут тяжеленький конвертик на блюдечке с голубой каемочкой. Размечталась!
– Хорошо. Давай так. Страховка медицинская у тебя до какого?
– До февраля, кажется.
– Хорошо. Большую часть беременности покрывает. Ты можешь начать искать работу, но такую, чтобы дала возможность спокойно ребенка родить и первые месяцы находиться с ним дома.
– Это что же за работа такая? – язвительно спросила Вика. – Подъезды мыть?
– Нет. Сейчас куча тренинго-консалтинговых фирм на рынке. Ты могла бы предложить им свой собственный тренинг. Это отличный вариант. В офис каждый день ходить не надо, сама регулируешь нагрузку, и деньги, я тебя уверяю, вполне приличные.
– Да, так они меня там и ждут. С распростертыми объятиями. Беременная тренерша без опыта соответствующей работы. Мечта работодателя.
– Вика, ты прекращай так думать. Ты же знаешь, что мысли материализуются. Объясняю: тренинг ты пишешь сама. Уверена, что ты в “Оптиме” и раньше их по сто раз проводила. Посмотри в Интернете, что предлагают на рынке. Найди свою нишу. Далее мы сочиняем тебе резюме, в котором указываем, что ты совмещала работу в “Оптиме” с консалтингом как индивидуальный тренер. Мой ресторан, холдинг Пузика – ну и еще кого-нибудь подтянем – дают тебе рекомендации. И все, вуаля, рассылай по адресам.
– Не знаю. Может, ты и права…
– Но главное, Вика, – продолжала воодушевленная успехом Светка, – помни о ребенке. Не перегружай себя и старайся мыслить позитивно. Он же не виноват, что его мама впала в депрессию.
– Нет, он как раз и виноват, – перебила Вика.
– Нет, Вика. Он не виноват. И ты сама это поймешь, если постараешься взглянуть на вещи объективно. И кстати, я бы на твоем месте рассказала обо всем Чебурашкину. Он должен тоже принять участие в общем деле.
– “Зло должно быть наказано”, – процитировала Вика, и они обе рассмеялись.
– Пообещай мне, что, если тебе будут нужны деньги, ты обязательно ко мне обратишься, – потребовала на прощанье Королькова.
– Торжественно клянусь, – произнесла Вика.
– И еще.
– Ну?
– Крестной маленького Чебурашкина, чур, буду я! Договорились?
– Договорились. Спасибо тебе, Светка.
После ухода Корольковой Вике впервые за последние две недели полегчало. Она поймала позитивный импульс, посланный ей подругой, и постаралась взглянуть на ситуацию под другим углом. Может быть, все действительно не так уж плохо. Сколько женщин рожают детей без мужа, и ничего. Может быть, лучше так, чем всю жизнь прожить без ребенка? И на работу она сможет устроиться, права Королькова в том, что можно найти подходящий вариант. Надо только захотеть. У Вики неожиданно проснулся аппетит. “Что-то Поли сегодня запаздывает”, – с неудовольствием подумала она, заглянув в пустой холодильник.
Примерно через полчаса Вика решила, что надо выйти на улицу. В магазин. Неудобно продолжать пользоваться добротой тетушки Поли, пора, как говорится, и честь знать. Только она влезла в узкие джинсы, с удовольствием отметив, что практически не прибавила в весе да и живот все еще не виден, как в дверь позвонили.
“А вот и тетушка Поли. Наконец-то”, – обрадовалась Вика.
В дверях стояла не Поли, а Полинин муж. Он сбивчиво объяснил, что Поли забрали на “скорой” с гипертоническим кризом и ему надо поехать к ней в больницу оценить ситуацию. Вика понимала, что он подразумевает под фразой “оценить ситуацию”. Поли наверняка пыталась избежать госпитализации, мотивируя это тем, что муж, дети, собака и хомячок без нее не выживут. Было ясно, что из больницы она будет рваться назад и еще, чего доброго, сбежит. Муж Полины просил Вику посидеть с детьми, пока он съездит в больницу. По его словам выходило, что это займет часа два-три, не больше.
Отказать Вика не могла, и через пять минут, сменив джинсы и рубашку на домашний спортивный костюм, она появилась в квартире тетушки Поли. Самым неприятным моментом было пересечение коридора, в котором, как обычно, дислоцировалась Моня. Викина нога до сих пор побаливала, а в памяти еще не стерлась картина того ужасного утра: Монины челюсти, сомкнувшиеся на Викиной ноге. Моня, увидев Вику, а точнее, уловив ее запах, жалобно заскулила и начала пятиться назад, пока не уперлась своим широким задом в стенку.
