– Пожалуй, я бы не хотел знать почему, – заявил я.
– Ладно. Вернемся к «должно» и «важно». Речь идет о моральных аспектах, так?
– А разве нет?
– В соответствии с традициями они считаются слишком важными, чтобы позволить рядовым солдатам принимать решения.
– Традиция. Ты веришь в традиции?
– Конечно, нет. Во всяком случае, человек не может не думать о том, почему и зачем он сражается. Никакого вреда, пока ты не начинаешь размышлять об этом в тот момент, когда кто-то хочет всадить в тебя шпагу.
– Хорошо, теперь давай перейдем к конкретным примерам, – предложил я. – Форния рвется к власти… – Я хотел сказаты «как и всякий дракон», но вовремя остановился. – Как и Маролан. Их владения расположены рядом, и Маролан хочет иметь гарантии, что Форния не будет ему угрожать, и, естественно, Форния не желает, чтобы враг вторгался на его территорию, поэтому они изобрели повод для оскорбления, после чего несколько десятков тысяч человек принялись убивать друг друга. И как это соотносится с «должно» и «важно»?
– Но ты сам оказался здесь по тем же самым причинам, верно? Форния оскорбил тебя, и ты намерен убить совершенно незнакомых тебе людей.
– Я лишь один человек. Я не имею под своим командованием армию, которая убивает по моему приказу.
– Ты считаешь, что Маролану следовало вызвать Форнию на дуэль?
– Нет, я считаю, что Маролану следовало его убить.
– Как? При помощи наемного убийцы?
– Почему бы и нет? Любого можно прикончить таким способом.
– Да, я слышала, – сухо сказала Вирт. Я ожидал, что она пустится в рассуждения о том, как ужасны подобные вещи и что лучше убивать врага в честном бою, а я бы ответил ей тирадой, в которой сравнил бы смерть одного человека с гибелью сотен или тысяч, но она сказала: – И что произошло бы, если бы Маролан добился своего? Неужели ты думаешь, что у Форнии нет друзей, нет семьи, которые не попытались бы отомстить?
– Если бы никто не узнал…
– Так вот как вы работаете, мой дорогой джарег? Разве, когда убивают кого-то в вашем Доме, никто не знает, кому эта смерть выгодна?
Тут у меня не нашлось достойного ответа. Вирт права. Джареги обычно стараются дать понять, кто убил данного человека; тогда другие получают предупреждение и в следующий раз крепко подумают, прежде чем рисковать.
– Ладно, – вздохнул я. – Принимаю твой довод. Убийство в подобной ситуации не принесет желаемого результата.
– И что же делать?
Я усмехнулся.
– Всегда остается возможность переговоров.
– Безусловно, пока есть угроза войны, можно вести переговоры, – заявила Вирт.
– Я пошутил.
– Знаю. А я говорю серьезно.
– Из тебя получился бы хороший джарег. Ты бы классно собирала долги.
На лице Вирт промелькнуло беспокойство, но потом она улыбнулась и сказала:
– Неплохо подмечено.
– Кто это? – спросил я, бросив вопросительный взгляд в сторону незнакомого драконлорда.
– Где? А, Дортмонд. Не знаю точно, к какой линии он принадлежит. Служит в роте больше двухсот лет. И знает, как нужно организовать свою жизнь во время кампании.
– Вот только ему приходится таскать свое имущество на собственных плечах.
– Он достаточно крепкий. Кроме того, ходят слухи, что он дает взятки и пристраивает свои пожитки в фургонах.
Драконлорд, о котором мы говорили, расположился через две палатки от нас. Он и в самом деле был крупным человеком средних лет с длинными волосами и привлекательным лицом (для дракона). Он надвинул шапку на самые глаза и сидел перед своей палаткой на кресле из парусины и дерева с удобной спинкой. Его ноги покоились на маленькой подставке, рядом столик с бутылкой вина; в одной руке Дортмонд держал бокал, а в другой большую черную трубку. Некоторое время я наблюдал за ним. Настоящий солдат, старающийся извлечь максимальные удобства из лагерной жизни.
– Тебе бы следовало заглянуть внутрь его палатки, – заметила Вирт.
– Да?
– Двуспальная койка с удобным матрасом, подушки, сетка от мух. Он даже не поленился раскрасить сетку – на ней изображен фонтан и воющий волк.
– Сколько же ему приходится таскать на спине!
– Койка очень удобная.
– Но как… впрочем, не имеет значения.
Вирт не стала отвечать на вопрос, который я почти задал, и лишь молча наблюдала за Дортмондом. Наверное, он собирался всю жизнь прослужить рядовым солдатом. Ну, в лучшем случае получить чин капрала. Он производил впечатление человека, довольного своей судьбой. Очевидно, Вирт размышляла о том же.
– Знаешь, жизнь солдата далеко не худший жребий, – наконец заметила она.
– Бесспорно, – согласился я. – Однако ты никогда этим не удовлетворишься.
– Я? Конечно. Если меня и убьют во время сражения, то только ради получения следующего звания.
– А как насчет Нэппера?
– Знаешь, он доволен своей жизнью, как и Дортмонд.
– А что скажешь о ней? – поинтересовался я, указывая в сторону стройной леди, которая подошла к Дортмонду. – У нее такой вид, я даже не знаю, как сказать. Умиротворенный. Симпатичный. Дружелюбный. Что-то в таком роде.
– Ниира э'Лайна. Ты прав. Очень милая девушка. Она всегда мирит спорщиков и драчунов.
– А теперь ты скажешь, что во время сражения она превращается в берсерка? Ярость дракона, плюется, убивает голыми руками?
– Совершенно верно.
– Она действительно такая?
– Да.
– Мне никогда не понять драконов, – вздохнул я.
После вечерней трапезы – если ее можно так назвать – меня вновь позвали в капитанскую палатку. И снова мне показалось, что капитан нервничает, и вновь в палатке меня ждал Маролан.
– Ну, Влад, – сказал Маролан. – Ты готов нанести новый удар за свободу?
– Ах вот чем мы занимаемся?
– Нет, но это звучит лучше, чем помогать богатому и могущественному аристократу сохранить его богатство и могущество.
– Вы слушали мои разговоры?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Не имеет значения. Что я должен сделать?
– Форния любит посылать своих солдат в сражение на полный желудок. Значит…
– Негодяй, – не удержался я.
– … нам будет на руку, если это окажется невозможным.
– Представляю себе. Так вы полагаете, они намерены атаковать?
– Весьма вероятно. Они подвели несколько отрядов, а наши части продолжают прибывать. Чем дольше они ждут, тем сильнее мы становимся. Бригада Милла появится завтра утром между восьмым и девятым часом; если они окажутся здесь до того, как начнется сражение, у нас появится возможность для превосходной контратаки.
Я кивнул и не стал сообщать свое мнение относительно «превосходной» контратаки.
– Хорошо. Я помешаю им спокойно позавтракать. У вас есть какие-нибудь определенные пожелания?
