Она увидела, как из носа огромной подводной лодки вылетели торпеды. Военные торпеды, предназначенные для полного уничтожения противника. Подводные снаряды ударили по скалистому основанию огромного острова, затерянного посреди безбрежного океана. Снаряды взрывались, раскалывая скалы, образуя ужасные трещины в земной коре. Земля стала ломаться на части, крошиться в море. Равнины и леса падали в воду. Зайцы, лисы, кабаны превращались в рыб в тот самый момент, когда волны их проглатывали. Море пожирало фауну лесов. Потом настала и очередь города уйти под воду. Его стены рушились, выбеленные известью башни исчезали в пенистой воде, вынуждая людей нырять в море.
А торпеды все продолжали вылетать из носа субмарины.
Зигрид был знаком ее силуэт. Это был корпус «Блюдипа»…
— Нет! — закричала она, ударяя по полу кулаками. — Ты врешь! Врешь!
Но юноша, словно борец, обхватил ее, пригвоздив к месту. Его влажное тело с каждой секундой вырабатывало все больше и больше информации.
— Перестань! — взмолилась Зигрид. — Ты убьешь меня! Остановись!
Она испугалась, что у нее начнется воспаление мозга, столь сильно стучало в висках. Алмоанец, казалось, понял смысл ее слов и отошел, чтобы его пот на коже девушки высох.
Зигрид едва дышала. Образы в ее голове гасли, оставляя болезненное эхо. Глаза юноши неотступно смотрели на нее, слово он хотел спросить: «Ну, теперь ты поняла?»
Что хотел передать ей этими видениями незнакомец? Правду? Ложь? Зигрид не знала…
Ее раздраженная кожа горела. Ее нервы были на пределе, она закричала бы даже от прикосновения перышка.
— Кто ты? — прошептала девушка, стараясь привстать. — У тебя есть имя?
Но алмоанец снова дотронулся до горла, давая понять, что не может говорить.
Зигрид прислонилась к перегородке. Физические ощущения стерлись, но информация осталась в ее голове. Данные, насильно перенесенные в ее мозг, которыми она уже не могла пренебречь.
«Это действует так же, как „кровавые“ следы на стенах храма на плавучем ковчеге, — вспомнила девушка. — Так, значит, вот как алмоанцы общаются между собой — просто притрагиваясь кончиками пальцев?»
Она на секунду закрыла глаза. Не хотелось ни о чем думать. Чтобы прийти в себя, ей надо поесть и попить. Зигрид доковыляла до вещевого мешка, смешала обезвоженную еду с водой, и та мгновенно набухла на дне миски. Алмоанец смотрел на нее с любопытством. А потом открыл рот и положил руку на живот, чтобы дать понять, что тоже голоден.
Молодые люди молча ели, сидя на корточках, как дикари в непроходимых джунглях. И украдкой разглядывали друг друга, хотя каждый делал вид, что смотрит в свою миску.
— Я буду звать тебя Кобан, — решила Зигрид, вытирая рот. — Это красивое имя. Ты согласен?
Юноша с планеты Алмоа не ответил. А может, он не только не говорит, но и не слышит? Вообще способен общаться лишь с помощью прикосновений? Незнакомец жевал с необычайным старанием. Ну да, парень ведь многие годы не ел твердую пищу. Он же «сказал»: в океанских глубинах не было необходимости питаться, чтобы жить. Было видно, что алмоанцу больно глотать, и он подолгу не решался проглотить то, что оказывалось у него во рту.
Зигрид отодвинула миску. Интересно, сколько времени она тут уже находится? Галлюцинации, переданные алмоанским юношей, нарушили ее ощущение времени. Все тело болело, и у нее не было сил на возвращение «домой», в свою в каюту.
Кобан восхищал ее. Ей было немного неловко от того, что она разглядывала его, но девушка ничего не могла с собой поделать. Молодой человек мало двигался, но любой его жест был мягок, словно он все еще находился под водой.
«Я сошла с ума, — подумала Зигрид. — Что я с ним буду делать?»
Она еще не была до конца убеждена, что алмоанец действительно существует. На ее глазах рыба превратилась в человеческое существо, но такое превращение скорее из разряда галлюцинаций. Может, она вообще все это выдумала? Ей захотелось протянуть руку и дотронуться до ноги Кобана, чтобы убедиться, что он реально существует. Молодой человек не отодвинулся, но объяснил себе ее жест иначе, поскольку снова смочил свой указательный палец, чтобы начать новую передачу данных.
— Нет! — запротестовала Зигрид. — Не надо!
Но юноша уже прикоснулся влажным пальцем к губам дозорной. Слюна, наполненная химическими нейропередатчиками, быстро проникла сквозь поверхность слизистой, всасываясь в кровь. Зигрид показалось, что ее стукнули невидимым кулаком — она ударилась спиной о металлическую перегородку.
Видения вернулись, столь же ужасные.
Торпеды, выходившие из носа «Блюдипа» и подрывавшие основание острова… Единственный континент Алмоа, уходящий под воду… Конец цивилизации…
Зигрид встряхнулась, стараясь отделаться от информации, кипевшей в ее голове. Она догадывалась, что повторение сообщения притупит ее критические способности и постепенно все, о чем рассказал юноша, будет восприниматься ею как очевидное, реальное. Девушка выпрямилась, отталкивая картины нападения, и закричала:
— Все было не так! Произошла какая-то природная катастрофа, землетрясение…
«Вовсе нет, — зашептал в ее мозгу голос, который, как ей представлялось, принадлежал Кобану. — Именно вы разрушили наш остров. Вы — преступники. Вы вызвали землетрясение, которое поглотило единственный материк Алмоа. Может, ты ничего и не знала, но это чистая правда. Из-за десятка ядерных торпед в поверхности планеты образовались огромные трещины. И наш остров рассыпался на кусочки…»
— Но зачем?! — Глаза Зигрид наполнились слезами. Ее тело заколотило крупной дрожью.
Кобан прервал контакт.
Девушка упала на бок. Лицо ее было мокрым от слез, а во рту горело, словно она попробовала острого перца. Зигрид лежала, задыхаясь. Взгляд алмоанца был одновременно умоляющим и властным, словно юноша хотел дать понять: у него мало времени, чтобы закончить начатое, и он не может позволить, чтобы произошел сбой.
— Не трогай меня, — попросила Зигрид. — Не трогай меня больше, или я сойду с ума.
Она чувствовала себя сломленной, опустошенной.
— Ты словно пускаешь в меня электрические разряды. Ты меня убьешь.
Девушка легла на спину и устремила взгляд в железный потолок. Кобан поступил так же. Зигрид дышала с трудом, сердце ее сильно стучало изнутри о ребра. А алмоанец уже дышал без труда.
Образы «Блюдипа», торпедирующего одинокий остров, преследовали Зигрид. Так, значит, им все десять лет врали?
«А ведь я догадывалась об этом… — подумала она с горечью. — В глубине души догадывалась с самого начала…»
