36. Эжени. Предложение
– Вы думаете, он собирается сделать мне предложение? – признаться, я чувствую волнение.
– После того, как он заранее известил о своем визите и особо предупредил, что он желает поговорить не только с тобой, но и со мной, он просто обязан его сделать, – герцогиня сидит в своем любимом кресле и курит с большим удовольствием. – И если он не сделает этого, я пристрелю его прямо в гостиной.
Она считает этот вопрос почти решенным. Она, видите ли, заметила взгляды, которые его высочество бросал на меня в столице. Тоже мне, прорицательница!
– Если он и сделает мне предложение, я ему откажу, – тихо, но без тени сомнений говорю я.
Я решила это еще в Ансельве. Конечно, я не столь самоуверенна, как герцогиня, но тоже понимаю, что принц ко мне неравнодушен. А я неравнодушна к нему. Но даже это взаимное чувство, которое я ощущаю почти физически, не заставит меня стать его невестой.
Вот если бы это случилось там, в нашем мире – тогда другое дело. У нас равноправие, демократия и всё такое. И даже принц имеет возможность жениться хоть на кухарке, хоть на учительнице.
А здесь… Здесь этот брак невозможен. Мадемуазель Пикард была права по крайней мере в этом – его высочество может жениться только на дочери герцога или маркиза. И никак иначе. И даже если он ради нашей большой любви решит пойти на нарушение местных традиций, я ему этого не позволю. И вовсе не потому, что являюсь поборницей подобных глупых правил. Я просто не хочу, чтобы лет через пять или десять он пожалел бы о своем поступке.
– Что за глупости, дорогая? – бабушка смотрит на меня как на сумасшедшую.
Но ответить ей я не успеваю – слуга докладывает о прибытии его высочества, и мы с герцогиней отправляемся в гостиную.
– Ваша светлость, ваше сиятельство, – он приветствует нас церемонным поклоном, а я с удивлением замечаю, как он взволнован.
Герцогиня опускается в кресло, а принц – на диван в нескольких шагах от нее. Я же прохожу к окну, где и застываю молчаливой статуей. Чувствую себя семнадцатилетней барышней, воспитанной в самых строгих правилах. Что за чушь? Ведь я совсем не такая!
– Ваша светлость, я прибыл сюда, чтобы просить у вас руки Эжени де Ламарк, – говорит Анри, и голос тоже выдает его волнение.
– Но…, – я делаю шаг в их сторону.
Бабушка грозно зыркает на меня и раздраженно машет рукой, давая мне знак не мешать серьезному разговору.
– Благодарю вас, ваше высочество, за оказанную нам честь. Вы не можете представить, насколько нам лестно ваше предложение. И, разумеется, я даю вам свое согласие с большой радостью. Не сомневаюсь, что Эжени тоже счастлива, и только природная скромность не дает ей проявить свои чувства. А теперь, ваше высочество, если позволите, я вас оставлю. Уверена, вам о многом нужно поговорить.
Она выпаливает это почти скороговоркой – боится, как бы я ее не прервала. И вылетает из гостиной с неожиданной для своих почтенных лет резвостью.
А принц подходит ко мне.
– Вы молчите, ваше сиятельство? – он берет меня за руку и заглядывает в глаза. – Надеюсь, ее светлость не сказала ничего, что шло бы вразрез с вашими желаниями?
Его прикосновение мне приятно. Я чувствую что-то странное – будто теплый ветерок ласкает наши руки. Быть может, это магия, я не знаю.
Но от своего решения я не намерена отступать.
– Я могу повторить вам то же, ваше высочество, что сказала и герцогиня. Я польщена оказанной мне честью, но… Ах, я не знаю, как сказать вам, чтобы вас не обидеть. Не подумайте, что я не признательна вам за это предложение. Если бы я могла, то непременно приняла бы его. Но я не могу. Этот брак разрушит ваше будущее. Его величество никогда не одобрит наш союз.
Как ни странно, но его высочество не выказывает ни капли беспокойства. Напротив, на его губах появляется улыбка.
– Моя дорогая Эжени, спасибо за то, что вы так заботитесь обо мне. Но уверяю вас – для нашего брака нет никаких препятствий. Нет-нет, не возражайте, позвольте мне договорить. На следующей неделе я лишусь титула принца. Я уже разговаривал с его величеством, и мы пришли к выводу, что объявить наследницей престола принцессу Луизу нужно как можно быстрее. Я никогда не стремился к тому, чтобы водрузить на себя корону. Я не мечтал быть королем. Только такие люди, как Энгер, полагают, что управлять страной – легко и приятно. Но я-то понимаю, насколько это тяжкий и опасный труд. Я обещал его величеству, что если с ним что-нибудь случится, то я помогу ее высочеству научиться всему, что нужно знать будущей королеве. Теперь, когда стало ясно, что я не имею никакого отношения к тому, что случилось с Эрвином, король снова ко мне благоволит. И я уже сказал ему о том, что намерен на вас жениться.
– Вот как? – теперь я чувствую себя почти счастливой. – И что же на это ответил его величество?
– Он сказал, что полностью поддерживает это. А принцесса Луиза уже мечтает, как будет гулять на нашей свадьбе. Вы же не захотите лишить ее такого удовольствия?
Он целует мою руку, а мне хочется выбежать из комнаты и всем-всем рассказать о своём счастье. Но я сдерживаюсь и даже сурово свожу брови:
– Думаю, ваше высочество, в свете будут говорить, что вы женитесь на мне только потому, что у меня пятый магический уровень. И боюсь, они будут правы.
– Ах, ваше сиятельство, – в его глазах уже прыгает смешинка, – однажды я накажу вас за эти слова. Но сейчас я всё еще смиренно ожидаю вашего ответа. Эжени де Ламарк, вы выйдете за меня замуж?
Ах, как ярко светит солнце! И птички щебечут за окном. Не хватает только красивой музыки – как в кино! – чтобы закружиться вдвоём в волшебном танце.
– Да! – выдыхаю я.
– Даже несмотря на то, что я сложу с себя титул принца Виларийского и снова стану герцогом де Шарлен? – на всякий случай уточняет он.
– Ах, – укоризненно качаю я головой, – а я уже видела себя принцессой!
Он смеется в ответ и осмеливается на первый настоящий поцелуй. А потом, когда я стою, уткнувшись ему в плечо и замерев от восторга, он шепчет мне на ухо:
– Уверяю вас, Эжени, быть герцогиней тоже не так уж плохо.
Эпилог
Корона сидит на голове Луизы как влитая. Золото символа власти сливается с золотом волос уже не принцессы – королевы.
Она вступила в пору совершеннолетия и теперь на законных основаниях станет управлять страной. Не сомневаюсь, Вилария получила умную, спокойную и умелую королеву.
Ее дедушка Луисан Десятый скончался почти десять дет назад, и все эти годы мой муж Анри, как и обещал, был регентом при малолетней королеве. Она доверяла ему во всём, и думаю, никогда не пожалеет об этом. За это время Вилария окрепла и стала богатой и сильной страной.
На большом балу, посвященном коронации, не так много возможностей для приватных разговоров, но Луиза находит минутку, чтобы подойти ко мне.
– Ах, Эжени, мне так много нужно тебе рассказать!
На торжестве присутствует молодой принц из соседней Сигезии, и думаю, сегодня она весь вечер танцевала с ним отнюдь не только из дипломатических соображений.
Сегодня после коронации она уже подписала первые указы, и к моей радости, среди них был и тот, что вносит изменения в магический кодекс – в ту самую статью, которая запрещала учиться магии лицам недворянского происхождения.
Селеста, награжденная еще королем Луисаном титулом баронессы де Шарон – теперь важная придворная дама и главная наперсница ее величества. В ней уже невозможно узнать ту босоногую девчонку, что мыла посуду на нашей кухне. Но ни титул, ни богатство, ни положение при дворе не сделали ее ни спесивой, ни неблагодарной. Она заботится о своих престарелых родителях, которые теперь ни в чём не знают нужды. Почти сразу после обретения титула она вышла замуж за де Крийона, и я была искренне рада за них обоих. Месье де Крийон по-прежнему преподает магию – только теперь он еще и директор столичного филиала моей магической школы.
