Эрл уверил себя, что ему хорошо. Что их чувство важнее и глубже простых примитивных порывов. Стремленье Иланы растормошить его вызвало мощный протест. Эрл боялся опять убедиться, что не в состоянии дать радость женщине. Не важно, скажет Илана об этом вслух или смолчит. Он поймет. А еще хуже был страх нарушить свод правил, которые он признавал. Подвести тех, кто верит ему, причинить боль жене. Отвергая возможность понять до конца, от чего отказался, он вызывал ярость Иланы, считавшей, что Ливтрасир унижает ее лицемерным притворством.
Оба они были правы. Судьба их свела, чтобы каждый узнал и признал то, что он отвергает, боясь испытать слишком сильную боль.
Летучая мышка, метнувшись к большой плоской глыбе, утыканной множеством лезвий, вцепилась в огромную скобу, служившую верхним креплением. Любой канат, даже самый надежный и прочный, давно бы уже сгнил, но ржавая цепь толщиною в запястье ребенка, насквозь проржавев, продолжала держать смертоносный груз. Люк на полу под нависшею глыбой ощерился множеством кольев и острых мечей, не утративших блеск. Ловушка, похоже, сломалась очень давно.
Эрл облегченно вздохнул, опуская Илану на пол. Он здесь не был, но знал это место по картам из зала Запретного.
– Мы почти дошли. Еще три поворота, потом большая петля. А еще – боковой коридор, по которому можно попасть в ту пещеру, которая раньше, при Мастерах, была детскою спальней. Оттуда до люка рукой подать.
– Я не хочу выходить.
– Почему? – удивленно спросил ее Эрл.
– Я устала, мне холодно.
– Ты заболела?
– Мне страшно. Страшно остаться одной, – продолжая сжимать его руку, сказала Илана.
– Там, наверху, ты не будешь одна. С тобой будут другие.
– А ты?
– Я тоже. Я помогу тебе, но…
– Поцелуй меня, чтобы мне стало тепло.
– Хорошо, – прикоснувшись губами к горячей щеке своей спутницы, мягко сказал Ливтрасир.
– Не так!
– Тише… Нам нужно идти.
– Ты со мной или нет?
– Сейчас да. Я тебе благодарен за все, что здесь было. И я никогда не забуду…
– Я тоже… Возьми меня на руки.
– Ты как ребенок.
– Я женщина.
– Да. Ты красивая умная женщина.
– Я так устала…
Эрл начинал понимать, чем грозит ему чувство Иланы. В пещере, позволив себе овладеть ее телом, Эрл просто хотел ощутить, что способна дать страсть, когда души молчат. Есть страх смерти, есть плоть, и есть жажда физической радости. Просто желание жить, а не думать. Не важно, что будет потом. Только здесь и сейчас.
Эрл был рад ее отклику. Горд тем, что мог утолить ее страсть. Благодарен за то, что она подарила ему шанс испробовать то, что он долго в себе отрицал, но хотел испытать. И, наверно, сильнее всего он был счастлив, когда ощутил, что Илана, насытившись, хочет остаться одна, отстраниться и не продолжать отношения.
После мощнейшей разрядки, заветной «вершины блаженства», осталась одна пустота. Выплеск страсти не дал ничего, кроме легкой неловкости. Оба хотели как можно скорее забыть обо всем, что случилось меж ними. За это Эрл был благодарен Илане вдвойне.
Он жалел свою спутницу и готов был сделать все, чтобы ей помочь. То, что отношение Иланы стало меняться без всякой причины, его удивило. Эрл не хотел продолжать их роман. Он хотел одного: поскорее вернуться к жене. Просто сесть рядом, тихо обнять, ощутить холодок тонких рук и забыть обо всем.
Но возможно ли будет забыть? Пожелает ли Руни смириться с тем, что ей откроется, если Илана начнет борьбу? Эрл понимал, что жена не ответит на выпад соперницы. Руни «уйдет». Осторожно закроется тихой улыбкой и грузом обычных забот, чтобы никто не знал, что творится за этой привычною маской. Руни, наверно, простит, но уже никогда не поверит. Они будут и вместе, и порознь. Они не смогут расстаться, и быть вместе тоже не смогут.
Хотя почему? Давний страх, запрещавший ему объективно взглянуть на их брак, уже в прошлом. Теперь он способен понять куда больше, чем раньше. И раскрошить хрупкий лед, разделивший их. Боль, которую ты начинаешь испытывать после того, как согреешь застывшие руки – хороший знак. Боль говорит, что ты жив и способен еще что-то чувствовать. Она пройдет, возвратив тебе дар ощущать. Будет больно, однако они смогут, справятся, так как они до сих пор любят.
В зале Запретного Эрл убедился, что был прав. И, в то же время, ошибся. В последние несколько дней изменился не только он.
Ионн был здоров, переполнен энергией и готов действовать. Горад расслабился. Та отстраненность, которая стала в последнее время мешать, заставляя приятелей думать, что он говорит вслух лишь пятую часть из того, что его занимает, исчезла. Забавная шутка, которою он встретил Эрла, легко разрядила неловкость, возникшую в первый момент.
Руни… Встретив ее взгляд, Эрл понял: она знает все, что случилось за время короткой разлуки. Еще он почувствовал, что пережитая боль растворилась, ушла, не оставив следа. Жена смогла простить. Для нее это в прошлом. Ему не придется доказывать и объяснять, что он понял, бродя в подземелье.
– Я рада, что ты возвратился…
– Я тоже… Я не могу без тебя. Я люблю тебя, Руни…
– Я тебя люблю…
Не слова, а поток необычной энергии, рвущейся ввысь, напоенной теплом заходящего солнца и запахом пряных цветов… И истомой больших грозовых облаков… Звоном звезд и загадочным шелестом ветра… Дыханием листьем и шепотом трав…
Ионн внезапно смутился и начал краснеть, а Горад отвернулся, боясь помешать диалогу глаз и распахнувшихся душ. Одна только Илана не видела этого. Она заснула в руках Ливтрасира еще до того, как они поднялись в зал Запретного.
Илана, открыв глаза, обнаружила, что за окном уже день. Она помнила, как Ливтрасир вместе с ней поднимался по старым ступеням к отверстию люка. Кто-то из магов встретил их появление глупою шуткой, как будто они возвратились назад с пикника в светлой роще, а не блуждали внутри катакомб.
Потом возник небывалый покой. Так бывало всегда, когда ей приходилось по нескольку суток подряд пребывать в напряжении. Едва поняв, что оно в безопасности, тело расслабилось и погрузилось в сон. Эта способность не раз выручала Илану, давая возможность легко восстанавливать силы.
Припомнив, что с ней случилось за несколько дней в лабиринте под Кругом, Илана ощутила прилив торжества. Она вновь победила! Смогла разгадать хитрый ребус интриг вокруг свитка, с которым не справились маги, пройти сложный путь в катакомбах и встретить мужчину, который ей нужен. Внушить ему сильное чувство, которое может затмить гнев, обиду и боль.
Только тот, кто действительно любит, способен вести себя так, как держал себя с ней Ливтрасир в подземелье. Когда кто-то дорог тебе, ты прощаешь ему очень многое. Страсть заглушает обиду и может связать куда крепче других уз. Несходство взглядов на жизнь помешало им сразу понять, что их тянет друг к другу. Отсюда все ссоры, претензии, споры. Теперь это в прошлом.
