О приближении канала её известил негромкий плеск. Переулок выходил к набережной под прямым углом. Впрочем, набережной её назвать было сложно. Облицованный камнем бордюр шириной в локоть. С одной стороны вода, с другой стены домов.
Так, надо повернуть. Направо или налево? Кажется Галерио сказал "налево". Или "направо"? От пережитого у неё напрочь вылетели из головы его указания. Она растерянно озиралась. Пусть будет направо. Да, наверное, направо…
Она повернулась, и зашагала по узкому карнизу набережной. Вода плескалась совсем рядом. Мольфи уже привыкла к ежедневным приливам и знала, что в это время они самые сильные, так что урез воды за день успевал подняться и опуститься на несколько локтей, то наполняя каналы до краёв, то превращая их в глубокие каньоны с плескавшейся далеко внизу жижей.
Кажется, он говорил про два квартала. Но как их здесь посчитать? Глухие стены домов тянулись вдоль канала почти не прерываясь. Миновала она уже эти кварталы или ещё нет? Шла она, по крайней мере, уже долго.
Впереди мелькнула арка моста. Наверное, здесь…
Мольфи подошла ближе. От набережной под мост уходил спуск. В темноте она смутно различила нос лодки.
— Эй? Есть кто-нибудь?
Тишина. Она подошла ближе. Пригнула голову и шагнула под мост. Темно. Какое-то движение.
— Вы меня ждёте?
— Может и тебя, красавица…
Она попыталась что-нибудь разглядеть в темноте, но не смогла.
— Кто вы?
— А кого ты ищешь?
— Не знаю…
— Значит, ты попала в нужное место, — в темноте кто-то хрипло засмеялся.
— Заткнись, Одноглазый, — оборвал его низкий женский голос, — что одинокая девушка забыла ночью на каналах?
— Я сбежала…
— От родителей или от мужа?
— От… от стражников.
— О как? — снова вмешался хриплый голос, — да она из наших.
— Ты слепой? Неужели благородную даму не видишь? Так отчего стража за тобой гналась?
— Они хотели меня арестовать…
— За что? Ты что-то украла?
— Нет, конечно! — возмутилась Мольфи.
— Точно, украла… — констатировал хриплый.
— Да ты замолчишь когда-нибудь, Одноглазый.
— Но я ничего не крала!
— Понятное дело, дорогая, никто в этом не сомневается. Он просто дурак и несёт всякую чушь…
— Я, наверное, пойду, — Мольфи начала пятиться, похоже, она всё-таки повернула не в ту сторону.
— Не спеши. Если за тобой гонятся, здесь будет спокойнее, — посоветовал женский голос.
Мольфи задумалась. Если погоня добралась до открытой калитки, то наверняка станет искать её в переулке. Возвращаться назад опасно. Может действительно стоит погодить до утра.
— Можешь остаться у нас до рассвета, — добавил женский голос.
— Спасибо. Наверное, так действительно будет лучше. Она присела на невидимую в темноте лодочную скамью.
Во мраке что-то зашуршало.
— Ты запыхалась. Пить хочешь?
Девушка поняла, что у неё действительно пересохло в горле.
— Немного…
— На. Попей.
В темноте что-то зашевелилось. Мольфи наощупь пошарила руками и наткнулась на небольшую глиняную бутыль. В ней оказалось что-то сладковатое и довольно густое.
— Что это? — закашлялась девушка.
— Вино… почти. Отдохни пока.
— Хорошо. А воды у вас нет? Просто воды.
— Нет. Чистая вода здесь на вес золота. А из реки пить не стоит. Так живот скрутит, помереть можно…
Мольфи вспомнила цвет и запах воды в каналах и мысленно согласилась с разумностью довода. Этого пить не стоило.
Она прислонилась к борту лодки и опустила голову на грудь. От усталости глаза начали слипаться, а всё тело налилось тяжестью.
Она вздрогнула от холода и огляделась. Прозрачное синее небо окружало её со всех сторон. Только под ногами искрился снег. Она стояла на вершине заснеженной горы, и редкие облака плыли где-то снизу. Сквозь них проступали тёмно-зелёные от лесов склоны.
Мольфи растерянно озиралась. Рядом с ней стояла девушка в красно-оранжевом одеянии. Приглядевшись, она поняла что видит собственного двойника.
— Ты кто? — спросила Мольфи.
— Малфрида, дочь Торбена, — удивился двойник, повернув к ней конопатое, раскрасневшееся от мороза, лицо.
— Но это я, Малфрида, дочь Торбена, — возмутилась Мольфи, — ты самозванка.
— Это ты самозванка, — хихикнул двойник.
— Ничего подобного! Уходи отсюда.
— Сама уходи…
— А вот и уйду, — Мольфи осознала, что ей нечего делать на пустой заснеженной вершине.
Она повернулась, сделала шаг и поняла, что её что-то держит. Удивлённо опустила взгляд. Её запястье сковывала тонкая серебряная цепочка. Второй конец цепочки был захлёстнут за руку двойника.
— Мы связаны, — заметил двойник.
— Тогда пойдём вместе.
Двойник кивнул.
Мольфи повернулась, сделала шаг и остановилась. Натянувшаяся цепочка больно впилась в руку.
— Не в ту сторону, — произнёс двойник.
— В эту, — упрямо сказала Мольфи, ей вдруг непреодолимо захотелось спуститься с горы именно с этой стороны.
Двойник покачал головой.
Мольфи нахмурилась и потянула цепочку на себя.
Двойник неприятно усмехнулся.
— Значит, мне придётся идти одной…
Он резко толкнул её руками в грудь, и она повалилась на снег. Двойник захлестнул ей цепочку на горле и начал душить. Мольфи стала вяло отбиваться.
— Остаться должна только одна из нас, — произнёс двойник, — борись, если хочешь выжить…
Мольфи попыталась ослабить давившую горло цепочку, но пальцы лишь скользили по холодному металлу. Краем глаза она заметила внимательно следившую за происходящим ворону, сидевшую на корявой ёлочке.
— "Откуда здесь ворона?" — совершенно не к месту подумалось ей.
Птица хлопнула крыльями и громко закаркала. Цепочка окончательно стянула горло, перекрыв доступ воздуха. Мольфи ощутила, что задыхается, и проснулась…
— "Так это был сон" — пронеслось в голове, — "но почему я всё ещё не могу нормально дышать?"
Она дёрнулась и сообразила, что её лицо замотано какими-то грязными тряпками. Попыталась их стянуть, но поняла, что связана.
— Она очнулась! Проклятье… Как не вовремя.
— Ты говорила, что зелья должно хватить на сутки!
— Заткнись, Одноглазый, и успокой её.
На девушку навалилось что-то тяжёлое. Она попыталась вырваться, но воздуха не хватало, и перед глазами замелькали яркие оранжевые пятна.
— Ну вот, затихла…
— Ты её не задавил? Что ты с трупом делать будешь, болван!
— Ща гляну…
Девушку повернули на бок, сбросили с лица тряпки, и она опять смогла дышать. Сил крикнуть уже не хватало, и она только жадно хватала ртом воздух. Не успела она отдышаться, как ей снова заткнули рот кляпом.
