– Строили видать в шахматном порядке, люки подомной есть, вверху нет, значит, они должны быть в камерах, в дверях-то отверстий для выдачи пайка почему-то не предусмотрено. Что ж, неизвестная группа, послужишь во благо, то есть поможешь одному нуждающемуся вампиру в моем лице.
Данте вернулся назад, задумчиво посмотрел на камеры справа и слева от него, подошел к правой двери, приложив ухо, прислушался. Из камеры доносился приглушенный толстой дверью гул нескольких голосов. Подошел ко второй, из-за нее не доносилось вообще никаких звуков, кивнув удовлетворенно, осторожно откинул запор и потянул дверь на себя. Оценив толщину стальной двери, отворившейся без единого скрипа, Данте подумал про себя. – "Вот это чушка, фигушки открыл бы изнутри!" – Заглянув внутрь, Данте не увидел никого, камера оказалась совершенно пустой и темной.
Пройдя внутрь и прикинув расстояние до потолка, досадливо поморщился и вышел обратно в коридор.
– Придется попросить помощи. – пробормотав себе под нос, Данте подошел к двери напротив. – Такс, чтобы мой путь отступления снаружи не засекли надо что-то придумать. Все двери на запорах, даже пустые, а я не знаю, ходят ли тут патрули или проверяющие, не важно, в общем, охрана с очередным обходом коридоров, откинутый запор увидят точно, а, увидев, поинтересуются обязательно. Запор должен быть закрыт, а как это сделать? – Данте осмотрел крюк, на который ложится запор. – Ну-ка – ну-ка. – Тихо откинув запор, ухватился обеими руками за крюк и потянул на себя, стиснув челюсти, уперся ногами в стену, рывками выдирая стальной штырь из стены. Мышцы вздулись, обозначив рельеф под испачканной в крови чешуей. Крюк начал потихоньку выходить, Дан начал его слегка расшатывать, слышалось только надсадное сопение и осыпающийся бетон, наконец, штырь вышел из стены, и вампир с глухим ударом встретился с противоположной стеной.
– Ну вот, дали ему год, часть дела сделана. – Данте вставил штырь обратно в стену и ногой раскидал по коридору бетонную пыль. Отворив дверь в камеру, встретился с шестью десятками грязных мужиков несколько дней, не знавших воды и бритвы. – Здрасте. – зайдя в камеру, Данте осторожно притворил за собой дверь, придержав запор рукой, так чтобы он упал на крюк, сразу после закрытия. Обернувшись к заключенным, широко улыбнулся и присмотрелся к ним внимательнее. Перовое, что бросилось в глаза, так это то, что камера раза в три больше чем в той, где сидел он. Взглянув на людей, Данте отметил кожаные нагрудники с золотым конем, скачущим по барханам на правом плече, а не серую тюремную дерюгу как у остальных заключенных арены. А самое главное – шесть благоухающих свежим хлебом и копченым мясом больших корзин, стоящих посередине.
– Жируем, господа кахулы?
Ближайшие воины поднялись со своих мест, четверо вразвалочку подошли к Данте вплотную, один из этой четверки высокомерно оглядев, процедил сквозь зубы.
– Ты кто такой, сын ш…?!
Договорить вои не успел, Данте, моментально разъярившись, перебил голосовые связки, и привычными движениями переломал ему все конечности, кахул полетел на своих сослуживцев, сбивая их своим весом с ног. Тихо прошипел в моментально наступившей тишине.
– Никому не позволено оскорблять моих родителей, за это приговор только один – смерть! – Данте хищно оскалился, трое упавших воинов, моментально забыв о своем поверженном друге, стали пятиться спинами вперед, так и не поднявшись на ноги. Кто-то из дальнего конца камеры властно и не менее высокомерно, чем первый спросил.
– Ты кто такой, и что тебе надо от Ацеллитских кахулов?
Выделив взглядом говорившего, Данте улыбнулся, обнажая клыки.
– Я привет от Язуллы-Цукена передать пришел, заодно всего лишь, сущую безделицу забрать, жизнь и кровь, честное вампирское, больше ничего, продразверстка, однако.
– От Язуллы, говоришь, от этого жалкого выродка харала, потерявшего весь свой обедневший род?
– От него, родимого. Ну а теперь перейдем непосредственно к передаче приветов по заявкам. На тот свет, эм, точнее на свидание со здешней АйкенМа, кто желает?
Не дожидаясь ответной реакции, Данте с волчьим воем бросился в самую гущу врага, по пути ломая руки, ноги, кому и челюсть, дробя ударами кулаков. Камера моментально наполнилась стонами и хрипами, люди разлетались в стороны от размытой тени, мелькающей меж ними.
Данте проскочил между двух воинов, ударом в челюсть свалил преградившего путь кахула, зажав руку стоящего слева воина подмышкой, круговым движением руки сломал ему руку в локте, выгнув в обратную сторону. Воин застонал, Данте, опершись на него, боковым ударом, вогнал ступню в грудь, стоящего сзади, отправляя воина в полет через всю камеру. Резко отстранившись от опоры, поймал кулак еще одного воина, затем дернул на себя, выбивая руку из сустава, рывком отбросил воина на нападающих. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, предплечьем сблокировал боковой удар и тут же нанес удар в солнечное сплетение, ломая ребра и отправляя еще одного в полет, но далеко улететь воину не получилось. Данте, перехватив воина за ноги, закрутил вокруг себя, сбивая с ног очередных нападающих. Отпустив безвольное тело, пинком сломал челюсть поверженному, затем, развернувшись вокруг себя, подпрыгнул в воздух, нанося ударом ноги удар в предплечье. Данте только в последний момент поменял направление удара, чтобы не убить воина ударом в голову.
Перехватил правой рукой, правую руку нападающего, плавно сместился влево, одновременно выворачивая пойманную конечность и заставляя воина согнуться пополам от боли и заодно поймать удар ногой своего сослуживца. Резко ударив левой рукой в локоть, сломал руку. Затем сделал шаг вперед и ударом ноги в колено, сломал, выворачивая под углом, не предусмотренным природой, ударившему сослуживца кахулу.
Не останавливаясь ни на миг, Данте продолжал разить врагов, стараясь при этом никого не убивать. Резко присев на корточки, и пропуская над собой удар, Данте не глядя, вогнал крыло в ногу нападающего сзади, крик и запах свежей крови распалили ярую радость боя. Из глотки разошедшегося вампира донеслось глухое рычание, врагов осталось всего ничего, перехватив раненого, жадно впился клыками в шею, судорожными глотками поглощая живительную горячую кровь.
Отбросив труп, Данте прыгнул на четверых оставшихся, сбил одного плечом в грудь, трех, повалил подсечкой, один из них попытался встать, но тут же получил кулаком в лоб, после чего в его глазах свет померк навеки. Двоих оставшихся, резко дернул к себе, быстро переплел ноги и под истошные вопли боли и хруст костей перекрутил между собой.
Поднявшись на ноги, деловито оглядываясь по сторонам, Данте осмотрел стонущие и проклинающие его, живописно наваленные кучи тел, лужицы крови, переломанные конечности и разваленные в пылу схватки корзины со съестным. После чего громко обратился сразу ко всем.
