Показалось, что меня сейчас ударят. Немалых усилий стоило не отшатнуться, не отвести взгляд. Только губу прикусила: больно, до крови. Что-то изменилось в лице колдуна, и он усмехнулся.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости. А вот тебе она куда нужнее. Сейчас можешь отдыхать, это твоя комната. Советую переодеться: это платье тебе не понадобится.
– Вы так любезно помогли мне со шнуровкой, – томно произнесла я. – Вот только мой гардероб еще не прибыл.
– Я выделю тебе пару тряпок, – неприятно усмехнулся парень. – Вот только, какая досада… У меня нет женских шмоток.
– Предпочитаешь мальчиков?
– Не советую меня злить, – неожиданно миролюбиво предупредил похититель и вышел из комнаты.
Я неумело выпуталась из платья, оставшись в одном корсете и нижнем белье, аккуратно положила его на кровать, и сама села рядом поверх покрывала, закрыв лицо ладонями.
Удар за удар. Никому нельзя доверять, ни перед кем нельзя открываться. Правда жизни, мои вечные грабли, на которые я наступаю раз за разом. Теодор – тому явный пример.
Открылась дверь, и в меня прямо с порога швырнули свертком с одеждой. Я возмущенно вскрикнула, но прикрываться было поздно: все что хотели, уже рассмотрели.
Подчеркнуто не обращая на меня внимания, похититель прошел к кровати, осторожно и как-то очень бережно поднял свадебное платье и ушел. Я же поспешила переодеться и избавиться от подвязок и ненужного корсета.
Выделенный мне наряд представлял собой длинные свободные штаны из мягкой плотной ткани и прямую рубаху из того же материала с длинными рукавами. Никаких меток, все оптимистично серенькое и очень удобное. Рубаху я заправила внутрь, туго затянув завязки на поясе штанов. Шипя и ругаясь, разобрала наверченную на голове прическу. По ощущениям вместе со шпильками выдрала половину волос. С трудом, но прочесала образовавшиеся колтуны. Завязала лентой отросший хвостик, смыла свадебный макияж и почувствовала себя готовой к новым свершениям.
Колдун предоставил меня самой себе, стражи ко мне не приставили, дверь не заперли. Было ли это недочетом, или меня не считали пленницей, но пока я свободна в своих перемещениях, следовало провести разведку.
Выйдя из комнаты, я попала в короткий коридор, ведущий в свою очередь в холл. Место, куда меня перенесли, совершенно не походило на дворец. Стены из грубого серого камня без единого украшения, высокий потолок, поддерживаемый квадратными деревянными балками, вместо паркета – пыльная ковровая дорожка. В коридор выходило еще три двери, заглянув в которые я обнаружила комнатки – точные копии выделенной мне: небольшие, аккуратные, с минимумом мебели. Все помещения, в которые я заглянула, выглядели нежилыми.
Вообще, все здание в целом казалось несколько обветшалым и нежилым. Нет, какое-то подобие порядка здесь поддерживалось (я хихикнула, почему-то представив колдуна с тряпкой и шваброй), но запустение ощущалось повсеместно.
Я вышла в холл. Отсюда вело четыре пути: за спиной и через открытое пространство коридор; налево – узкая лестница наверх, направо окованная металлом двустворчатая дверь, ведущая во двор. Туда я и направилась.
Снаружи мое новое место нахождения особого впечатления не производило. Приземистая квадратная каменная коробка да высокая квадратная башенка над ней. На жилой дом непохоже, а вот на какой-нибудь заброшенный сторожевой пост или гарнизон – вполне. Горы здесь были куда ближе, чем из окна королевского дворца, значит, граница недалеко. На сколько же километров меня перебросило? Я попыталась хотя бы примерно сориентироваться, но для этого следовало лучше знать географию этого мира.
Двора как такового не было. Человеческие руки давно не ухаживали за этим местом; сквозь большие каменные плиты проросли розетки травянистых листьев, а там где начиналось открытое пространство, трава стояла по колено, густая и жесткая, сходя на нет только возле раскидистых деревьев, судя по неопрятным кронам и корявым стволам, предоставленным самим себе на протяжении многих лет.
По остаткам каменных плит я дошла до ворот. За причудливым переплетением решетки проглядывала густая лесная зелень, а ведущая в лес дорога имела совершенно нехоженый вид. У створок вообще был вид, как будто их давно не открывали.
Хотя, зачем их открывать? Людей здесь, судя по всему, не бывает – я не увидела ни души, бродя по зданию; колдун же перемещается с помощью магии.
А я… Если понадобится, и через стену перелезу. Лишь бы она под мои весом не рухнула, а то не внушает мне доверия эта старая кладка. Бежать сейчас нет никакого смысла – у меня нет ни денег, ни одежды, ни провизии, ни карты местности. Да и куда бежать? Назад к «безутешному» жениху? Ну уж нет. Кроме того, я лелеяла хрупкую надежду разузнать у похитителя если не о его собственных намерениях, то о планах короля. Вдруг получится хоть немного разобраться в происходящем.
Общаться с колдуном сейчас не хотелось. Я очень не люблю, когда меня обижают, а чтобы выведать нужную информацию придется быть милой, улыбчивой и очень обаятельной. Сейчас я, мягко говоря, не в форме. Мне вообще ничего не хотелось: ни бежать, ни сопротивляться – просто сдаться и плыть по течению. Снова.
Делать у ворот было нечего, сидеть в комнате бессмысленно. Я рассеянно посмотрела по сторонам и заставила себя проказливо улыбнуться. Наверное, раньше здесь находился сад, но со временем и из-за отсутствия хозяйской руки он разросся и одичал. Многочисленные, растущие группами деревья, находящиеся по эту сторону забора, походили на фруктовые, период цветения для которых давно прошел, а редкие завязавшиеся плоды успели осыпаться. Пышные кроны шумели над головой, а сучковатые стволы начинали ветвиться чуть ли не от земли.
Я уже и забыла, когда последний раз лазила по деревьям.
Украдкой оглянулась, но свидетелей моей слабости не было, и я решительно направилась к особо понравившемуся древесному гиганту.
Когда я была еще девчонкой, во дворе росло много деревьев, но мы с подружками облюбовали одно, особенное, с прямым крепким стволом и тремя низкими ветками, растущими близко и параллельно земле. Мы подпрыгивали, хватались руками за нижнюю ветвь, повисая на ней, взбегали ногами по стволу, подтягивались и садились верхом. А дальше можно было устроиться в импровизированном древесном кресле, свесив ноги и опираясь, на растущие чуть выше по бокам «перила», или перелезть уже на них, и сидеть среди листвы, болтая с друзьями.
Ни сорваться, ни выпасть из древесного гнездышка было невозможно, но гоняли нас с облюбованного места частенько. Кончилось все тем, что один из соседей однажды пришел с пилой. Для детей, ни разу не сорвавших ни единого листика, это было подлинным варварством, но лазить нам стало некуда.
