Тут я понимаю, что сморозил, и меня трясет смех. Морталь обижается:
— За дурака держишь, наемник?
Проворачивается боль в ноге и где-то в груди, но я все равно смеюсь и смеюсь, и смеюсь… так же, как смеялся, когда Мэннор вышиб меня пинками из дому. Чтобы невесту его не целовал…
На меня льется водопад: Морталь переворачивает кожаное ведро.
— Жарко… — раздумчиво произносит соглядатай. — Сам высохнешь. Думаешь, тебя в петлю везу?
— А то нет.
— Говорю же — дурак! — Морталь шлепает вожжами. — Такой, как ты, возле Горта живой нужен. Чтобы рыцарь твою Керин не обидел.
— Я ее не видел никогда, — бормочу я. Морталь хмыкает.
Видел — не видел, а в небо она меня выпустила.
Глава 16
Горт охотился на правом берегу Ставы, на землях Мелдена. Впрочем, теперь стоило бы называть их землями Золотоглазой?
Он все еще не верил в Легенду, но эта девчонка, Керин, ломала все установления. Да и лучше, чем сто раз услышать, один раз увидеть самому. Охота была поводом — не хуже и не лучше других. И отличной возможностью растерять лишних людей. Так что к Сарту он подъезжал с десятком кнехтов: чтобы отбиться на раз, довольно, но и не так много, чтобы перед ним сразу затворили ворота.
Орга, вороной красавец, переступил натянутую через мост цепь, и остановился. За отвором, возле утопленной в стену дверцы на верхние ярусы, сытым ужом грелся на чурбаке кнехт в сагуме без герба, с ключами у пояса. Откинувшись к стене, подставив бледное лицо солнышку, вытянул перед собой толсто обмотанную полотном ногу. Рядом лежали две суковатые палки. Другой охраны на этих воротах не было.
— Здравствуй, — сказал рыцарь.
— И ты здоров, — хромец лениво открыл желтые, как у филина, глаза.
— Как мне увидеть Золотоглазую?
— А ты кто будешь?
— Рыцарь Горт.
— А-а, — странный воин сел прямее. На его лице даже нарисовалось любопытство. Он взмахнул рукой, указывая куда-то вглубь двора: — Тебя проводят. Фари!!… Но охрана твоя останется здесь. Можешь взять двоих, если трусишь.
В Горте колыхнулась злая досада.
— А ты кто таков, чтоб распоряжаться?
— А я, — хромец встал на свои костыли и вдруг оказался высоким, — я наместник Сарта волею Золотоглазой. Шатун, слыхал?
Прибежал запыханный парнишка Фари:
— Все ездиют, ездиют на мне, кому не лень, — бормотал он.
— Покажешь, куда коней поставить, — кивнул Шатун на свиту рыцаря. — И в трапезную отведешь. А пока рядно расстели.
Бравые воины покорно складывали на рядно оружие. Шатун насмешливо зыркал.
При себе Горт все же оставил двоих: что за рыцарь без свиты. Но и этим пришлось разоружиться тоже.
— Сейчас проведут, — ухмылялся наместник, — только, благородный рыцарь, не забудь засапожный нож вытащить. И вон тот, под ремешком сзади…
Он так подробно перечислял гостево вооружение, словно мог видеть сквозь одежду. Рыцаря разобрал смех:
"Что-что, а людей эта девочка выбирать умеет. Богатая невеста, взявшая свое приданое на копье. Наместник, надо же!"
Так Горт рассуждал, идя за Фари в глубь двора. Сама спина провожатого выражала недовольство. Оставив гостя дожидаться в деревянном переходе, прилепленном к стене, он нырнул в дверцы и сгинул. Рыцарь глядел во двор.
Эта особа двигалась по галерее так решительно и быстро, что прогибался настил, и едва не сбила его с ног.
— Кто вы? Что вам здесь нужно? — сурово спросила она.
— Мне нужна Золотоглазая.
— Я Золотоглазая.
Горт опешил. Не ясно, как до всеобщей любови, но ему она напомнила озабоченного потерей урожая владетеля. Одетая очень просто, худая, лет семнадцати на вид. Было удобно смотреть на нее сверху: она не доставала теменем ему до плеча. От воина в Золотоглазой были только меч у бедра и коротко остриженные, похожие на шлем волосы. Рыцарь учтиво поклонился и назвал свое имя.
"Отан, она обрадовалась!"
Можно загородиться ладонью от солнца. Но чем заслонить сияние, плеснувшее из-под вскинутых ресниц: словно заглянул в тигли с расплавленным золотом? Испуганно охнули телохранители. Этого не подделаешь, этому или веришь, или… выкалываешь глаза.
За трапезой Горт рассматривал Избранных, пытаясь по описаниям Морталя угадать, кто есть кто.
"Красавица с рыжей косищей толщиной в руку, то и дело стреляющая в него бериллами глаз — Леська. Не спутаешь. Если бы рядом не сидела Керин, так бы в охапку и на сено… Подле серые глаза на круглом лице — Мирна. Здоровила за плечом Золотоглазой смотрит хмуро. Велем! А хорошо, что нету этой… как ее… дочки Герсановой, которую Морталь назвал жесткой, точно кольчужная проволока. Вот, вспомнил: Наири! Нету Гино, Гента, Ратмы. Флены тоже не видно. Светлобровый и тощий, конечно же, Лаймон… Шатуна Горт уже рассмотрел внизу. Гротан, как донесли, с частью Избранных ушел к Фернаху. С одной стороны, это на руку: Фернах будет сговорчивее. С другой… если Шершень успеет раньше, то и сговариваться будет не с кем. Не разорваться же!"
И еще рыцарь подумал, что телохранители съели больше, чем он: они честно пробовали все, что подносили.
Горт бессовестно пялился на Керин, делая вид, что рассматривает Леську, застывая с куском в руке: и так и этак никто не удивится. Он же упорно просчитывал: кто из этих будет с ней на переговорах? И чем их купить? И чем взять ее — меч, который проложит ему дорогу к жирному Югу и захваченному Незримыми Северу. Наслаждение было настолько острым, что рыцарь вздрогнул:
"Осторожно! Ясень уже получил отказ. Не наделать бы его ошибок. Керин нуждается в войске, причем немедленно, а старшины хотели и рыбку съесть и на сухое сесть.
Если хоть на миг допустить, что Золотоглазая на самом деле идет против Незримых, то в его рассуждениях нет изъяна, и все становится на места. И то, что она не взялась сама править рельмом, и та лихорадочная суета с набором и снаряжением войска, чем сейчас, по известиям, занимались Мэннор, и колючка Наири, и прочие Избранные, которых именно поэтому здесь не было.
Но тогда — станет ли Керин с ним договариваться без своей ближайшей советчицы, без Гротана? Жениха в расчет не берем. Во всяком случае, Горт мог посулить Золотоглазой то, что для нее действительно важно: военный союз против Незримых. Прямо сейчас…
Она созовет своих — посоветоваться. Если повезет, даже вынет Гротана из-под Фернаха. Он же скажет, что не может ждать столько. И предложит завершить переговоры в замке Вотель.
На его земле…"
Какое было над Вотелем небо! Синее, прозрачное, солнечное и ясное до рези в глазах. И под этим небом, отражаясь в гладкой, как обливные стенки жбана, воде, высились рудые стены, и мелкая ряска облепляла их сложенные из диких валунов подножия.
