Аймар сплюнул, ухватил с пояса зелье и осушил его. Второе полетело в тушу Зверя, растеклось изумрудной чуть светящейся плёнкой, стекло с боков на землю и поползло по траве в стороны.
– Чего замерли? – Аймар обернулся, обводя стражников взглядом, сейчас, окровавленный, с растрёпанными волосами, как никогда напоминая Жулана, выбирающего себе жертву, зло прорычал: – Быстро вспороли его и достали мне кисет. И тело с амулетами тоже!
Я, понимая, что сейчас меня начнут искать и требовать помощи раненым, скривился. Несколько раз вдохнул‑выдохнул. Нужно, чтобы сейчас всё получилось. Потянулся к средоточию. И снова словно получил удар в живот. Как раз в средоточие. В горло хлынул странный, одновременно горячий и прохладный поток. В разуме вспыхнула догадка. Зелья!
Сейчас они просто бесполезно выплеснутся на землю вместе с кровью, а второго шанса достать Пурпурные Слёзы у меня может и не оказаться.
Над головой послышалось:
– Вот ты где, бездельник.
Меня снова ухватили за ворот доспеха и вздёрнули в воздух, я увидел знакомую ухмылку. Кирт.
Впрочем, мне на него было плевать. Не борись я за зелья, то сейчас с удовольствием бы окатил его кровью, только чтобы стереть с лица эту ухмылку. Искушение оказалось так сильно, что я на миг едва не сдался, едва не позволил телу совершить то, чего ему так хотелось. Но я удержал всё в себе, сглотнул, отправляя кровь и лекарство обратно, лишь закашлялся, обдавая Кирта брызгами.
Кирт отёр лицо, уставился на окровавленную ладонь:
– Какого гхырка?
В ответ я снова разразился кашлем. Кирт поставил меня на ноги, отстранился оглядывая. Ничего не обнаружив, развернул к себе спиной и ещё раз выругался, затем зло спросил:
– Что за беспомощный мусор? Тебя зацепило умением лишь дважды. Ты получил духовный удар? Как ты на десятой звезде можешь быть так слаб? – рванув за плечо, Кирт прошипел мне в лицо: – Отброс, укравший Возвышение, Небо всё видит, да? Лечи себя, быстро! Не хватало ещё, чтобы ты сдох до того, как мы дойдём до места.
В стороне заорали:
– Где этот лекарь?!
Кирт пихнул меня:
– Ну?! Чего замер? На ходу себя лечи, тут тебе не Павильон.
Мне оставалось лишь перебирать ногами, прислушиваться к себе и думать, что же мне теперь делать дальше?
Не успел ничего придумать, как Кирт пихнул меня, едва ли не швырнув на первого раненого. Тот, осыпая проклятьями лес, Ясень и само Небо, то и дело замолкал, скрипя зубами. Было от чего: ему развалило всё плечо, и даже тяжёлая броня не помогла. Рана уже не кровила и скрипел зубами стражник явно от удвоенной лечилкой боли. С действием зелья всё было отлично, кровь уже не шла. Плохо то, что я видел голубоватый налёт на краях «заветренной» раны. Стихия.
Я привычно «глянул» на Воина и… Не увидел ничего, кроме контрактов и Указов. Не нашёл даже следа той озёрной глади, которую привык находить в любом, кто шёл к Небу. Со мной всё настолько плохо? И что же теперь мне делать? Даже волос не видно под шлемом, только и понятно по щетине, что стихия раненого – огонь. Со злостью спросил:
– Какой твой ранг, Воин?
Он даже перестал скрипеть зубами, переспросил:
– Чего?
Мне ответил Кирт:
– Пятая.
Действительно, глупый вопрос, ведь я отлично знаю сильнейших Воинов отряда. Здесь можно бы использовать Жемчужину или Реку, но сейчас я не рискну даже пробовать техники, и стражнику придётся обходиться своими силами. Невеликими. Будь он хотя бы восьмой звездой, то можно было бы надеяться, что он уже начал искать в себе стихию и тогда можно было бы помочь ему именно ей. Но пятая звезда? Старик Фимрам сказал ясно, что в таких случаях полагаться на стихию раненого нельзя. У Зверя Воздух. Значит… Земля.
Из кисета на поясе появился фиал с тёмно‑коричневым содержимым. Как бы ни были малы здешние деревья в сравнении с Небесными Исполинами, но света под их кронами не так уж и много, фиал казался наполненным грязью и не опалесцировал сам по себе. Но на самом деле всё же был стихиальным зельем, которое варилось только из ядер Зверей высокого Возвышения.
Передо мной Воин, значит, в рану половину фиала, остальное пусть пьёт. И молит Небо, чтобы оно ему помогло. Рана свежая, стихия только начала отравлять его, и у него полно времени: несколько тысяч вдохов, пока зелье действует. Потом можно будет дать ему его ещё раз. А вот если и тогда его не хватит, чтобы выжечь стихию Зверя, то быть беде. И для него, и для меня.
Я всунул ополовиненный фиал в руку раненого, обернулся к Кирту:
– Где следующий? Веди.
Кирт смерил меня взглядом, негромко спросил:
– Это чего ты так осмелел?
Я осмелел? Ему не нравится мой тон? И что? На несколько мгновений мы замерли, глядя глаза в глаза, пока два крика не прервали нашу странную схватку:
– Нашёл!
– Господин, здесь троих Закалок убило духовным ударом!
Кирт дёрнул губами, словно хотел что‑то сказать, но молча потащил меня за собой. Словно я был полностью беспомощен. Пусть.
Двадцать шагов и я уже стоял над следующим раненым. Беспомощно стоял. Потому как обойтись здесь одними зельями явно не выйдет, да и не уверен в том, что даже с техниками сумею спасти этого стражника.
Пока я был занят собой, Зверь точно использовал и другие умения, кроме рёва, голубых всполохов и шаров стихии, пропавших с его смертью. Стражника у моих ног почти перерубило пополам. Виднелись вывернутые нижние рёбра, в красно‑сизом месиве белел надрубленный позвоночник. Рядом с телом валялись два пустых фиала от лечилок. Одно зелье ушло прямо в рану, другое стражник выпил. Только потому, что лечилка буквально запекла рану, он ещё не истёк кровью. Но что дальше? От боли, усиленной вторым подряд зельем лечения, он потерял сознание. Дать ему ещё одно Сердце Тигра, которое эту боль усилит ещё больше, означает убить. Если бы он оставался в сознании, можно было бы ещё рискнуть, видя, что запас воли и выносливости у Воина есть. Но не с таким невысоким Возвышением. У него, возможно, и Закалка тела неполная. Техники не причинят боли, но даже верь я в Длань Возрождения, я не могу её применить. Земная техника в моём состоянии? Потянувшись к средоточию, чтобы увидеть исток хоть одного меридиана, я почувствовал, как меня снова замутило.
Кирт ударил меня в плечо:
– Чего зашатался? Это тебе не ядра Зверей толочь. Вперёд, используй техники, лекарь.
Стоявший в шаге от тела другой стражник с символом щита на доспехе сообщил:
– Я знаю Палец Нимиры… – на миг запнулся, кинув быстрый взгляд на Кирта, закончил явно не так, как хотел: – Помог немного собрату Олору.
– Слышал? – Кирт пихнул меня. – Мои Воины тратят силы в нарушение приказов господина, а ты стоишь? Для чего тебя взяли на выход?
Я нерешительно поднял руку, тут же опустил её и огрызнулся:
– А дальше что? – Я решил сказать очевидное. За эти дни никто ещё не получал таких тяжёлых увечий. – С такой раной его и трогать‑то нельзя будет несколько дней.
Я замолчал и стиснул зубы, признаваясь сам себе – я оправдываю свою слабость, пытаюсь скрыть своё бессилие, надеясь, что Аймар подойдёт и прикажет мне не тратить силы на этого раненого стражника. К чему всё это? Да, я не встречал в поместье умирающего, а значит он ни разу не вёл меня к Столбу Наказаний или не толкал плечом в узком переходе. И что с того? Кто он мне? Почему я должен бороться за его жизнь?
Эти мысли заставили меня вспомнить о том, что в отряде есть и те, кто мне не безразличен. Я завертел головой. Зотар, где Зотар? К облегчению, заметил знакомую фигуру. Кажется ранен, но стоит на ногах. Развернувшись к Кирту, я твёрдо сказал:
– Я не буду его лечить. Его раны слишком тяжелы. Будь он в дне пути от Павильона Дерева и старика Фимрама, можно было бы постараться дотащить его туда. Здесь лечить его – только продлевать мучения. Отряд что?.. – Я помолчал, прежде чем спросить: – Будет стоять здесь лагерем три дня, надеясь на выносливость его тела?
Кирт оскалился, положил руку на меч:
