– Ты не бойся, – приободрила Вику одна из Полининых дочек, – она тебя не тронет. Мама ее тогда знаешь как ругала!
– А где наша мама? – запищала вторая, выбежав в коридор. – Когда она придет?
– Ваша мама у доктора. Придет, когда доктор ее отпустит, – объяснила Вика.
– У Айболита? – заинтересовалась младшая.
– Да, – сказала Вика, – у Айболита.
– А почему она нас с собой не взяла? – продолжала допрос младшая.
– Потому что это взрослый Айболит. К нему детей не пускают.
– Он что, их ест?
– Кого? – не поняла Вика.
– Детей, – пояснила девочка.
Через десять минут этого бессмысленного и, что самое ужасное, бесконечного диалога Вика почувствовала, что у нее начинает болеть голова.
– Хватит вопросов! – сказала она девочкам. – Теперь я буду спрашивать, а вы отвечать.
– Хорошо, – закивали они.
– Для начала напомните-ка мне, как вас зовут.
– А ты что, не знаешь? – удивилась старшая.
– По-моему, мы договорились, что я спрашиваю, а вы отвечаете.
– Меня зовут Катя, – представилась старшая.
– Я Маша, – сказала младшая.
– Сколько вам лет? – спросила Вика.
– Мне вот сколько. – Старшая подняла вверх четыре пальца правой руки.
– А мне вот. – Младшая подняла два.
– Не ври, Машка, тебе вот сколько. – Катя показала три пальца.
– Нет, – заупрямилась Маша, – это ты врешь. Мне не столько, а столько.
– Ты врушка, я все маме расскажу, – пригрозила Катя.
– Это ты врушка, – захныкала Маша.
– Хватит ссориться, а то я от вас уйду, – пригрозила Вика.
– Не уйдешь, тебя папа попросил с нами посидеть, и ты ему пообещала, а обещания нужно выполнять, – логично заключила Катя.
– Ой, я, кажется, какать хочу, – сказала Маша.
– Тащи ее скорее на горшок, – посоветовала Вике Катя, – а то она обкакается и тебе придется ее штанишки стирать.
Дальше все было как в страшном сне. Когда одна хотела есть, другая просилась пописать. Одна включала музыкальный центр и требовала танцев, другая хотела, чтобы ей почитали книжку. Пока Вика включала Кате мультик, Маша открыла клетку с Узбеком, и тот куда-то смылся.
– Давай скорей его искать, а то Моня найдет его первой и съест, – возбужденно заверещала Катя, тут же потеряв интерес к мультику.
Самое ужасное, что они не хотели и минутку поиграть сами, поочередно сестры подходили к Вике и в ультимативной форме требовали развлечений.
“Боже, как же Поли с ними справляется? Это просто ужас. Хуже, чем ходить на работу”.
– Девочки, вы меня замучили. – К концу второго часа Вика со стоном опустилась на софу. – Дайте мне отдохнуть хоть пять минут. Поиграйте сами, пожалуйста.
– Это с непривычки, – произнесла Катя, отличавшаяся поистине недетской логикой. – Хочешь, мы тебе стишки почитаем?
– Давайте, – согласилась Вика. – Только знаете что? Вот тот стишок про зайку. Его читать не надо.
– Какой? – уточнила Маша. – “Зайку бросила хозяйка”?
– Нет, – сказала Катя, – другой. Про зайку в витрине.
– А почему? – не унималась Маша. – Он что, тебе не нравится?
– Не нравится, – сказала Вика.
– А почему не нравится?
– Не нравится, и все. И хватит уже вопросов.
Только под занавес своего дежурства Вике удалось найти занятие, объединившее всех. Она обнаружила на полке с дисками курс обучения танцу живота и объявила девочкам, что сейчас будут восточные танцы. Из глубин шкафа тетушки Поли были извлечены шали с бахромой и платки с люрексом, и маленькие танцовщицы, подвязавшись платками, начали обучение под руководством Вики и телеведущей. Восторг детей был поистине поросячий, а у Вики прошла головная боль.
– Ты приходи к нам еще, – просили сестры, когда Вику сменил на посту Полинин муж. Поли согласилась остаться в больнице до завтрашнего дня. – Потанцуем. Придешь?
– Приду, – пообещала Вика.
Дома на определителе номера она обнаружила телефон Чебурашкина. Он звонил четыре раза. Он и раньше названивал, но сейчас Вике пришла в голову мысль, что Павлик может поступить как Королькова. Просто приехать к ней домой. Это пока не входило в Викины планы, и она набрала номер Чебурашкина.
– Вика, где ты? Я так волновался. Собирался завтра разыскивать тебя в твоем Бутино.
– Я дома. На больничном, но чувствую себя уже хорошо, так что нет нужды приезжать.
– Что вообще происходит? В “Оптиме” к телефону никто не подходит. У тебя дома тоже. Мобильный вне зоны доступа. Что-то случилось?
– Нет. Все нормально. “Оптиму” распустили, я немного приболела, а так все о’кей.
– Да я уж вижу. Вика, мы должны встретиться. Ты должна мне все рассказать, – потребовал Павлик.
Вике неприятно резануло слух это “должна”. Что Чебурашкин себе позволяет? С чего она ему что-то должна? При этом она все же боялась, что, если будет разговаривать с Чебурашкиным грубо, он приедет к ней домой, решив, что у нее нервный срыв в связи с увольнением. Что тогда? Не открывать ему дверь? Детский сад какой-то.
– Хорошо, – согласилась Вика. – Давай встретимся, но не сейчас. Мне надо немного прийти в себя после болезни. Я тебе позвоню.
– Вика, ты мне уже три месяца звонишь. Ты хоть заметила, что мы после Колкуново ни разу не виделись? Если ты не хочешь меня видеть, то так и скажи.
– Павел, ты ведешь себя эгоистично. Я,между прочим, три недели не вставала с кровати, потому что меня укусила собака. Яне могла ходить, у меня был жар. Мне наложили швы на голень и делали уколы от бешенства. – Вика решила, что преувеличение в данном случае пойдет только на пользу. – А ты все “я” да “я”.
– Правда? – Из голоса Чебурашкина сразу пропал весь воинственный тон. – Что же ты мне ничего не сказала? Я бы приехал, помог.
– Ты опять якаешь? Ты не думаешь о том, что мне было так плохо, что не хотелось никого видеть? Кроме того, у тебя куча дел, я не хотела тебя отрывать.
– Извини, я больше не буду. Просто имей в виду, что я отложу любые дела, если тебе понадобится моя помощь.
“Ты мне уже один раз помог, – подумала Вика. – Помог так помог. Теперь всю жизнь это расхлебывать”.
– Павел, я тебе позвоню в ближайшие дни. Договорились?
– Да. Конечно. Звони, когда сможешь… и захочешь.
“Вот ведь какой липучий, – с досадой подумала Вика. – Такому про ребенка скажи, он до смерти не отстанет”.
“Тебе все плохо, – подумал ангел Вика. – Если бы тебя бросили, ты вряд ли была бы довольна, а когда тебе оказывают такое внимание, тебя это тоже не радует. Но ничего, ничего. Главное, что мы сохранили нашу малышку. Кризис, я вижу, миновал. Мозги встали на место. Теперь важно не сорваться и не уйти, так сказать, в депрессивный запой. Эх, Федя, Федя, как ты там без меня?” – Мысль о запое, пусть и депрессивном, тут же напомнила ангелу Вике его прежнего хранимого.
