— Значит, опять пустышка… — протянул чинуша. — Какого черта вы нас из-за каждой рыжей девки вызываете? — обратился мужчина к командиру стражи. — У вас описание есть? Есть! Так ищите похожую девку, а не просто подходящую!
Командир что-то негромко ответил, вроде бы пообещал впредь ошибок не допускать.
— Ладно, пойдем отсюда, — сказал лысый.
Не успела я облегченно вздохнуть, как…
— Деревенщина, ты идешь? Или тебе отдельное приглашение нужно? — окликнул кузнеца чиновник Тайной канцелярии.
Священник с чинушей, как и четверо охранников, успели отойти на несколько шагов. Фирдан же не спешил уходить от клетки.
— Господин Нодэуш… я не уверен, но…
— Чего ты мямлишь? Говори.
— Одна из девиц в клетке, кажется, похожа на мою Альку…
Наверное, никогда в жизни я так не мечтала стать невидимкой, как в этот момент.
— Вот как? — В голосе чиновника послышалась легкая заинтересованность. — Что-то рыжих я там больше не вижу.
— Это и странно. Не рыжая она… Чернявая…
— Что ж, давай посмотрим, кто там тебе приглянулся.
В клетку вновь зашли стражники, подхватили меня под руки и вывели наружу. Я не сопротивлялась, ничего не говорила. Просто не видела смысла.
— Алька, ты? — с придыханием спросил кузнец.
Смысла отрицать очевидное не было.
— Я… Рада, что ты меня все же нашел, Фирдан, — я попыталась улыбнуться.
— Что ты сделала со своими волосами? Зачем?
— Меня заставили, — вздохнула я. — Похитители не хотели, чтобы я привлекала внимание.
— С этой девицей кто-нибудь был? При каких обстоятельствах она была задержана? — обратился чиновник к начальнику стражи.
— Одна была. На рассвете пыталась выйти из города.
— Вот как… — задумчиво протянул Нодэуш. — Кто-нибудь задержанной интересовался?
— Никак нет, господин.
— Что ж, девицу мы забираем с собой. Все обстоятельства задержания прошу изложить в письменном виде… Да, отец Ульрих, — чиновник обратился к тощему священнику, — вы, кажется, хотели прояснить один вопрос?
Священник молча кивнул и шагнул ко мне, только тут я наконец смогла увидеть его лицо. Пожалуй, лучше бы я так и осталась в неведении. Меня чуть не передернуло от омерзения.
Лицо отца Ульриха больше всего походило на обтянутый пергаментом череп. Губы тонкие, щеки ввалились, нос как наконечник стрелы. Глаза, наоборот, чересчур большие, навыкате. Бледно-серые, водянистые, какие-то рыбьи.
Возраст священника я не могла определить даже приблизительно.
Ульрих положил холодную ладонь с узловатыми пальцами на мой лоб, зашептал негромко молитву… А затем я увидела, как в мою сторону изо рта святого отца потянулись тонкие, извивающиеся, как змеи, энергетические нити. Только цвет нитей был странный, не золотистый, как обычно, а мертвенно-синий.
Дьявол, укуси меня за пятку, этот святоша — маг! Пусть весьма странный, но… Как такое может быть?!
С трудом поборола естественный порыв дернуться, вырваться из рук стражников. Ведь я не могла ничего видеть — не должна была ничего видеть! Я обычная крестьянка, которую благословляет святой отец, а не ведьма.
Синие нити достигли моего лица, а затем скользнули в ноздри. Я почувствовала в себе чужеродную, враждебную магию. Некоторое время синие змеи копошились внутри меня. Больно не было, лишь до безумия противно.
Наконец энергетические нити покинули мое тело, втянулись в рот Ульриха. Мужчина опустил руку и пошатнулся. Тут же один из служак поддержал святого отца, смотрел при этом на Ульриха он с благоговением.
— В ней нет скверны, — вынес вердикт святоша.
— Вот как? А говорили, что ведьма… — с некоторым разочарованием протянул Нодэуш.
Не думала, что когда-нибудь обрадуюсь, что лишилась магических сил. Если бы святоша признал во мне ведьму, то после беседы в Тайной канцелярии я бы угодила прямиком в подвалы Совета святых отцов Эрлии. А так есть шанс из этой передряги выбраться. Хотя, если уж смотреть правде в глаза, шанс призрачный.
Мы не успели далеко отойти от клетки, когда нас догнал командир стражи.
— Постойте! Эта девица задержана по другому обвинению.
Чиновник остановился. Неожиданно резко для своей комплекции развернулся на пятках. При этом его нос уткнулся в начищенную до блеска кирасу стражника. Но чиновника это нисколько не смутило, а вот командиру стражи пришлось попятиться.
Воин явно опасался невысокого пожилого эрлайца. Похоже, Нодэуш не так прост, как кажется на первый взгляд.
— И по какому же? — вкрадчиво спросил лысый.
— Девица подозревается в воровстве столового серебра и позолоченной табакерки у бакалейщика, — отрапортовал командир стражи.
— Вот как? — в излюбленной манере переспросил чиновник. — Просветите-ка, любезнейший, как выглядела воровка. Кем работала? Когда было совершено преступление?
— Э-э-э… дайте вспомнить, господин Нодэуш… Невысокая, черноволосая, худая. Работала у бакалейщика служанкой. Обокрала его с неделю назад.
— Позвольте вас разочаровать, — язвительно усмехнулся чиновник. — Если вы еще не поняли, эта девица, — Нодэуш толстым, как копченая колбаска, пальцем указал на меня, — та самая рыжая, которую мы искали. Из этого следует, что появилась она в городе дня три-четыре назад и устроиться на работу к бакалейщику, не говоря уже о том, чтобы его обокрасть, не успела бы. Теперь, надеюсь, все понятно?
— Д-да… господин Нодэуш.
— Не сомневайтесь, о вашей работе я тоже напишу подробнейший отчет. То, как вы поставили службу на вверенном вам объекте, — возмутительно!
Нодэуш вновь развернулся на пятках и быстро пошел прочь, мы поспешили за ним. Больше нас остановить никто не пытался.
Недалеко от ворот замерла черная карета, запряженная шестеркой вороных коней. Поблизости у коновязи были привязаны еще четыре лошади.
Бурлила толпа, сновали крестьяне и горожане, но вокруг телеги и лошадей была некоторая зона пустоты, будто люди даже близко подходить опасались.
Фирдан уселся рядом с возницей. Один из служак помог разместиться в карете отцу Ульриху, который все еще нехорошо себя чувствовал, и Нодэушу. Затем эрлаец забросил в карету меня и устроился рядом со мной на лавке.
Перед тем как дверь в карету закрылась, я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. За мной следил бородатый седой мужчина в потрепанной одежде. Я могла бы поклясться, что раньше этого бродягу не видела, если бы не глаза, эти черные, как сама ночь, глаза…
— Как эта тварь вообще смогла сбежать? Не понимаю! — Эллина рассерженной фурией металась по комнате.
